Официантка - Елена Нестерина

— Это получается, мы продаем людям воду из фонтана? — пытались возмущаться крайне удивленные сестры.

— Что делать, где мы вам другую воду найдем? — резонно замечал один из начальников. — Не хотите, сами не пейте. Мы вот особо не пьем. Главное торгуйте.

— К тому же кто знает, что там на заводах в бутылки за воду такую разливают, может, она ничуть не лучше нашей, из фонтана, а пьют ведь все, и ничего.

— Так ведь на заводах стандартизация, контроль… — Марина тогда ещё пыталась что-то доказать.

— Да, контроль, санитарно-эпидемиологический, — не отставала от неё Карина.

Но веселые начальники только отмахивались и просили лишь громко не распространяться про воду. Сестры молчали. Однако уличная торговля преподносила им новые сюрпризы, заставляя смотреть на жизнь жестче и суровее. И сосиски для хот-догов попадались порой просроченные или зажаренные ещё вчера. И девочки продавали их, обильно поливая кетчупом, горчицей или майонезом. Бывало, что булочки подмокали на складе и покрывались голубоватой плесенью. И ничего, плесень срезали, обрезанные бока заливали опять теми же майонезом и горчицей, заворачивали в пару-тройку салфеток — и пожалуйста: «Покупайте свежий горячий хот-дог!»

За первый же месяц своей работы, а получали Марина с Кариной сдельно от суммы, на которую за день им удастся продать воды и хот-догов, заработали девочки столько денег, сколько их мама, папа, дедушка и бабушка вместе за полгода. Они научились покупать и ставить на продажу свои сосиски и булочки, делая это незаметно для начальников, приносить с оптового рынка пиво и воду в полулитровых железных банках, приторговывать и ими.

Но на одну уловку, достаточно распространенную среди уличных торговцев напитками, Карина и Марина категорически согласиться не желали. Учет проданной газированной воды велся не по объему газировки, которую продали за день (это было очень сложно подсчитывать), а по количеству стаканчиков обыкновенных красных бумажных стаканчиков по половине литра — с надписью «Кока-кола», а по желанию клиентов ещё и с трубочкой и крышечкой. Если наливать в один и тот же стаканчик напиток несколько раз, то эти деньги можно было брать себе. Можно было купить пачку таких стаканчиков или использовать их по второму, а то и по третьему и четвертому разу. Купить чистые стаканчики оптом можно было, но неизвестно где и когда. Оставался один для всех способ — наливать в использованные. Для этого по территории выставки бродили бабушки и дети, вытаскивали стаканчики из урн, мыли и приносили их продавцам воды. А дальше уже было их право — брать стаканчики или не брать. Бабушки продавали эти стаканы по небольшой цене, а у мальчишек и девчонок стаканы продавались за газировку. Этих детей вовсе не интересовало, что вода для их любимой газировки добыта из ближайшего фонтана.

Стаканчики мыли той же водой «из фонтана». Особенно мятые, конечно, брать было нельзя — заметно, а вот с чуть-чуть помятым можно было легко разобраться — подавая покупателю, как бы невзначай смять его пальцами на том же месте, где он и до этого был смят. Извиниться мило перед покупателем, вот, дескать, так стараюсь, аж стаканчики мну, берите вашу воду, пожалуйста, приятного вам аппетита.

И человек уходит, потягивая воду, — в используемые по второму разу стаканчики нужно было обязательно для полной маскировки вставлять трубочки и накрывать их крышкой, чтоб не было видно плохо помытых стенок, тереть которые тоже было нельзя — заметно бы стало. Уходит бедняга и не подозревает, что кто-то уже пил из его якобы одноразовой посуды.

Марина и Карина видели, какой злостью покрываются лица маленьких сборщиков «тары», если на их глазах кто-то сминал и кидал в урну этот красный стакан из-под воды. Но точно так же эти дети и веселели, если удавалось им вытащить из той же урны, что была всего в метре от того места, где обычно стояла тележка с товарами Карины и Марины, жесткий новый стаканчик, внутри которого ещё плескалась заветная жидкость. Ведь её можно было допить! Дети бросались, отталкивая друг друга, к этому стаканчику, и жадно глотали из него, держа очень аккуратно, чтобы не попортить. Это доводило сестер до бешенства и слез. Сколько раз Марина решительно давила ногой эти стаканчики в урне, чтобы никто не мог в них налить газировки по второму разу…

Но она понимала: если не будет этих стаканчиков, где ещё заработают себе денег эти глупые, но хитрые, облезлые и грязные дети? И Карина с Мариной пытались уверить себя, что поступают правильно — сами не торгуют, а уж другие пусть как хотят. И не мешали детям вытаскивать стаканчики из своей урны. С отказом от торговли стаканчиками «по второму разу» выпадала, конечно, целая статья доходов, но девочки надеялись, что она не так ощутима в сравнении со стыдом, который преследовал бы их за подобную деятельность.

Марина не хотела смириться с таким порядком.

— Это дешевка, — в ярости говорила она, — на таком обмане сильно не разбогатеешь, только совесть плесенью, как наши булочки, покроется. Махинации должны быть крупными, и они здоровью и быту вредить не должны. Пусть будет все красиво и сочно, чтобы если уж и проиграешь, то все вокруг не нос зажмут, а скажут: «Ах, вот это да!» Но если тебя вверх попрет, чтоб тоже никто не завидовал. Красивой игрой можно только восхищаться, и мы с тобой этого добьемся, Каринка. Москва будет наша.

Марина понимала, что не одна она такая хочет покорить Москву. Поэтому не обольщалась тем, что у неё все сразу получится.

Наступила осень, задули холодные ветры, а по ВВЦ они гуляли особенно пронзительные и сильные. Лоточная торговля постепенно сворачивалась. Народ шел в основном под клеенчатые навесы, где можно было поесть мяса и плова с пластмассовых тарелок и, главное, укрыться от холода, а не давиться хот-догом и холодной кока-колой на ветру. Выручка день ото дня неуклонно падала.

Карине и Марине приходилось волей-неволей думать о смене работы. И теперь все чаще Карина торговала одна, а Марина бегала по Москве, в хлопотах и поисках. Сомнительные предложения на должность помощника начальника отдела кадров солидной фирмы, что сулили многочисленные зазывные бумажки, которые или раздавались в метро, или были расклеены на столбах, девушек не устраивали. Гербалайф и торговля косметическими средствами также не сулили ничего хорошего. Марина упорно искала и знала, что, пока она бегает, верная Карина там мерзнет, негнущимися пальцами вынимает сосиски из теплой печки, такой маленькой, что руки туда засунуть погреть невозможно, и постоянно трет свой заледеневший нос. А потому Марине обязательно надо было найти для себя и сестры что-то достойное.

И она нашла. Газета, случайно попавшая ей в руки, раскрылась как раз на объявлении, где один солидный ресторан производит набор официантов без опыта работы. Главным условием было то, что претендентами должны быть близнецы до тридцати лет. Марина сразу поняла, что это их с Кариной единственный и такой счастливый шанс.

Что делают официанты, Марина видела только в кино, но это не остановило её. Марина чувствовала, была даже почти уверена в том, что эта работа — их будущее, а потому без всяких сомнений потащила сестру в ресторан.