Последний хит сезона - Ирина Комарова

— У меня сцепление… — заикнулась я.

— И сцепление, и все остальное, что понадобится, — перебил меня Солодцев, снова, по-хозяйски, укладывая руку мне на плечо. — Полный пакет, Григорий Николаевич, как для меня!

— Сделаем. — Мастер обошел вокруг «москвича», внимательно его разглядывая, и повторил: — Сделаем. Вы мне позвоните завтра, ближе к вечеру.

— Что, завтра уже готово будет? — удивилась и обрадовалась я.

Мужчины переглянулись и обменялись очень похожими, обидными улыбками. Потом мастер отвернулся, а Солодцев снисходительно объяснил:

— Завтра, Риток, будут готовы результаты теста. Профилактический осмотр. Прикинь, там, кроме сцепления, наверняка еще целая куча головной боли.

— А-а-а… да, разумеется, — поскучнела я.

Тщательный осмотр по полной программе — это хорошо, кто спорит. Но последующий ремонт — дело не быстрое, и я, получается, остаюсь без машины на неопределенно долгий срок. Кроме того, очень интересно, какова стоимость услуг в этом заведении? Если они будут чинить «москвич» по расценкам иномарок… как говорил в одной старой советской комедии герой-бухгалтер: «Во что это выльется?»

Впрочем, теперь уже все равно. Не просить же Солодцева отбуксировать меня на другую СТО, попроще, с очередью из отечественных машин и с мастерами, которым в голову не придет делать полный профилактический осмотр.

Вы можете себе представить, как я была огорчена — даже не отреагировала должным образом на нелепое и оскорбительное «Риток»! Не придумала хлесткого, язвительного ответа, не стряхнула с плеча руку назойливого ухажера, не засветила ему в глаз… Вместо этого я позволила увести себя к «лексусу», усадить на широкое сиденье, крытое светлой кожей, и пристегнуть ремнем.

— Теперь в офис? — деловито спросил Солодцев. — В «Шиповник»? Или, — он игриво подмигнул, — устроим небольшой обеденный перерыв? Я здесь знаю неподалеку одно местечко достойное. Там и кормят прилично, и вместо общего зала такие уютные кабинетики…

— Может, лучше сразу в сауну? — язвительно предложила я, начиная оживать.

— А ты хочешь? — откровенно обрадовался он. — Не вопрос, поехали!

— Это была шутка. — Мой голос прозвучал немного резче, чем я хотела, но ведь этот тип уже начал вертеть руль, поворачивая, очевидно, в сторону сауны, в которой он тоже, несомненно, был старым и уважаемым клиентом! Господи, как же он бизнес свой ведет, если у него голова постоянно бабами забита?!

— Ха-ха, — жизнерадостно откликнулся он. — Вот что мне в тебе, Ритуля, больше всего нравится, так это что ты вроде вся на вид такая: фу-ты ну-ты, недотрога, а на самом деле — юморная девчонка!

— Я не вроде на вид «фу-ты ну-ты, недотрога», — все-таки ему удалось меня взбесить, и я сцеживала слова, как кобра яд, — я не «юморная девчонка». И попрошу запомнить, что я не Ритка, не Ритуля и уж тем более не Риток! Я — оперативный сотрудник детективного агентства «Шиповник» Маргарита Рощина, и обращаться ко мне следует именно так!

— Не вопрос, Маргарита Рощина, какие проблемы? — расплылся Солодцев в отвратительно довольной ухмылке. — Но ты точно не передумала в офис ехать? Прикинь, не обязательно в сауну, мало ли в городе приличных заведений. А еще можно…

— Алексей Игоревич, прекратите! — Я зло сверкнула глазами. — Или мы едем в офис, как можно быстрее и без посторонних разговоров, или я сейчас выхожу из машины и ловлю такси.

— В офис так в офис, не вопрос. Я же только предложить хотел…

Я уже набрала побольше воздуха, чтобы достаточно убедительно рявкнуть: «Остановите машину!» — но Солодцев неожиданно замолчал. Ехал, искоса поглядывая на меня, и, судя по вертикальной морщинке, появившейся между насупившимися бровями, о чем-то сосредоточенно размышлял. Возможно, о том, не пожаловаться ли ему Баринову на распущенность и хамство младшего персонала.

А вот пусть попробует пожалуется! Александр Сергеевич его, конечно, выслушает, но сам в подробности претензий вникать не станет, поручит разобраться в конфликте Гошке как моему непосредственному наставнику. И вот тогда-то Алексей Игоревич узнает много нового — и о распущенности, и о хамстве, а если начнет что-то вякать, то, возможно, и о рукоприкладстве! Право, я человек не кровожадный, но этот тип меня откровенно достал!

— Ладно, Маргарита Рощина, хватит дуться. Что мы, как двое глухонемых? Не хочешь меня слушать, сама расскажи что-нибудь. Из вашей практики — бывают же интересные случаи.

Я еще не остыла, поэтому посмотрела на него с откровенным подозрением. Но Солодцев, похоже, приставать не собирался — ему просто скучно было ехать в тишине.

— Про наши интересные случаи я рассказывать не могу. — Боюсь, мой ответ прозвучал не слишком дружелюбно. — Мы обещаем клиентам полную конфиденциальность. Вам ведь тоже не понравилось бы, если бы я о ваших проблемах с женой и с прочими дамами стала на всех углах рассказывать?

Моя холодность Солодцева не смутила.

— Да почему же, — хохотнул он. — Рассказывай, разрешаю. Пусть на моем примере народ учится. А может, мне вообще писателя какого найти? Чтобы написал про меня книжку, а денежки потом пополам! Или кино снять? Если актриску на роль Надьки подходящую найти и еще парочку таких, фигуристых: Светку с Наташкой изобразить, фильмец получится — закачаешься! Прикинь, «Оскар» гарантирован! Как ты думаешь?

— Я думаю, если вы хотите поговорить, то лучше найти какую-нибудь нейтральную тему, — немного смягчившись, предложила я.

— Это какую нейтральную?

— Ну-у… — Не говорить же ему, что я готова обсуждать любую тему, от перспектив полета последнего европейского спутника на Марс до проблем, возникающих при выкармливании утконосов, лишь бы наш разговор не касался самого Солодцева и сложностей его взаимоотношений с женщинами. — Например, объясните мне, почему ваша фирма называется «Жикле»? Что это такое? И чем вы вообще занимаетесь? Мы сначала подумали, что автозапчастями, но Нина сказала, что это как-то с живописью связано.

— Слушай, Ритка, только не злись, но ты действительно уникальная девчонка! Ты первая, кто интересуется, чем я занимаюсь. Обычно спрашивают, сколько денег фирма приносит, а на остальное им наплевать.

Я на мгновение стиснула зубы, потом расслабилась, выдохнула и, позаботившись, чтобы в моем голосе не прозвучало ни одной теплой нотки, напомнила:

— Жикле.

— А что жикле? Жикле, Маргарита Рощина, — он правильно понял мое неудовольствие, но оно его только позабавило, — это такая технология нанесения красок на холст, от французского — разбрызгивание. Используется для факсимильного воспроизведения картин.

Я представила себе художника, который устроился в Третьяковской галерее напротив картины Репина, известной под названием «Иван Грозный убивает своего сына», и перерисовывает ее, прыская краской из баллончиков с надписями «Жикле-синий», «Жикле-оранжевый», «Жикле-бледно-розовый»… бред какой-то.