Чары кинжала - Катарина Керр

Каждый гвербрет в королевстве обладал силой, с которой приходилось считаться, и Галрион суетился вокруг Мэдока, словно тот и сам был принцем. Он усадил его в мягкое кресло, собственноручно угостил медом, отослав пажа, чтобы иметь возможность поговорить с Мэдоком наедине. Объект этих хлопот принимал знаки внимания со снисходительной улыбкой. Он был тучным мужчиной с густой проседью в черных волосах. Породистые лошади и верховые прогулки заботили его больше, нежели вопросы чести и воинской доблести. Нынче вечером он был в хорошем расположении духа, шутил и то и дело поднимал кубок, произнося тосты с насмешливой торжественностью.

— За вашу свадьбу, мой принц! — объявил Мэдок. — Для такого молчуна, вы большой ловкач. И как это вы отхватили себе лучшую красотку в королевстве?

— Признаюсь, я удивлен тем, что она приняла мое предложение. Право, меня ведь не назовешь красавцем.

— Принцу не пристало оценивать себя так низко. Бранвен, в отличие от многих, ценит в человеке не только внешность. — Мэдок сделал глоток, достаточно большой, чтобы обжечь медом горло. — Я уже не говорю о том, что каждый мужчина в королевстве позавидует вашей первой брачной ночи. Или вы уже предъявили свои права в качестве жениха?

— Нет. Я не хочу ссориться с ее братом, ради короткого удовольствия.

Хотя Галрион говорил небрежным тоном, однако Мэдок повернулся и пристально посмотрел на него поверх кубка.

— По-вашему, — продолжил принц, — как бы воспринял мои посягательства Геррант, если бы я овладел его сестрой в его собственном доме?

— Он странный парень. — Мэдок небрежно посмотрел по сторонам. — Слишком часто ездит в этот проклятый лес, хотя, в общем, парень неплохой. Я воевал с ним бок о бок во время последнего восстания против вашего отца. Проклятье, ну и дерется же он! Я никогда не встречал человека, который так хорошо владел бы мечом. И это не праздные слова, мой принц. Я видел своими глазами. — Мэдок снова отпил меда.

— Тогда, из ваших уст, это и впрямь высшая похвала.

Мэдок рассеянно кивнул, а затем сменил тему, свернув беседу на обычные дела, и больше не возвращался к началу их разговора.

Было уже поздно, Мэдок давно ушел, как вдруг явился паж с вызовом от короля. Король презирал роскошь и излишества, считая все это несущественным для настоящего мужчины, даже титулованного. Его апартаменты были очень скромны, лишь железные подставки с факелами украшали каменные стены. Возле камина, в котором поддерживался слабый огонь, согревающий от весенней прохлады, на простом деревянном стуле сидел король Адорик; Илейна устроилась рядом с ним на скамейке. Когда Галрион вошел, король поднялся и встал подбоченясь. Адорик Второй был тучным мужчиной: широкоплечий, рослый, с толстой шеей и румяным грубоватым лицом, украшенным пышными усами. Волосы и усы были уже почти совсем седыми…

— Эй, парень! У меня есть к тебе разговор.

— В самом деле, мой повелитель?

— В самом деле. Что ты, прах и пепел, делал в лесу с этим сумасшедшим стариком?

Застигнутый врасплох, Галрион молча смотрел на него.

— А ты и не подумал, что я следил за тобой? — продолжил король. — Если ты такой дурак, что отправился туда сам по себе, то у меня-то хватило ума не отпустить тебя туда одного.

— Будь ты проклят! — вскрикнул Галрион. — Шпионить за мной!

— Ты послушай этого дерзкого щенка! — Адорик посмотрел на Илейну. — Проклинать собственного отца! Нет, ты ответь мне, мой мальчик. Чем это ты занимаешься? Крестьяне шепнули моему человеку, что этот травник Регор — сумасшедший. Я могу пригласит к тебе целителя, если принца замучили прыщи, или что-то в этом роде.

Галрион почувствовал, что наступил момент сказать правду, хотя на самом деле он еще не был готов к серьезному разговору.

— Он зарабатывает себе на жизнь, собирая травы, это правда. Но прежде всего он владеет двеомером.

У Илейны перехватило дыхание.

— Дерьмо! — рассвирепел Адорик. — Неужели ты действительно думаешь, что я поверю всей этой болтовне? Я хочу знать, зачем ты проторчал у него столько времени, вместо того чтобы гостить в крепости Ястреба, как было условлено?

— Я учусь у него, — ответил Галрион. — Почему принц не может обучаться двеомеру?

— О, боги! — воскликнула Илейна. — Я всегда знала, что ты покидаешь меня ради этого.

Адорик тяжело развернулся и пристально посмотрел на свою жену, заставив ее замолкнуть.

— Ты спрашиваешь, почему не может? — продолжил король. — Потому что я запрещаю!

— Послушай, ты только что назвал это пустой болтовней, — заметил Галрион. — Так почему же ты так бесишься из-за сущей ерунды?

Размахнувшись, Адорик с силой ударил его по лицу. Илейна вскрикнула, король повернулся к ней:

— Уйди отсюда, женщина! — приказал он. — Сейчас же.

Илейна бросилась за занавеску, в коридор, ведущий в женскую половину. Адорик выхватил клинок и ударил им о спинку стула с такой силой, что, когда он отдернул руку, клинок продолжал вибрировать в дереве.

— Я хочу, чтобы ты дал мне клятву, — проговорил король, — торжественную клятву, что выбросишь эту чепуху из головы.

— Я не могу обманывать собственного отца. И не могу поклясться в этом.

И снова получил пощечину.

— Проклятье, отец! Что ты имеешь против этого?

— То же, что любой здравомыслящий человек. Кого не вывернет наизнанку от этой грязи?

— При чем тут грязь? Жрецы придумали эти сказки для женщин, чтобы те не занимались колдовством.

Замечание попало в цель. Адорик сделал над собой видимое усилие, чтобы оставаться спокойным.

— Я не могу все бросить, — продолжал Галрион. — Слишком поздно. Я уже знаю многое, и это не дает мне покоя.

По тому, как Адорик отшатнулся назад, Галрион окончательно понял: его отец испугался. И это — человек, который способен ввязаться в безнадежный бой, не прося пощады ни у кого — ни у людей, ни у богов…

— Так что же ты знаешь? — прошептал король. Регор разрешил Галриону показать один небольшой фокус для того, чтобы убедить отца. Он поднял правую руку и представил себе, что она горит голубым пламенем. Только когда видение окрепло в сознании, он вызвал обитателей Эфира, которые бросились исполнять его приказ и доставили голубое пламя в реальность, чтобы Адорик тоже мог видеть его. Огонь вспыхнул, словно факел, рожденный в его ладони. Адорик отпрянул назад, закрывая глаза рукой.

— Прекрати! — прокричал он в ужасе. — Я сказал, останови это немедленно!

Галрион убрал огонь только тогда, когда королевская гвардия вбежала в комнату с обнаженными мечами. Адорик взял себя в руки, стараясь выглядеть таким же спокойным, как его сын.

— Вы все свободны, — сказал, усмехаясь, король. — Благодарю вас, но я всего лишь спорил с самым упрямым щенком во всем помете.