Она ушла, но обещала вернуться - Татьяна Олейник

На улице никого не оказалось. Оглядевшись, осторожно пошла в сторону конюшни. Возле нее тоже никого не было, поэтому я заглянула внутрь. Резкий запах навоза и конского пота ударил по обонянию, но я даже не поморщилась, уже привыкла. Пока шла по длинному коридору, насчитала четырнадцать стойл, шесть из них пустовали. Прикинув сколько лошадей в нашем отряде, поняла, что двух не хватает. Это значит, что маг и командир куда-то смылись.

Интересно, что за срочные дела у них появились, что они даже никого не предупредили.

Побродив еще немного и заглянув в каждый угол, зачерпнула гость овса из мешка, стоявшего недалеко от входа и сунула зерно ближайшему коняке. Довольно фыркунув он начал осторожно подбирать угощения бархатистыми губами.

– Хороший мальчик, – я погладила его по морде.

– Вообще-то это кобыла, – неожиданно раздалось от входа.

Я испуганно вздрогнула и сунула руку с остатком зерна в глубокий карман плаща.

– Что ты тут делаешь? Собралась дезертировать и прикармливаешь лошадь, чтобы не брыкалась? – Маркус подозрительно прищурил глаза, а за его спиной стоял Ратибор и тоже сверлил меня недовольным взглядом.

Не успела я и глазом моргнуть, как прибежал запыхавшийся Семирон и нажаловался на меня.

– Вот она! Так и знал, что сбежать хотела, это уже вторая попытка за сегодня, – заявил он возмущенно.

Мужчины дружно посмотрели на меня. Маркус с сомнением, командир недовольно, а ябеда злорадно.

– И не правда. Я просто это… эээ… по нужде ходила, – попыталась оправдаться.

– Ну да. И решила, что нужник в конюшне? – маг сложил руки на груди.

– Я его нигде не нашла и решила здесь посмотреть, – последняя попытка.

– А у трактирщика спросить не могла? Нет?

– Я не вру, – аргументов лучше не нашла.

– В чулан, я ей говорил, что в чулан посадим, – вставил свои пять копеек Семирон.

– Значит, в чулан до утра, – скомандовал Ратибор и, отдав поводья прибежавшему мальчишке, пошел в трактир.

Я умоляюще посмотрела на мага, но он лишь развел руками: «Мол, сама напросилась, тебе же говорили».

В чулан отконвоировал меня довольный Семирон: «Чтоб его клопы всю ночь кусали!»

Не обращая внимания на причитания и возмущения, меня затолкнули в темное помещение, следом полетели вещи, а потом деревянная дверь с грохотом закрылась и судя по звукам ее заперли на амбарный замок.

И угораздило меня так!

С досады пнула дверь, но не полегчало.

Хоть бы лампу дали, темно как у негра в… в общем очень темно. И даже через щели в двери ни капли света не проникает.

Пришлось на ощупь определить, сколько места в моем распоряжении. Облазив на карачках и ощупав все, до чего смогла дотянуться, а это оказались мешки с зерном, глиняные горшки, деревянные ящики, метла и еще непонятно что, поняла, что вытянуться на полу во весь рост не получится.

– Всю ночь придется спать полусидя. Изверги! – прошипела сквозь зубы. – И ведь ни за что заперли.

До ночи еще часов семь-восемь было, и чем мне прикажете заниматься, да еще в темноте?

Нащупав свои вещи, отвязала от рюкзака спальный мешок и расстелила его на полу. Разместившись на нем более-менее удобно, задумалась, как жить дальше до самого утра. А я так надеялась, что сегодня наконец-то помоюсь, хотябы в каком-нибудь тазике. Зла не хватает.

Ко всему этому, стоило мне перестать возиться с вещами и затихнуть, как послышалось шуршание. Я, конечно, никаких животных не боюсь, но в темноте чужого мира мало ли какие тварюхи водятся, да еще в замкнутом пространстве, из которого, если понадобиться, вырваться можно будет, только проломив двери. Поэтому, когда на меня откуда-то сверху свалилось что-то мягкое, теплое и крупное, да еще в попытке не упасть дальше оцарапало мне щеку, я с перепугу не завизжала, нет, я, молча, со всей дури смахнула это нечто. Оно с громким шмяк ударилось о дверь и затихло. От нервного перенапряжения меня начала бить мелкая дрожь.

Вскочив на ноги, нашла метлу и прикрылась ей на случай, если на меня снова прыгнет неизвестный чуланный сосед. Прошло несколько минут, но от двери больше не раздалось ни звука.

Выдернув из метелки пару прутиков, решила их зажечь: «Остается надеяться, что не сгорю тут заживо».

Вложив в свои мысли все желание увидеть окружающую обстановку и больше не находиться в темноте, крепко зажмурила глаза и представила, как прутики горят, а я все вижу.

От перенапряжения век глаза начали чесаться и слезиться, пришлось прервать опыт. И как только я открыла глаза, то тут же их закрыла. Потом снова открыла и закрыла. И так несколько раз, но как бы я не пыталась развидеть, у меня не получилось.

Вместо того, чтобы воспламенить прутики, у меня каким-то образом появилось ночное зрение. Предметы были отчетливо видны, но в каком-то непонятном цвете. Я стала видеть в спектре всех оттенков серого, сразу вспомнился сон, когда я была в теле нечисти. Очень неприятные ассоциации до сих пор мороз пробегал по коже от одного воспоминания.

Оглядевшись, увидела все то, что ощупала, потом посмотрела на то место, где должен лежать виновник происходящего, ведь если бы я не испугалась, то этого сейчас бы не было, сидела бы себе спокойно в темноте и думала о своей нелегкой жизни.

У порога без каких-либо движений белым пятном лежала крыса размером с взрослую кошку.

Осторожно тыкнула в нее черенком от метелки, но зверек так и не пошевелился.

Это ж с какой силой я ее приложила?

Осторожно присев возле нее, дотронулась рукой. Она оказалась теплой, а шерсть мягкой и приятной на ощупь. Но как бы я не пыталась приглядеться, а увидеть дышит крыса или нет, так и не получилось, поэтому положила на нее ладонь полностью.

К счастью или к несчастью, она оказалась мертва, точнее животное не подавало никаких признаков жизни.

Я встала и метлой попробовала перевернуть ее, но крыса по-прежнему не реагировала. Потом подняла ее за хвост и разглядела со всех сторон. Почему-то мне кажется, что она белая, хотя, может, это ночное зрение искажает ее цвет.

Придя к выводу, что животинка мертва, положила ее обратно и села на пол. Отчего-то мне стало ее жалко.

– Прости меня, я не специально. Тебе еще жить да жить, а тут я такая пугливая, – еще раз провела рукой по шелковистой шерстке, после моего касания на ней появилась темная черта. Посмотрела на свою ладонь, а она была в чем-то испачканной. Потерла грязь, оказалась это кровь и явно не крысы. Вспомнила, что она поцарапала мне щеку, притронувшись к ране, почувствовала жжение.

– Вот, блин, еще заражения не хватало, – не придумав ничего лучше, нашла в рюкзаке сбор трав от воспаления, разжевала небольшую щепотку и приложила к щеке.

Потом устроилась поудобней и попыталась уснуть, но присутствие мертвого зверька не давало покоя и давило на совесть. Несмотря на то, что крыса меня поранила, мне все равно было ее жалко.