Между нами лёд. Книга первая - Дарья Ларина

– Сходитесь, – объявила Ксения. – Точнее… съезжайтесь.

Оба фигуриста резко и с характерным скрежетом льда притормозили возле неё ребрами коньков.

– Кто будет первым? – всё с той же напускной важностью поинтересовалась Ксения.

– Уступаю старшим, – кивнул Дима. – Старикам, как говорится, везде у нас дорога.

Громов чуть сощурил глаза и хищно ухмыльнулся. У Тани, несмотря на то, что она стояла на приличном расстоянии от него, по телу пробежала дрожь.

– Итак, тройной риттбергер в исполнении Евгения Громова! – громко объявила Ксения, указав рукой на упомянутого фигуриста.

– Детский сад, – вздохнула Татьяна и покачала головой, смотря на человека, который до этого момента казался самой серьезностью.

Громов начал выполнять заход на заявленный им прыжок. Дмитрий, Ксения и Татьяна пристально следили за ним. Он сделал сильный толчок правой ногой, выполнил три оборота в воздухе, а затем исполнил чистый выезд, красиво выставив руки в стороны. Алексеева с облегчением вздохнула и улыбнулась, а затем заставила себя сдержать улыбку и неловко опустила глаза. Не хотелось, чтобы Громов подумал, будто она за него болеет.

– Засчитано! – кивнула Ксюша. – Получаешь пять целых и одну десятую балла.

Громов с пафосом приложил ладонь к груди и благодарно поклонился.

– Дмитрий, ваш ход. Тройной аксель.

Одиночник начал скольжение на правой ноге назад, а затем переступил на левую, одновременно разворачиваясь лицом вперед. Немного присев, фигурист подпрыгнул в воздух и выполнил заявленные три оборота.

– Безукоризненно чисто! – констатировала Ксюша. – Добавляю тебе за это к базовой стоимости ещё полбалла. Итого девять.

Брови Громова взметнулись вверх. Он ошарашенно посмотрел на Татьяну, видимо полагая, что та может как-то повлиять на подругу. Но Алексеева лишь развела руками, показывая партнеру, что он сам виноват в том, что вчерашний юниор после первого же прыжка опережает его по баллам почти в два раза. Ксения не дала Евгению времени для возражений, и он пошел на заход для своего второго прыжка – сальхова. Таня снова волнительно вздохнула, прикрывая глаза в момент самого прыжка. Она открыла их только тогда, когда Ксения огласила оценку.

– Чисто. Получаешь четыре целых и четыре десятых балла. Итого девять целых и шесть десятых.

Дима без лишних слов начал выполнять лутц. Во время второго оборота он потерял над прыжком контроль и приземлился на две ноги. Громов довольно ухмыльнулся.

– Недокрут, грязный выезд. Поставлю два балла вместо шести. Итого – одиннадцать.

– Ты ему подсуживаешь. Такой грязный прыжок можно и вовсе не засчитывать, – обратился к Ксюше Громов. – Это потому, что он одиночник? Солидарность, все дела?

– Нет, – качнула головой она, лукаво улыбаясь, и бросила короткий взгляд на Таню. – Скорее вынуждаю тебя прыгнуть лутц в четыре оборота.

Громов был искренне удивлен подобным заявлением. Четверные прыжки у парников не практикуются. Однако он всё же прыгал их, но для себя, чтобы хорошо разогреться, чтобы выпустить пар, чтобы доказать себе лишний раз, что способен практически на всё.

– Смерти моей хочешь? – задумчиво спросил он.

– Моя подруга достойна того, чтобы ради неё совершали подвиги. Разве нет? По-моему, она прекрасно подходит на роль твоей дамы сердца.

– Дама сердца, значит? – ухмыльнулся Громов, посмотрев на Таню, которая в этот момент небольшой передышки в дуэли, говорила о чем-то с Димой. И даже улыбалась ему.

– Для дамы сердца грех не попробовать, – Евгений подмигнул здоровым глазом Ксюше.

Он отъехал к самому борту, собираясь с мыслями, сделал глубокий вдох, приложил на несколько секунд пальцы к сережке в ухе, а затем развернулся и начал выполнять заход. Таня замерла, прерывая диалог с Димой, и принялась следить за Громовым.

Зачем такой риск? Для чего? Только для того, чтобы от Тани отстал совсем юный молодой человек, который просто хочет общения? Для Алексеевой подобная ничем не обоснованная злость Громова к Диме была загадкой.

Евгений выполнил четыре оборота, а затем с трудом, но всё же приземлился на одну ногу, выставляя руки в стороны. После прыжка он, кажется, сам остался в шоке от того, что у него это получилось. Впрочем, в шоке пребывали и Таня с Димой.

Громов приложил ладонь к пояснице, хмурясь от внезапно появившейся боли, о которой он успел ненадолго забыть.

– Десять баллов! – хлопнула в ладоши Ксения. – Евгений Громов по сумме трех прыжков получает девятнадцать целых и шесть десятых балла.

Дима потупил взгляд, раздумывая о том, стоит ли продолжать. Стоимость оставшегося у него прыжка всего четыре балла. Громова уже не обыграть.

– Сдаюсь, – вздохнул он, протягивая сопернику ладонь для рукопожатия. – Четверной лутц получился очень крутым. Не знал, что Вы… Ты… Умеешь его прыгать.

– Ты молодец, – Евгений пожал его руку. – Но обещанное стоит исполнять. Ты помнишь уговор?

– Помню, – с грустью кивнул Дима и бросил взгляд на Алексееву, прежде чем уйти со льда. – Доброй ночи, Таня!

Женская гордость

– Сжалься, умоляю! – Таня, выполнявшая упражнения на пресс в зале для общей физической подготовки, откинулась на спину, восстанавливая дыхание и без интереса рассматривая белый потолок. – Я больше не могу!

Громов недовольно нахмурил брови. Он прекратил отжиматься и теперь вставал с пола.

– Сколько раз сделала?

– Шестьдесят, – соврала Татьяна, накинув лишнюю десятку. Рассчитывая, что Евгений не считал, будучи сконцентрированным на себе, она перевернулась на живот и на четвереньках принялась отползать в угол. Туда, где стояла вожделенная бутылка с водой.

– Я смирился с тем, что ты ленивая, – с напускным драматизмом в голосе начал Громов, но затем осёкся. Его взгляд зацепился за упругие, благодаря упорным тренировкам, ягодицы партнерши, которые, как ему показалось, очень сексуально смотрелись в этих обтягивающих леггинсах. Татьяна, разгорячённая после физической нагрузки, заставила Громова вспомнить, что он не только спортсмен, но и мужчина с вполне естественными потребностями. На Алису Евгений давно не смотрел как на женщину, сработавшись с ней и практически сроднившись. Сейчас же оставалось лишь скрыть эмоции и отвести взгляд в сторону.

– Кхм, но… С враньем мириться не стану, – договорил он.

Таня, добравшись до воды, села на ту часть тела, от которой Громов с трудом оторвал свой взгляд секундами ранее.

– Я больше не могу, правда, – покачала головой она, криво улыбаясь от усталости.

– Меня не волнует, – грубо ответил Евгений. – Вставай.

Он провел ладонями по волосам, приглаживая их. Натренированные руки Громова, которые поблескивали от легкой испарины, заставили Таню смущенно опустить взгляд вниз. Его черная футболка налипла на влажный торс, подчеркивая рельеф, отчего Таня невольно сглотнула и облизнула губы.