Укол гордости - Анна Акимова

Когда дед Илья ушел, Варя долго рассказывала о нем Гайке, и обе хохотали.

– Прикольный дед, – заключила Гайка, вытирая слезы, выступившие на глаза. – Мне он понравился.

– Ты ему тоже, – заметила Варя, и они снова захохотали.

Отсмеявшись, Гайка в упор уставилась на Варю.

– Все-таки почему они хотели тебя убить? Откуда они узнали, что ты что-то про них знаешь?

Варя опять молча пожала плечами.

– Понимаешь, – помолчав, ответила она, – когда Ида мне позвонила, она сказала: «Меня убили, Юрку тоже, и ты берегись…» По крайней мере, я так поняла. Я думаю, Сливков втянул Иду во что-то такое, за что убивают. Их убили, а меня пытались убить на всякий случай, потому, что я Идина подруга и могла что-то знать.

– Твоя Ида могла общаться с сотнями людей, ты наверняка у нее не единственная подруга, что ж, теперь всех убивать?

– Согласна, притянуто за уши, – вздохнула Варя, но я больше ничего не могу придумать. Вообще, данных очень мало, выборка нерепрезентативна.

– Переведи, – озадаченно потрясла головой Гайка.

– Ну, это такой научный термин. В науке, чтобы установить какую-либо закономерность, набирают данные, и количество этих данных должно быть достаточно большим, чтобы не мешали случайности, понимаешь?

– Смутно, – призналась Гайка.

– Ну давай на примере… На земле существует определенный процент леворуких людей. Но если ты возьмешь группу из пяти – десяти человек, то таких людей там может и не оказаться. И ты сделаешь неправильный вывод, что левшей вообще не существует в природе. А ведь это не так, это просто случайность. А вот если ты возьмешь тысячу человек, то среди них непременно окажутся левши, причем процент этих людей будет примерно таким, как в среднем на земле. То есть выборка, состоящая из пяти – десяти человек, не отражает истинного положения вещей, она нерепрезентативна. А вот большая выборка из тысячи человек – отражает, она репрезентативна. Поняла?

– Про левшей поняла. – Гайка почесала нос. – А причем тут убийства – нет. Убийца может и ограничиться этой парочкой-тройкой убийств, не находишь? И причем тут большие числа?

– Только не в этом случае. – Варя азартно засверкала глазами. – Слишком сложно ради парочки убийств затевать изготовление токсина. Парочку можно и кирпичом в подворотне, а тут – спецлаборатория, спецоборудование! А эта тетка-киллерша? Похоже, она профессионал высокого класса. Нет, для парочки убийств масштаб великоват. Поэтому должны быть еще жертвы, и их надо найти.

– Как же мы их найдем? – Гайка недоуменно уставилась на Варю.

– Что значит «мы»? Ты послезавтра уезжаешь.

Гайка отвела глаза, задумчиво покачалась на стуле.

– Сдам билет, – после паузы сказала она. – Не хочется мне ехать домой. И тебя бросать не хочется. Мне интересно, чем дело кончится. Только ты мне скажи, как мы их искать будем?

Что греха таить, Варя обрадовалась. Ей так страшно было оставаться одной! Конечно, впутывать Гайку в опасные дела нечестно, но может быть… может быть, ничего плохого больше не произойдет?.. Дома их никто не тронет, а на улице они будут осторожны. В темноте гулять не будут и ни на какие приманки, вроде упавшей в яму собачки, больше не купятся. Вдвоем они будут в меньшей опасности. И вообще… она подумает об этом завтра. Утро вечера мудренее, вот так. И переночевать у нее Гайке, конечно, безопаснее, чем на вокзале.

– Завтра мы пойдем в Научную библиотеку, возьмем подшивку «Тайгинских вестей» и просмотрим некрологи. Будем искать тех, кто умер внезапно, это иногда можно понять из некролога. Выпишем адреса, они тоже часто указываются, чтобы люди пришли попрощаться с покойным. Потом мы обойдем эти адреса и расспросим родственников – как умер, отчего и, главное, как выглядел. Я, правда, не представляю, под каким предлогом мы будем их расспрашивать, надо об этом подумать. Все это, конечно, напоминает поиск иголки в стоге сена, но с чего-то же надо начинать.

– Может, порыться в интернете? – предложила Гайка. Наберем в поисковике «Столбняк в Тайгинске», вдруг что-нибудь выпадет по нашим делам.

– Да, нужно попробовать, – поддержала ее Варя. – Может быть, будет упоминание об учащении случаев заболевания столбняком в Тайгинске или что-то подобное… Хотя, например, у Сливкова диагноз был неясным, там что-то с сердцем. Вообще, многое непонятно.

– Да-а, все писано вилами по воде… – погрустнела Гайка. Но все равно давай побегаем, поспрашиваем, вдруг на что-то наткнемся. А свидетелей я разговорю, не сомневайся. Мне все обо всем расскажут!

– Ладно. – Варя встала и начала собирать со стола грязную посуду. – Библиотека открывается в девять, надо лечь пораньше, чтобы завтра к открытию подъехать.

В интернете найти ничего не удалось. Не было ни упоминаний о странных случаях заболевания столбняком в их городе, ни даже об учащении заболеваний столбняком в Тайгинске.

Слегка разочарованные, они решили ложиться спать. Варя постелила Гайке как гостье на своем диване, а для себя разложила кресло-кровать. Перед сном они еще долго разглядывали фотографии в Гайкином телефоне. В конце концов Варе даже стало казаться, что она давно знает эту толпу веселых и красивых людей, похожих на Гайку.

Наконец они улеглись, и Персик угнездился в кресле, и Варя уже стала засыпать, когда Гайка, сонно сопевшая на диване, вдруг подняла голову и совершенно сомнамбулическим голосом сказала:

– Не понимаю, почему у тебя нет парня. Ты хорошенькая. Может, ты слишком умная?.. И прическа эта тебе не идет…

И она снова упала на подушку и заснула.

У Вари потеплело на душе. Может, она правда хорошенькая? Просто прическа ей не идет. Надо сменить прическу, и все станет хорошо. Вот завтра прямо с утра взять и поменять… И все станет хорошо-о-о…

5

Варя проснулась от оглушительного грохота. Что-то упало, загремело, зазвенело. Истерически залаял Персик, что-то покатилось по полу. Потом Персик душераздирающе завизжал, и этот звук буквально выбросил Варю из постели.

Не разбирая дороги, она кинулась к балкону – именно там происходило что-то ужасное, – запуталась в тюли, висевшей у балконной двери, сзади на нее налетела Гайка, и обе они выпали на балкон.

Персик кидался на ограждение балкона, бешено лаял и рычал, задирая голову вверх. Варя подняла голову и успела увидеть чьи-то ноги, которые, мгновение поболтавшись в воздухе, исчезли за краем балконного козырька. По крыше прогрохотали шаги, что-то хлопнуло, прошуршало и затихло. Варя и Гайка с раскрытыми ртами застыли на балконе.

В окнах их дома и дома напротив горели огни, хлопали двери балконов, разбуженные соседи громко перекрикивались, спрашивали, что случилось.

– Бачыла, бачыла! – голосила на своем балконе соседка справа Зося Копыток. – Чорны, чорны, як чорт! Наверх упоуз! Варечка, ты жыва?

Зося уже лет двадцать жила в Сибири, но со страху всегда голосила на родном белорусском.