Код Ореста - Мария Энгстранд

Нет, вечер никак нельзя назвать удачным. Когда настала пора идти спать, я посмотрела в сторону дома Ореста. Там горела одна-единственная лампочка. Уверена, что в его окне.

Утром в субботу я перешла через дорогу и постучала в дверь Ореста. Снова шел дождь, всё было серым – и эта серость проникла в меня до самой глубины души.

– Ой, какой у тебя озабоченный вид, – проговорила мама Ореста, внимательно разглядывая меня. Рука у нее была забинтована, на плечи накинуто нечто вроде одеяла – полосатое, серо-коричневое. От этого она казалась подавленной и немного более обычной, чем всегда.

Я что-то буркнула в ответ и засунула телефон в черный ящик, прежде чем она успела что-либо сказать. На этот раз в прихожей стоял еще более сильный запах – терпкий и острый.

– Я сделаю тебе чай с курку… – начала она, но тут я услышала в глубине дома шаги Ореста.

– Никакого чая! – заявил он. – Мы всё равно уходим.

– Вот как? – переспросила она, и я подумала о том же: уходим в такую погоду? Орест не ответил, натянул зеленые резиновые сапоги, накинул синий дождевик, и мы пошли.

Орест поспешил к тропинке, ведущей в сторону школы. Он широко шагал в своих резиновых сапогах, накинув капюшон, так что разговаривать с ним не получалось. Я шлепала следом в своих кедах и тонкой куртке – и тут же промокла до нитки.

Только когда мы добрались до детской площадки перед зданием начальной школы, Орест остановился. Через небольшое отверстие он забрался в домик, где малыши обычно играют в магазин, и уселся там на корточках. Я пролезла следом.

– Я полночи провозился, пытаясь его раскрыть, – пробормотал Орест, доставая из кармана деревянный ящичек. – Но его заклинило.

Ящичек перекосило. Оресту удалось сдвинуть один край, так что крышка приоткрылась. Между ней и краем образовалась крошечная щелка, через которую можно было уловить очертания того, что внутри.

– Нужно сдвинуть край хотя бы на миллиметр, а потом крышку, – сказал Орест и с жаром начал показывать, как это делается. – Но сейчас она застряла.

Мы по очереди вертели в руках ящичек, давили на крышку, искали способы ее открыть. Орест очень вдохновился. Сейчас, когда нам нужно было вместе решить проблему, его замкнутость как рукой сняло. Буквально захлебываясь, он объяснил мне устройство механизма ящичка.

Мы так увлеклись, что не услышали, как снаружи заскрипел гравий. И только когда что-то с грохотом ударилось о стену домика, уставились друг на друга с испугом. На крыше раздалось шуршание, а потом в окошко просунулась голова! В темноте я увидела искаженное лицо. Фигура спрыгнула на землю – и тут я разглядела, что это Анте.

Я не узнала его: когда он висел головой вниз, то выглядел лет на сто, хотя ему всего двенадцать.

Анте – вот уж кстати! Я сжалась всем телом и втянула голову в плечи.

«Только не это!» – подумала я. Примерно через две секунды Анте должен был заорать:

– Малин и Орест целуются!

И далее эта новость облетела бы весь школьный двор.

Но Анте безмолвствовал. Он лишь тяжело дышал, откинув со лба мокрую челку. Тут до меня дошло, что и кричать особо некому – школьный двор в субботу абсолютно пуст.

– Что вы тут делаете? – спросил он.

Покосившись на Ореста, я попыталась незаметно убрать ящичек за спину. Само собой, Анте заметил мое движение.

– Что там у тебя? – спросил он. Втянув ноги внутрь домика, он протиснулся совсем близко. Прежде чем я успела что-либо сообразить, он вырвал ящичек у меня из рук. Пощупал его, оглядел со всех сторон. – А зачем он тебе? – спросил Анте.

Его лицо было так близко, что я видела, как он дышит. Анте смотрел только на меня, словно Ореста не существовало.

– Заперт, – выпалила я. – Никак не открыть.

– Чё? Ты его открыть пытаешься? – переспросил он. Вид у него был какой-то одинокий. Совсем не такой, как у привычного Анте.

Я кивнула.

– Ща сделаем, – сказал он и выпрыгнул из домика, сжимая в руках ящичек.

Я хотела побежать следом, и мы с Орестом одновременно вскочили, столкнувшись в дверях домика. Орест не спросил, не ударилась ли я, а только толкнул меня локтем в бок и протиснулся вперед. Зачем я допустила, чтобы Анте унес ящичек?

Когда нам удалось выбраться наружу, Анте уже взбирался на один из громадных камней в углу школьного двора. Упираясь коленями и цепляясь одной рукой, он легко вскарабкался с наименее крутой стороны. Второй рукой он по-прежнему прижимал к себе ящичек.

Когда мы с Орестом подбежали к камню, Анте уже стоял, расставив ноги, с той стороны, где камень круто обрывался вниз. Подняв ящичек над головой, он размахнулся.

– Не-е-ет! – закричала я.

Но Анте со всей силы швырнул ящичек вниз. Тот стукнулся о гравий – и не развалился!

Я кинулась вперед, чтобы схватить его, но тут впереди меня что-то грохнуло, и меня обдало дождем из мелких камешков.

Оказалось, что Анте спрыгнул с камня и приземлился на ящичек своими суперсовременными ультрамодными кроссовками. Сделав шаг назад, он посмотрел себе под ноги. Ящичек развалился на части. Вид у Анте был довольный. Он потрогал деревянные щепки.

– Там внутри только какие-то старые бумаги!

Анте вытащил пожелтевший лист, брезгливо держа его двумя пальцами.

– Дай сюда! – крикнул Орест и вырвал его из рук Анте. Он смотрел на Анте таким страшным взглядом, словно хотел испепелить его не сходя с места. Орест был в том же состоянии, что и я, – просто в ярости! Хотя нет: я, пожалуй, скорее чувствовала себя расстроенной. Ящичек сломан. Я осторожно подняла обломки. Крышка расколота и вдавлена внутрь, сбоку торчит острая щепка.

– А что, вы ведь сами хотели его открыть, – пробормотал Анте. На секунду у него промелькнуло обиженное выражение лица. Но только на секунду. – Старые, никому не нужные бумаги! – сказал он и покачал головой. Теперь Анте снова стал похож на обычного суперкрутого себя и пошел к велосипеду своей обычной суперкрутой походкой. – Увидимся в школе, малышня, – бросил он, перекидывая ногу через раму. – Можете дальше развлекаться своими играми!

Он выехал со школьного двора и исчез из виду.

Мы с Орестом стояли неподвижно. Дождь прекратился. Двор был покрыт коричневыми лужами, и я сильно мерзла в мокрых джинсах.

Посмотрев вниз на разломанный ящичек, я обнаружила, что в нем лежит стопка небольших листков. Они казались такими хрупкими – как пожелтевшие осенние листья. Я даже не решилась вынуть их – во всяком случае, не здесь, на мокром ветру, во дворе.

– Мы должны их рассмотреть, – сказал Орест. – Пойдем к тебе.

Я покачала головой.

– Нет, не получится. Это просто невозможно.

Никаких шансов, что мама оставит нас с Орестом в покое. Ей обязательно понадобится в точности знать, чем мы занимаемся, – а узнав, она станет еще больше волноваться.