Страсть огня - Екатерина Воронцова

Верни мне самого себя, потому, что нет меня прежнего. Ты забрала мою душу ещё тогда, когда смотрела на меня своими ведьмовскими глазами там, на берегу Прекрасного Юга. Отдай мне её назад.

Как он был красив сейчас её мужчина: светлые влажные волосы прилипали ко лбу, на висках от напряжения сдерживаемой страсти вздулись вены, поддёрнутые дымкой желания голубые глаза смотрели вглубь самого сердца умоляюще, отчаянно, с болью. Такой нечеловеческие сильный мужчина становился беспомощным и слабым от любви к ней. И Алия трепетала от радости, что она имеет над ним такую власть и от желания каждый раз отдавать ему всю себя.

— Хорошо, любимый, если ты этого так хочешь, — прошептала она. — Только тогда должно быть всё по честному. Тогда ты должен вернуть назад мне моё сердце. Потому, что нет его больше у меня. Ты забрал его и держишь в своих руках. И разве ты не чувствуешь, Хаук, что только в твоей власти сберечь его или раздавить?

— Ничего не получится, Алия, я не отдам ничего твоего. Твоего уже ничего нет, всё моё теперь: эти дивные волосы, — он взял прядь в руки, пропуская её через свои длинные пальцы, — мои, твой маленький носик мой, даже каждая твоя улыбка, — он обвёл её губы большим пальцем, — теперь принадлежит мне, твоё имя и несомненно твоё сердце. Я всё забрал себе, Алия и я не смогу ничего тебе вернуть. Не проси у меня то, что выше моих сил.

— Тогда ты поймёшь, что и твою просьбу я не смогу исполнить, — она вздохнула, — Хаук, ты сказал, что я могу попросить тебя..

— Что угодно, сердце моё.

— Тогда я попрошу тебя дарить мне каждый день не новые платья, а я хотела бы, чтобы каждый день ты одевал меня в свои ласки, вот для меня лучший подарок.

Хаук молча смотрел в её глаза.

— Но это и моё желание, Лисичка, — тихо и вдруг охрипшим голосом.

Они набросились друг на друга, как оголодавшие, которые никогда в жизни ещё не ели досыта, как утопающие, которые хватались друг за друга, как за единственное спасение, они стискивали друг друга в объятиях и прижимались друг к другу, так неистово любили как перед смертью.

"Как в последний раз", вдруг промелькнуло в затуманенных мыслях Хаука.

Глава 12

Счастье — это передышка в смятении.

Они крепко спали после долгих часов любви и ласк и Хаук, даже во сне, крепко прижимал к себе Алию словно боясь, что она вдруг исчезнет, раствориться, как видение или туман. Корабль снова сильно накренился и мужчина приподнялся чем разбудил девушку.

— Что- то случилось, Хаук?

— Нет, сердце моё, отдыхай, — он наклонился и нежно поцеловал её.

— Море сегодня не спокойно, — Алия ласково провела пальцами по его колючей щеке.

— Не тревожься, Лисичка, мои люди опытные мореплаватели, видели не один шторм на своём веку.

— А это шторм? — забеспокоилась Алия. — Я люблю море, но только когда его дыхание спокойно. Знаешь, у себя дома я никогда не решалась плавать когда оно злилось, мне всегда казалось, что море тут же заберёт меня.

Хаук только усмехнулся.

— Тебе неочем беспокоится, ящерраны крепкие и устойчивые суда, а мы с детства обучены быть в море.

Видя, что Хаук хочет уйти, Алия отчего то испугалась.

— Хаук, пожалуйста, побудь со мной.

— Мне надо выйти ненадолго, узнать обстановку. Отдыхай, я вернусь скоро.

Он быстро оделся и исчез за дверью, а девушка уже не могла заснуть. Тревога не отпускала её и она села на ложе, натянула до самых ступней ночную сорочку и, опустив голову на колени, стала ждать Хаука. Она легонько раскачивалась на постели, тихо напевая себе, успокаиваясь. Вспомнился дом: Алия, будучи ребёнком, редко плакала. Но всё же когда это случалось, мать усаживала её себе на колени, нежно обнимала и вот так же, немного раскачиваясь, на певала ей эту песню. У Алии всегда было очень живое воображение и вслушиваясь в слова напева, она представляла себе и море в лунном сиянии и лёгкую лодку, подгоняемую попутным ветром и девушку, ждущую своего моряка у берега.

Хлопнули снова двери и в каюте появился Хаук, весь мокрый с головы до ног. Алия было подскочила на постели, хотела помочь ему переодеться, но мужчина только широко улыбнулся ей и отмахнулся.

— Ты и соскучиться не успела, как я вернулся. Шторм крепчает.

Он сбросил мокрую одежду, оставшись абсолютно обнажённым и Алия залюбовалась его красиво сложенным телом, широким разворотом плеч, упругими ягодицами и крепкими ногами. Хаук порылся в сундуке, вытаскивая сухую одежду и, развернувшись к девушке, улыбнулся:

— Ты уже не стесняешься меня? Я слышу твоё дыхание, помнишь? и от чего вдруг оно участилось сейчас? Тебе нравиться то, что ты видишь? — м он весело подмигнул ей

— Я любуюсь тобой, Хаук, ты очень красив.

— О Великий! Не так давно одна девушка сказала, что любит меня. А я теперь каждый день буду требовать у неё доказательств этой любви, — он подошёл к Алии и обхватив обеими ладонями лицо припал к ней в поцелуе и губы его были мокрыми и солёными от морской воды. — Да я просто морх против совершенства твоей красоты.

Мужчина натянул штаны, весело напевая, Алия впервые видела его таким расслабленным и жизнерадостным.

— Ты как- будто бы рад такой непогоде, Хаук?

— Море иногда забавляется, бросая вызов, а мне нравиться на него отвечать, кровь горячит. Пучина сегодня, как взбесившийся жеребец, которого нужно укротить или он затопчет тебя насмерть.

— Шторм крепчает?

— Крепчает. Олаф ворчит, что это Ёлафсборф поднялся ото сна и очень зол.

— Кто?

— Ёлафсборф. Морской владыка, с человеческими руками и ногами, и головой и туловищем огромного змея.

Корабль сильно накренило и Алия скатилась бы с ложа, если б мужчина вовремя и удержал её.

— Он и правда сегодня в дурном настроении.

Алия вздрогнула, представив злобное морское чудище, но тут заметила как фосфоряться голубым светом глаза Хаука и удивилась поняв, что его возбуждал шторм, ему нравилась разбушевавшаяся стихия.

— Но разве тебе хоть чуточку не боязно?

Хаук расхохотался, запрокинув светловолосую голову.

— Алия, Иных отучают от страха с детства. Я даже не помню, что это такое, страх, — и задорно улыбнулся ей, сверкнув крепкими белыми зубами.

— Отучают? — девушка смотрела на него с невероятным удивлением.

— Именно. Но какими способами, тебе того знать не надо.

— Что, не расскажешь?

Хаук отрицательно покачал головой.

— Что ж, пусть так, но ты обещал мне рассказать о твоей земле и народе.

— Думаешь, сейчас самое время?