Воркута - Ульяна Лобаева

дорожка прерывается около входа, видишь…

- Вижу, - вздохнула Надька. – Ну, полезли.

- Подожди, - взял ее за рукав Илья. – Помнишь, что писали про эту трубу? Что бы ты там ни услышала – ползи медленно вперед. Только медленно и только вперед, поняла?

- Я помню, - кивнула Надька.

Илья нагнулся и забрался в трубу на четвереньках первым, за ним, кряхтя и сопя, полезла Надька. Тонкий пластик пропускал немного света, чему Илья был очень рад - ведь Дупликация не пропускала никакие механизмы, и фонарика им не видать как своих ушей. Он пополз по скользкому пластику и только через минуту понял, что не видит выхода. Там всего пять метров, они должны были уже достичь противоположного конца, тем более тот изгиб они уже миновали. Надька сзади спросила:

- Там свет в конце туннеля видно? Что-то долго ползем.

- Пока нет.

Илья увидел поворот налево и чертыхнулся. Сраная дупликация, опять какие-то фокусы! Надька молчала, ширкая коленями и ладонями по пластику. Труба виляла то вправо, то влево под разными углами, но конца так и не было видно. Сзади что-то зашуршало, и Илья остановился, вытер холодный пот со лба и прислушался. Сзади в голени ткнулись Надькины руки:

- Ты чего?

- Тссс… Слушай.

К ним приближался шлепающий звук, как будто по трубе кто-то продвигался на одних ладонях. Надька пискнула, толкнула Илью в задницу и прошептала:

- Блин, давай быстрее!

- Да нельзя быстрее!

Он снова пополз вперед, но шлепки стали явственнее и ближе. Илья полз, тяжело дыша и еле удерживаясь от того, чтобы оглянуться, шлепки не отставали, и ему казалось, что нечто почти касается его кроссовок. Ладони выбивали тошный звук по пластику, и он со страхом понял, что ладоней стало больше – гораздо больше двух, как будто десяток человек одновременно стучали по трубе. Надька снова ударила его по ногам, закричала:

- Да давай же быстрее, придурок! Пусти меня вперед!

Она в полной панике толкала его, лезла то сбоку, то пыталась пробраться сверху. Илья прошептал:

- Надя, успокойся! Они ничего нам не сделают, если мы продолжим ползти в таком же темпе! Только не оглядывайся! Это все невзаправду, это морок, они нас пугают!

Ему самому хотелось рвануть вперед, насколько это было возможно на четвереньках, но Илья сделал над собой усилие, унимая панику, замедлился. Шлепанье ладоней тоже замедлилось, но сзади послышалось тяжелое дыхание и возня.

- Мама… - вдруг раздалось сзади.

Ясный девичий голос. Такой ясный, словно она была тут с ними, в трубе. А может, и была?

- Мамочка, ты пришла ко мне? Пришла за мной?

- Катя… - охнула Надька.

- Не слушай ее! Это не твоя дочь!

- Катя, где ты? Я не вижу…

Он снова услышал шлепанье ладоней, которое отдалялось от него.

- Надя! – отчаянно крикнул Илья, но никто ему не ответил, и все звуки в трубе стихли. Он слышал только грохот своего сердца и шум крови в ушах. – Черт, Надя! Надя!

Он продолжал ее звать, хотя уже понимал – поздно. Илья почувствовал, как горячая влага выступила на глаза, как расплылся пластиковый пол. И все-таки он полз, глотал слезы и старался выдерживать темп.

Свет вспыхнул неожиданно, и Илья вывалился на деревянный пятачок и закрыл лицо ладонями, размазывая влагу.

- Надька! Черт тебя задери! – простонал он и всхлипнул. – Ну почему ты такая бестолковая?!

Илья встал, заглянул в трубу, глупо надеясь, что сейчас покажется перепуганное Надькино лицо. Он постоял, опираясь на холодный пластик, покусал губу. Обернулся, осмотрелся: дорожка шла пунктиром, небольшими деревянными островками, расположенными впрочем, на расстоянии не дальше посильного прыжка. Около выхода из трубы торчала на палке уже знакомая ему стрелка на палке, которая указывала на островки. Но Илья не торопился – он сел на деревянный теплый влажный пятачок, вынул сигареты. Сделал несколько затяжек и сказал в пустоту:

- Я знаю, что все не так просто. У тебя ведь просто не бывает. Если я пойду по тропинке, то просто выйду отсюда с еще одним ключом… А мне мало одного ключа. Ты забрала Надьку, дай мне хоть что-то взамен, хоть какую-то подсказку.

Он обращался к ней в женском роде, почему-то Илье казалось, что в Дупликации есть что-то женское – она ведь рожала эти уродливые миры, словно мать. Дупликация молчала. Вдалеке галдели чайки, садясь на огромную кучу мусора, наносило гнилой вонью. Илья курил, облокотившись о колени, и выпускал дым в серое небо. Он думал о Надьке, ее круглом наивном лице и ее дочери, думал о Вовке, его дурацком и детском желании закрыть Дупликацию.Затушил о деревянные плашки окурок, встал, осмотрелся. Покрутил головой, и взгляд снова упал на детскую трубу. Илья присел и вгляделся в нутро трубы – может, там мелькнет какая-то подсказка? Может, он пропустил какой-то знак? Он почти уже поднялся, когда взгляд упал на исцарапанный пластик у самой земли. Много царапин – оно и понятно, сколько ног и рук здесь все обшаркали? Но одна царапина… Она была похожа на стрелку, и показывала она обратно в трубу. Стрелка? Или просто случайная царапина? Илья помедлил с пару секунд и с отчаянной решимостью нырнул обратно. Плевать, будь что будет.

На этот раз труба сделала всего один поворот, как ей и было положено, и преодолел ее Илья меньше чем за минуту. Вылез он все на ту же деревянную дорожку и дурацкий луг, но посреди этого луга раскинулось длинное грязно-серое здание с облупившейся краской. В два этажа, с мутными лупоглазыми окнами оно было похоже на старую советскую школу. Он потянул тяжелую створку и попал в гулкий вестибюль с большими пальмами в кадках и развернутыми плакатами на стенах.

«ПионЕрр – всеm ребRтам пример!» - гласил один лозунг, написанный мешаниной из латиницы и русского алфавита. Остальные плакаты были не менее странными – на одном был схематично изображен человечек в красном галстуке, отрывающий ногу у реалистично нарисованного седовласого господина при шляпе и хорошем костюме; на втором пронумерованным списком шли правила:

1. Перемена – для учеников, а не для учителя. Коридоры после звонка на перемену должны быть очищены от преподавателей.

2. Уборка коридоров производится дежурным преподавателем в учебное время.

3. Кровь и внутренности надлежит собрать в черные непрозрачные мешки и отдать на утилизацию дворнику.

4. Преподаватель не имеет права входить в помещение В.

5. Преподаватель должен.

Что именно должен, не пояснялось,