Иные. Проклятые истинные - Элиза Маар

Слов у меня не нашлось. Даже матерных. Я прибывала в ахере. В жестком. Мне будто чугунной сковородой дали по голове, а потом затолкали под воду. Я тупа хлопала ресницами, пока пыталась подобрать челюсть. А Даррелл смотрел на меня более, чем серьезно.

Может, его тоже треснули по голове? С ноги. С размаху. Прям по затылку. Или в него кто вселился? Мамочка, да чего ты так на меня пялишься!?

— Ты… ты в порядке? Голова… не болит? — я покрутила руками около своей.

— Уже нет.

— Угу… А… — я почесала в затылке.

Никогда не было проблем с красноречием, но сейчас я действительно сидела словно оглушенная.

— Спасибо. — огорошил меня Даррелл еще больше. — Ник рассказал, что ты сделала.

Я мгновенно напряглась и взглянула на него.

— Что именно он рассказал?

— Все.

Под пападос..! Чтоб меня… медведи драли! Я мазнула взглядом по комнате, в надежде увидеть Злобика, но его здесь не было.

— У тебя есть фамильяр. Откуда? Ты видишь будущее. Как? Ты же волчица, не ведьма. И штуки все эти магические… Ты ведь не лечилась у ведьм, так? Они..

— Стоп! — я резко его остановила. — Я ничего не обязана вам рассказывать. Кто я, что делала у ведьм и откуда Злобик — вас не касается.

— Ошибаешься. Ты часть нашей семьи.

Меня спасло появление Ника. Когда он пришел, я даже выдохнула с облегчением, и чтобы не дать парням возможности еще раз меня прижать, сыграла на их жалости. Сказала, что безумно болит голова и ломит кости, очень хочется пить и кушать, и я бы сейчас вообще легла в постель и не двигалась. А еще лучше осталась одна.

Только последнего я не добилась. Вот же упрямые волки! Мне нужно было подумать и решить, что я могу и хочу рассказать, но возможности мне не дали.

— Ананас? — вздернула я бровь, когда Ник принес мне немного вкусненького. — И клубника?

— Ты это любишь. — ухмыльнулся он.

Вот… гад мстительный!

— Спасибо хоть не персики. — буркнула я, забирая у него чашку.

Он закутал мои ноги в одеяло и вышел из спальни. Потом Даррелл принес мне зеленый чай без сахара. Я попросила шоколада, но вместо него он притащил мне нарезанные огурцы, помидоры и авокадо. Последнее я терпеть не могла!

Своей заботой они чуть было меня не удушили. Зверь-то млел от подобного обращения, а вот я начала закипать от гнева и в итоге взорвалась. Только этим курицам наседкам на мои слова было начхать.

У меня появилось немного личного пространства, когда они вышли о чем-то поговорить. Я же сразу воспользовавшись возможностью, убежала на кухню. Сладкого-то мне не дали! Как я не просила. А у меня был стресс! Если я сейчас же не съем ходя бы конфетку, я сожру этих наседок. Довели, уже глаз дергается.

Я успела засунуть в рот вторую конфету, когда за спиной кто-то откашлялся. Это был Ник. Он стоял в дверях, подперев плечом косяк. Только взгляд его был не суровым, а насмешливым. А губы растягивались в улыбке.

— Твоя вредная попка скоро слипнется. — сказал он, и я чуть было не подавилась. — Что за безумная страсть к сладкому?

— Такими темпами, — в кухню вошел и Даррелл. — Ты превратишься из котеночка в поросеночка.

— И жирной полюбят. — фыркнула я и распечатала еще одну конфетку с вафлей.

— Не сомневайся. — ухмыльнулся Ник.

— Стало легче? — узнал Даррелл. — Теперь плакать и рычать не будешь?

— Так вы все-таки специально. Доводили меня и ждали, когда же я выйду и покажу, что чувствую себя нормально.

— Умная девочка. — сказал Ник.

— Хитрые волки.

Губы Даррелла все-таки растянулись в улыбке. Он обогнул кухонный островок, прошел мимо меня и заглянул в холодильник.

— Будите пиво?

— Не откажусь. — Ник отлепился от косяка.

— Мелкая?

— Да, давай. — вздохнула я.

Похоже, мне это понадобится. Он передал мне уже открытую бутылку светлого не фильтрованного и сел напротив меня. Ник достал из шкафчика две пачки сухариков, орешки и соленую соломку и тоже уселся напротив. Мне показалось, будто я нахожусь на допросе. Я придвинула миску со сладким к себе ближе, обняла ее и беспокойно заерзала на стуле.

От первого вопроса Даррелла меня спас мобильный звонок. Я еще никогда так не радовалась маминому звонку, как сегодня!

Про то, что Даррелл сейчас у нас и во что он вляпался, мы решили не говорить. Пока. Чтобы не тревожить родителей. Не дай Боги маме приспичит вернуться, а это опасно. Не-не-не!

— Да, мамочка, я покушала. Да, и Ника покормила. И Злобика тоже.

Я поймала насмешливый взгляд Дара, и лицо вспыхнуло.

— Ма-а-ам! Я не маленькая! — я раздраженно застонала. — Да, поняла. Позвони ему сама! Нет, Ник не рядом. А я-то откуда знаю, как там Даррелл?! Он отдельно живет!

Тот самый Дар, «который живет отдельно», прикусил костяшку указательного пальца, чтобы не заржать. Ник же ухмылялся, чем меня неимоверно бесил. Нет, лучше, если бы допрос устроили парни! Меня сейчас дернет!

— Ма-а-ам! Там вроде бы Эрик пришел, иди приласкай мужа!

Мама передала ему трубку, и я поняла, что окончательно встряла. Теперь будет реальный допрос с пристрастием. Он еще раз спросил все то, что узнала мама, а потом принялся за Ника. Почему он не отвечает на звонки отца? Почему его нет рядом? Помогает ли он мне? Не обижает ли? Парни на тот момент уже оба едва ли не плакали от смеха.

Когда, наконец, мы распрощались, я убрала телефон на самый дальний угол. Тьфу на всех!

— Не смешно. — буркнула я.

Из-за нервов распечатать шоколадный трюфель оказалось непросто, я чуть было не психанула и не запулила его в голову Ника. Но ему повезло. И Нику, и трюфелю. Я распечатала огромную конфету и полностью засунула ее в рот. Щека с левой стороны смешно вздулась.

Это зрелище так задело Даррелла, что у него вспыхнули глаза, а Ник перестал смеяться.

— Изващенши! — я злобно раскусила конфету и, скрестив руки, откинулась на спинку стула.

Ник отпил пива, а затем закинул в рот орешки.

— Кхм… — Даррелл прочистил горло.

— Давайте уже покончим с этим. — сказала я. — Что вы хотите знать?

— Так быстро сдаешься? — насторожился Ник.

— Вы все равно не отстанете, а против вас двоих я бессильна. — призналась я. — Да и не такая уж это и тайна.

Да и не собираюсь я рассказывать прямо все. Многое останется со мной. И одно они точно не узнают ни-ког-да. Я ни за что не признаюсь, что Иная. Даже если моя душа оказалась в утробе мамы