Две луны - Степан Станиславович Сказин

Но — едва я прошел к кухонному столу — меня пронзило острое чувство. Будто я должен — ни мгновения не медля — куда-то ехать. Иначе пол проломится и вспыхнет синим пламенем у меня под ногами. Я был точно крыса, до которой долетели звуки волшебной дудочки.

Бр-р-р!.. Я наморщил лоб и встряхнулся — прогоняя наваждение.

Но мучительное чувство стало еще неодолимее. Во мне не осталось ни грамма блаженной лени. Я не мог усидеть на месте. Что-то выталкивало меня из квартиры — как голод гонит с лежбища тигра или леопарда.

И я перестал сопротивляться.

Может быть, я доеду до центра города — и там меня «отпустит»?.. Тогда я вернусь в студию — и буду спокойно ждать Тию и Бхайми. А когда я займусь с ними сексом — я и не вспомню, что днем меня, как на пружине, подбросило непонятное чувство.

Я оделся, обулся — и скоростными шагами покинул квартиру. Я был весь настороже — как рысь на охоте. И кидал зоркие взгляды по сторонам.

Быстро дойдя до остановки — я прыгнул в как раз подошедший автобус. Казалось: огонь струится по моим венам. Я плотно сжимал губы. Через двадцать пять минут — высадившись из автобуса — я спустился в метро. И вот я мчусь в вагоне электропоезда по темному тоннелю.

Мои зрение, слух и даже обоняние невероятно усилились.

Я с подозрением вглядывался в лица попутчиков — как бы ища врага. Слушал грохот состава — улавливая стук каждого колеса. Втягивал обеими ноздрями воздух — раскладывая облако запахов на вонь вспотевших под одеждой тел и ароматы мужского и женского парфюма.

Проехав восемь станций — я вышел на платформу. Меня вело мое острое чувство — схватившее меня, как клешней. В потоке людей — текущем вверх по лестнице — я поднялся в город.

Ноги сами понесли меня по лабиринту улиц к неизвестной цели. Я только отмечал подъезды жилых домов да вывески: «Прачечная» — «Пиво — чипсы — сигареты» — «Бургеры 24 часа» — «Кальян».

Так я достиг скверика с двумя кривыми кленами и скамейкой — кое-как вписавшегося в квартал циклопических многоэтажек — и здесь остановился, как вкопанный.

Я достиг конечной точки своего извилистого пути. Оставалось только ждать. Но чего ждать?.. Я застыл соляной глыбой. А нервы были натянуты до предела.

Показалась хромая тетушка — опирающаяся на палку. Через плечо на тетушке висела элегантная черная сумочка.

Я сглотнул. Руки мои тряслись.

Раздалось:

— Скольких я зарезал… Скольких перерезал…

На дороге хромой тетушки нарисовался — как выскочив из трещины в асфальте — плечистый бугай ростом с каланчу. Амбал перегородил женщине проход. Схватился за ремешок сумочки и выдал развязно:

— Ну что, тетка?.. Баблосы гони.

О, я узнал «быка»-вымогателя!..

Квадратная голова. Ручища — как столбы. Чуть гнусавый голос… Это был Вор!.. Один из главных моих мучителей в колледже. Даже татуировку в виде скорпиона я зацепил глазом.

Я не видел Вора много недель — с тех пор, как уродец отпинал меня в столовой колледжа. И вот мерзавец снова явился — как чудище из моих кошмарных снов.

Поразительно: я совсем не почувствовал страха.

Нет. Меня с головой накрыл волной жгучий гнев. Я сжал кулаки — в которых вдруг ощутил богатырскую силу.

— Эй!.. — грозно окликнул я Вора, направляясь к нему твердыми шагами.

Не выпуская ремешок сумочки — Вор обернулся на меня:

— Ты?!..

Глаза Вора — большие, как плошки — едва не вылезли из орбит.

Раньше, чем Вор что-либо сделал — я подошел к нему и от души заехал ему по морде. Я изумился силе своего удара. Вор охнул, качнулся, взмахнул руками — и подрубленным дубом рухнул наземь.

— Ступайте, тетенька, — с удивляющей меня самого уверенностью сказал я бедной женщине, которая охала и крестилась. — Этот негодяй вам больше ничего не сделает.

— Спасибо, спасибо, соколик… — пробормотала ошеломленная дама и медленно двинулась прочь.

Вот я красава!.. Предотвратил ограбление.

Вор приподнял голову. Выплюнул кровь и пару зубов.

Я ткнул ему носком ботинка в щеку:

— Ну что, скотина?.. Зарекаешься деньги с людей трясти?..

— З-з-за-рекаюсь… — всхлипнул Вор, тыльной стороной ладони размазывая по лицу кровь, грязь и слезы.

— Встать!.. — приказал я.

Вор нерешительно поднялся. Он горбился, как шимпанзе — и трусливо втягивал голову в плечи. Болтающиеся, точно плети, руки Вора — свешивались чуть ли не до земли.

— В глаза!.. Посмотри мне в глаза!.. — велел я.

Сгорбленный Вор посмотрел мне в лицо снизу вверх. Трус часто моргал. У него дергалась щека.

— Слушай внимательно и заруби себе на носу, — жестко сказал я. — Ты больше не будешь сшибать с людей деньги. Ни в колледже, ни в подворотне. Отныне ты будешь тише воды и ниже травы. А если тебе не хватает червонцев — устройся человеком-бутербродом рекламировать пиццу. Понял?..

— П-понял… — хлюпнул носом Вор.

— А если, — чеканя слова, продолжил я, — ты еще хоть кого-то тронешь своим жирным пальцем — я непременно об этом узнаю. И сниму с тебя шкуру — как с ягненка на мясокомбинате.

— Й-я обещаю… — промямлил Вор, — никого не обижать…

— Конечно обещаешь — чтобы я не размозжил твою тупую башку!.. — бросил я. — А теперь вали — пока я добрый.

Вор — облезлая лисица на полусогнутых лапках — пустился наутек. Я напоследок отвесил мерзавцу коленом под зад.

Вор — охая и сморкаясь — скрылся. А я еще долго стоял посреди сквера — с шумами в голове.

Что это сейчас было?..

Какое-то невероятное чутье привело меня в сквер в южном округе мегаполиса. Ни в какой другой из множества городских скверов. И я защитил пожилую женщину от Вора.

Хулиган — столько раз вымогавший у меня червонцы — всегда внушал мне страх. Но не сегодня. Сегодня — увидев Вора — я почувствовал, что свободен от оков ужаса перед своим давним обидчиком. Наоборот: это Вор перетрусил, как петушок — которому выдрали перья из хвоста.

Я снова ощутил себя героем сказки. Но не Ала ад-Дином — а могучим Рустамом, повергнувшим злобного чудовищного дэва. Меня действительно переполняли богатырские сила и бесстрашие. Подумать только: я уложил амбала Вора одним ударом!..

Я потер ладонью о ладонь. Можно отправляться домой.

Я добрался до студии до возращения Тии и Бхайми. Успел выпить пару стаканов лимонного чаю — и заесть печенькой.

Девушки явились — как всегда — веселыми и смеющимися.

— Дорогой, мы дома-а!..

Тия чмокнула меня в левую, а Бхайми — в правую щеку. Красавицы