Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

Я ощутила самое невероятное чувство любви, и оно было прекрасным, тёплым, золотым светом. Я находилась в этом свете, являлась его частью. В этом свете ощущалось присутствие мудрости, и эта мудрость была последней истиной. Я чувствовала, что она любит меня и в то же время знает обо мне всё. Я видела там всё, что когда-либо делала и чувствовала. Я хотела углубиться в этот свет и остаться там навечно, но мне дали понять, что я должна вернуться, чтобы заботиться о двух своих детях.

В ту же самую долю секунды я вернулась в своё тело, вместе с тем вернулась и вся моя боль. Рождался мой сын, и я слышала крики со всех сторон: «Она вернулась!» Я была так подавлена, так зла из-за того, что меня вырвали из самого чудесного и спокойного места во всей вселенной. А затем мне сказали, что мой ребёнок родился мёртвым.

Я никому не рассказала об этом видении, но мысленно я возвращаюсь к нему каждую ночь, и оно преподало мне три урока. Первый: я знаю, что смерть – это не больно. Я больше не буду бояться смерти. Второй: я знаю, как важно быть честным с самим собой и другими людьми, так как я буду отвечать за свою жизнь, когда она закончится… И, наконец, третий урок: я знаю, что, умирая, мы не исчезаем. Я знаю, что являюсь чем-то большим, чем моё тело. Я – это моя душа. И я знаю, что я, моя душа, буду здесь всегда. Я точно знаю, что есть жизнь после смерти.

В одном из современных исследований клинической смерти под заглавием «Пояснительная схема девятнадцатого века для интерпретации предсмертных видений: Трансперсональная модель смерти в Теософии госпожи Блаватской» рассматриваются убеждения Е. П. Блаватской. Автор этой работы – Жан-Луи Сьёмон, член Международной ассоциации исследования предсмертного состояния, профессор биофизики Национального сельскохозяйственного института в Париже. Он задаётся вопросом: «Что знала наука о предсмертном состоянии столетие назад?» И отвечает: «В действительности, почти ничего, кроме рассказов людей, которые едва не утонули (или пережили другие несчастные случаи подобного рода), о чём госпожа Блаватская упоминает в одной из своих первых книг, написанной в 1877 г. Кроме того, было известно, что в определённых патологических состояниях у человека возникает панорамное видение жизни (эпилептическая аура)»[1234].

В качестве одного из источников доктор Сьёмон использует статью Е. П. Блаватской «Память при умирании», опубликованную в «Люцифере» (октябрь, 1889 г.), и цитирует её:

В одном старом письме от Учителя, написанном много лет назад члену Теософского общества, содержатся следующие строки, описывающие состояние умирающего:

«В последний момент вся жизнь целиком отражается в нашей памяти и всплывает из всех забытых закоулков и уголков, картина за картиной, одно событие за другим. Умирающий мозг встряхивает память сильным, последним толчком, и память правдиво восстанавливает каждое событие, запечатлённое в ней во время активной работы мозга… Никто не умирает в состоянии умопомрачения или бессознательности, вопреки утверждению некоторых физиологов. Даже сумасшедший или человек, находящийся в припадке белой горячки, переживает в момент смерти вспышку полной просветлённости, хотя они и не могут сказать об этом тем, кто находится рядом. Часто кажется, что человек мёртв. Однако после остановки пульса, в период между последним ударом сердца и моментом, когда последняя капля животного тепла покидает тело, мозг думает и эго живёт, и в эти несколько коротких секунд вся жизнь человека проходит перед ним».

Против этого утверждения неоднократно энергично высказывались материалисты, они заявляли, что такие науки, как биология и (научная) психология, обе направлены против этой идеи, и, хотя у психологии нет убедительных данных, позволяющих ей подняться до этой гипотезы, биология отрицает саму идею как пустое «суеверие». (Тем не менее даже биология подвержена прогрессу, и вот что мы можем извлечь из её последних достижений. Д-р Ферре недавно сообщил Биологическому обществу в Париже крайне любопытное наблюдение о ментальном состоянии умирающего, которое удивительным образом подтверждает вышеприведённую точку зрения.) Поскольку речь идёт о таком специфическом явлении, как воспоминание о жизни, и внезапном появлении на чистых стенках памяти «картины за картиной», возникающих из давно позабытых «уголков и закоулков», д-р Ферре специально привлекает внимание биологов к этому явлению. [Курсив С. Крэнстон.][1235]

В книге «Ключ к теософии» Е. П. Блаватская пишет:

В торжественный момент смерти, даже внезапной, каждый человек видит всю свою прошедшую жизнь, предстающую перед ним в определённом порядке и в мельчайших подробностях… Но этого мгновения достаточно, чтобы показать человеку всю цепь причин, которые были задействованы во время его жизни. Теперь он видит и воспринимает себя таким, каков он есть, без прикрас лести и самообмана. Он читает свою жизнь, оставаясь как бы зрителем, наблюдающим с высоты покидаемую им арену; он чувствует и знает справедливость всего перенесённого им страдания[1236].

Эти строки свидетельствуют о том, что Блаватская достоверно знала о деталях предсмертного состояния, хотя эти сведения стали общеизвестными лишь в XX в. Доктор Сьёмон сравнивает её утверждения с современными свидетельствами.

[Е.П.Б.] «Он читает свою жизнь… оставаясь как бы зрителем…»[1237].

«Я видел всё как бы со стороны. Меня охватило ощущение, как будто я заглядываю внутрь через окно, и казалось, будто вся моя жизнь заново проходит перед моими глазами».

«…Я видел, как вся моя жизнь проходит передо мной во множестве картинок, будто бы на сцене, в некотором отдалении от меня»[1238].

[Е.П.Б.] «зрителем, наблюдающим с высоты покидаемую им арену».

«Я играл свою жизнь, будто я актёр на сцене, которую я видел сверху, как бы с галёрки театра. Герой и зритель одновременно, я словно раздвоился»[1239].