Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

3. Учителя Мудрости и Милосердия

В письме к Анне Вагнер от 2 января 1905 г. Штайнер замечает:

Тебе известно, что за Теософским движением стоят высокоразвитые существа, которых мы называем Учителями или Махатмами. Эти возвышенные создания уже прошли тот путь, который лежит перед человечеством. Теперь они трудятся как великие «Учителя мудрости и гармонии…» Сейчас они действуют на высших уровнях, до которых остальное человечество дорастёт в ходе грядущих этапов развития, так называемых кругов. На физическом уровне они действуют через «посланников»…[1228]

Ещё одно письмо к Марии фон Сиверс (от 9 января 1905 г.):

Моя дорогая, не будем же терять отвагу: покуда мы связаны с великой Ложей, ничто плохое не может произойти с нами на самом деле, как бы ни казалось с виду. Лишь проявляя стойкость и отвагу, мы можем быть уверены в поддержке благородных Учителей[1229].

4. Е. П. Блаватская

Вот цитата из лекции Штайнера, с которой он выступил в Берлине 5 мая 1909 г.:

Для того чтобы понять труды Е. П. Блаватской, нужно обладать знаниями, причём, как ни странно, куда более обширными, чем у неё самой! Она знала об этом и говорила: «Эти сведения исходят не от меня; они заимствованы у тех возвышенных личностей, которые стоят за нашим Движением…» Допустим, что она говорила правду. Предположим, что эти великие Учителя мудрости и гармонии действительно существуют, и именно они её вдохновляли. Если исходить из этого предположения, то для объяснения происходящего не требуется никаких чудес. Получается, что великие, могущественные личности поддерживали её, а она была инструментом, через который человечество узнавало о сокровенных тайнах мироздания. Тогда единственный возможный вопрос: «Почему именно она?» Но тот, кому он придёт в голову, попросту не знает особенностей того времени. Если бы кто-нибудь другой лучше подходил на роль проводника слов Учителей мудрости и гармонии… они непременно выбрали бы его… Для этой задачи требовалось благородство души и преданное сердце, способное принять всё хорошее и плохое, что есть в человечестве. Уж это у неё было! С этой точки зрения всё становится ясно.

[Поскольку её труды] содержат сведения, которые относятся к самой грандиозной мудрости, когда-либо открытой человечеству, и таких сведений не найти даже в работах величайших учёных, она не могла сочинить всё это самостоятельно. Миру предстоит день за днём всё сильнее убеждаться в этом[1230].

Штефан А. Хёллер, доктор философии, доцент сравнительного религиоведения в университете востоковедения Лос-Анджелеса, знаток гностицизма и Юнга, написал статью «Е. П. Блаватская: женщина загадки и герой сознания»[1231]. Основой для этой статьи послужила его речь по случаю сотой годовщины со дня её смерти, прозвучавшая 8 мая 1991 г. в штаб-квартире американского Теософского общества в Уитоне, Иллинойс. Ниже приведены выдержки из этой статьи:

Кем была мадам Блаватская? Прежде всего, она была женщиной, и уже одно это говорит о многом. Она смогла преодолеть гендерные ограничения, свойственные тому времени, и стала полностью свободной, самостоятельной, целеустремлённой личностью, ни разу за всю свою жизнь не поступившись этими достижениями. В те времена женщины считались несовместимыми с интеллектуальными и духовными устремлениями, как огонь и вода. Е. П. Блаватская боролась с этим укоренившимся предрассудком вместе с горсткой других представительниц XIX столетия, которые стали духовными лидерами.

Во-вторых, она была бунтаркой – против общества, каким она его видела, против религии, какой она её знала, против заскорузлости и лицемерия во всех проявлениях. Однако её протест никогда не был политическим или социально-экономическим по своей сути. Она была охвачена романтическим запалом итальянского risorgimento и, вполне вероятно, даже сражалась в армии Гарибальди за свободу и объединение Италии. Многое свидетельствует и в пользу того, что она боролась с расизмом, кастовостью и ущемлением прав женщин, с которыми столкнулась в Индии конца XIX в., где долгое время проживала.

В-третьих, она не получила формального образования, но была одухотворена своими познаниями. Она была талантливой писательницей, чьи эссе, книги, поэтические сочинения и рассказы были переведены и публиковались на разных языках. Она была блестящей рассказчицей и красноречивым оратором. Она умела быть как чинной, так и совершенно непринуждённой. Она была многогранной, обворожительной собеседницей. Она рисовала, играла на фортепиано и в целом отлично разбиралась в искусстве. Хотя она не получила высшего образования, подобно большинству женщин того времени, её знания в некоторых областях были удивительно глубокими, и она могла отстоять свою точку зрения в дискуссии со многими именитыми учёными, получившими классическое образование. Многие её современники и представители последующих поколений желали бы обладать хотя бы долей её эрудиции в сочетании с интуицией.

В-четвёртых, она была русской. Пусть львиную долю своей жизни она провела вдали от России, получив гражданство США, она оставалась истинной дочерью России-Матушки. Наблюдатели не раз отмечали, что её жизнь и характер во многом соответствуют архетипу русского странствующего святого – старца, аскетичного паломника, не связанного напрямую с церковью и религиозными канонами, который путешествует по деревням, наставляя людей, размышляя о духовных вопросах.

Её трагедия заключалась в том, что она жила среди людей, которые её не понимали. Они ждали Учителя – любезного, опрятного, прилизанного, манерного, высокоморального в их извращённом понимании морали; образованного, правдивого, честного в мириадах незначительных мелочей. Классную даму, ментора, которая научила бы их быть мудрыми и, прежде всего, способными к оккультным чудесам. Им нужен был прозаичный учитель для их прозаичных душ. Кто-нибудь, кто был бы таким же, как они, но при этом обладал более глубокими знаниями. Она же была представительницей иного вида. Её отличали не знания, она сама была другой. Иностранка в чужой стране – русская аристократка свободных взглядов среди скованных, закоснелых представителей среднего класса в викторианской Англии и Америке, которые не чувствовали разницы между обличием и сущностью. И со всем этим, с громоздкими оковами и преградами на пути, ей всё-таки удалось зажечь в сотнях сердец негасимое пламя. Даже когда эти люди отвернулись от неё, называя мошенницей, шарлатанкой, плагиатором, бессовестной женщиной – даже тогда они втайне знали, что она отдала им свою жизнь, силы, вдохновение, воображение и намерение. Даже враги, сами того не желая, признавали её величие и могущество.