История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

Таким образом, в Средние века, представляющие для нас период наиболее яркого расцвета исламской культуры, имели место два главных ее ограничения. Несмотря на значительную степень благосостояния, высокой культуре постоянно угрожало снижение экономических и социальных инвестиций до минимального уровня аграрного общества. И второе: на непрерывно растущем пространстве исламского мира за пределами региона между Нилом и Амударьей исламская высокая культура всегда подвергалась влиянию чуждых ей обычаев. Эти факты вскрывают внутренние сложности, которые, возможно, являются не самыми важными историческими проблемами для исследователей ислама, но которые невозможно игнорировать. Почему вообще у данной цивилизации возникли такие проблемы? И почему, несмотря на них, мы наблюдаем чрезвычайно мощное культурное развитие и распространение ислама и исламской цивилизации на протяжении всего Средневековья через все восточное полушарие?

В первой половине Средневековья перед исламским миром возникла проблема необходимости полной реконструкции политического строя. В это время наблюдается чрезвычайная политическая изобретательность, при построении государства используются разнообразные элементы мусульманского идеализма. Результаты в некоторых случаях оказались положительными, но единого для всего исламского сообщества политического шаблона не сложилось. Тем не менее сообщество сохраняло свое единство. Это стало возможно скорее благодаря политическим механизмам (как в военной, так и в гражданской сфере) на относительно местном уровне, что связало исламский мир воедино независимо от границ. Суннитский халифат принял на себя новую роль символического центра, вокруг которого сплотились все локальные общества. Сложившийся в итоге политический порядок оказался на удивление прочным, устойчивым и обладал экспансивной мощью.

С точки зрения предшествующих событий политическое развитие в X в. можно рассматривать как дезинтеграцию халифатской империи. Там, где оппозиционное шиитское движение не получало в свою власть провинцию, ее правители становились автономными и основывали династии, либо местные скотоводы-солдаты захватывали власть и лишь номинально оставались вассалами халифа. В любом случае этот единственный признанный повсеместно авторитет ослаблялся, и после 945 г. возглавляемое халифом правительство, уже внутренне раздробленное наемными военными, утратило контроль даже над своими исконными землями. Халиф превращается в фикцию в раздираемой захватчиками империи.

Развалилась сама политическая идея, на которую опиралась власть халифа. Ее можно назвать политической идеей, дающей отдельным людям и группам историческую основу для ожиданий, что государство и дальше будет силой, с которой всем придется считаться, несмотря ни на какие временные кризисы. Это подразумевает не только субъективный авторитет законной власти (хотя он, разумеется, важен), но и конкретные географические, экономические, военные и социокультурные интересы групп, позволявшие им рассчитывать, что государство продолжит существование, или хотя бы ожидать, что остальные разделяют их надежды. Исходя из этого, они с охотой или из предосторожности откажутся от своих сиюминутных интересов, если те противоречат долгосрочным интересам государственной власти.

Именно осознание преимуществ единства мусульман связывало халифатское государство воедино на протяжении нескольких серьезных кризисов: первой смуты во времена Али, второй — в период правления Абд-аль-Малика, затем — революции, свергшей власть Марванидов, и, наконец, раздела империи между аль-Мамуном и аль-Амином. Все части аридной зоны между Нилом и Амударьей имели относительно тесные связи друг с другом; люди из любого района могли свободно переезжать в другие районы или иметь там друзей и родственников, и все были заинтересованы в общей политической стабильности. Опиравшаяся на сконцентрированные в Саваде ресурсы центральная бюрократия могла в целом сохранять мир в регионе и подавлять локальные конфликты, а также обеспечивать свободную торговлю и существование крупных рынков. По всей империи среди политических активистов превалировала идея о том, что посредством единения будет достигнут не только больший авторитет, но и большая материальная выгода; на практике это подразумевало необходимость принять того претендента на центральную власть, который сможет заручиться наиболее сильной поддержкой. В конечном счете, если интересы второстепенной важности шли вразрез с идеей единения, находилось достаточно тех, кто предпочитал выступать на стороне единства, чтобы обеспечить ему победу. Следовательно, при любом кризисе, когда в каком-то районе вспыхивало восстание, центральная власть была в состоянии получить достаточно сильную поддержку других областей, чтобы сломить сопротивление.