Корни - Алекс Хейли

– А как насчет Лулы Картер, которой он подарил цветы?

Пораженная познаниями Тома, Ирена возразила:

– Это было больше года назад, Том! И если уж ты так много знаешь, тебе должно быть известно, что после этого она повела себя как последняя дура. Ходила за ним словно тень, и он в конце концов вообще перестал с ней разговаривать!

– Сделал раз, сделает снова.

– Не с Синтией! Она-то так не поступит! Она – девушка красивая и хорошо воспитанная. Все уши мне прожужжала, как ей нравится Уилл, но ему она никогда и виду не показывала! Лишь улыбается ему, когда он заговаривает с ней. Сколько бы девушек вокруг него ни увивалось, я-то вижу, на кого он положил глаз!

– Похоже, ты уже все решила! – возмутился Том.

– Ну Том, пожалуйста, пусть он проводит девочку домой! – взмолилась Ирена. – Пусть они пообщаются. Им же нужно познакомиться поближе!

– И мне тоже! – сурово произнес Том.

Он не собирался потакать дочерям, да и жене тоже. Ему не хотелось, чтобы Ирена поняла, что он давно уже оценил потенциал юноши, все взвесил и в душе одобрил кандидатуру Уилла Палмера. Том наблюдал за молодым Уиллом с того самого момента, когда парень приехал в Хеннинг. Серьезный, честолюбивый и способный Уилл Палмер напоминал Тому его самого в молодости.

Никто не ожидал, что ухаживание будет столь стремительным. Через десять месяцев в гостиной нового четырехкомнатного дома Тома и Ирены Уилл сделал Синтии предложение. А Синтия чуть было не выпалила свое «да», прежде чем он договорил. Через три недели в воскресенье они поженились в церкви Новой Надежды. На церемонии присутствовали более двухсот человек – примерно половину из них составляли те, кто когда-то приехал из Северной Каролины в караване фургонов, и их дети. Все эти люди теперь жили на фермах, разбросанных по округу Лодердейл.

Уилл собственными руками построил для себя с женой небольшой дом, где через год, в 1894-м, родился их первый ребенок, сын. К несчастью, через несколько дней младенец умер. К этому времени Уилл Палмер работал без выходных. Хозяин лесопилки окончательно спился, и Уиллу пришлось взять на себя управление всем бизнесом. Как-то в пятницу вечером он засиделся над бухгалтерскими книгами и обнаружил, что компания просрочила платеж в Народный банк. Под проливным дождем Уилл проскакал восемь миль и постучался в дом президента банка.

– Мистер Воган, – сказал он, – мистер Джеймс пропустил платеж, но я знаю, что он не заставил бы вас ждать до понедельника.

Его пригласили в дом немного обсохнуть, но Уилл отказался:

– Благодарю вас, сэр, но Синтия будет волноваться.

Пожелав банкиру спокойной ночи, он под дождем вернулся домой.

Глубоко впечатленный банкир рассказал об этом случае всему городу.

Осенью 1893 года Уиллу сообщили, что его ждут в банке. Удивленный Уилл отправился в банк и через несколько минут обнаружил, что там его ожидают десять ведущих белых бизнесменов Хеннинга. Все они выглядели очень смущенными. Банкир Воган сбивчиво объяснил, что хозяин лесопилки объявлен банкротом и собирается переехать куда-то вместе с семьей.

– Хеннингу нужна лесопилка, – сказал банкир. – Мы несколько недель все обсуждали и не смогли найти кандидатуры лучшей, чем вы, Уилл. Мы согласны оплатить долги компании, если вы станете ее новым хозяином.

Уилл Палмер прошел вдоль стола, пожимая руки белым бизнесменам. Слезы текли у него по щекам. Люди подписывали документы и уходили. Когда ушли все, Уилл задержал руку банкира в своей чуть дольше.

– Мистер Воган, я хотел бы попросить вас об одной услуге. Не могли бы вы выписать мистеру Джеймсу чек на половину моих сбережений, но так, чтобы он не знал, откуда эти деньги?

Через год компания Уилла, работавшая под девизом «Лучшие товары и услуги по минимальным ценам», уже обслуживала клиентов из всех соседних городов. Целые фургоны черных приезжали даже из далекого Мемфиса, что в сорока восьми милях к югу от Хеннинга, чтобы собственными глазами увидеть первую на западе Теннесси компанию, принадлежащую чернокожему. Синтия повесила на окна красивые накрахмаленные шторы, а Уилл нарисовал большую вывеску: «ЛЕСОПИЛЬНАЯ КОМПАНИЯ У. Э. ПАЛМЕРА».

Господь услышал молитвы Синтии и Уилла в 1895 году – у них родилась крикливая, здоровая девочка, которую они назвали Бертой Джордж (Джордж – в честь отца Уилла). Синтия потребовала собрать всю семью и в их присутствии рассказала агукающему младенцу историю африканца Кунты Кинте, точно так же, как Том Мюррей рассказывал ее всем своим детям, когда они были совсем маленькими.

Уилл Палмер уважал преданность Синтии памяти предков, но подобные рассказы уязвляли его гордость. Ему казалось, что это он вошел в семью Синтии, а не наоборот. Наверное, поэтому и начал баловать маленькую Берту еще до того, как она научилась ходить. Каждое утро он гулял с ней, прежде чем уйти на работу. Каждый вечер укладывал ее в колыбельку, сделанную собственными руками.

Когда Берте исполнилось пять, вся семья и большая часть черной общины города были полностью согласны с Синтией и вслед за ней твердили: «Уилл Палмер избалует эту девчонку до крайности!» Он открыл ей кредит во всех магазинах Хеннинга, где продавали сладости, и каждый месяц оплачивал счет, хотя и заставлял девочку вести учет – он считал своим долгом «научить дочь бизнесу». На пятнадцатилетие открыл для Берты счет на ее имя в магазине «Сирс», чтобы она могла выписывать вещи по почте. Все только головой качали от изумления и гордости: «Эта девчонка может выбрать все, что ей понравится, по каталогу, заполнить бланк заказа, и белые люди из «Сирс» в Чикаго отправят это ей – я видел собственными глазами!.. А ее папочка платит за все… Слышали, что я вам говорю? За все, что Берта захочет!»

В том же году Уилл нанял учителя, который каждую неделю приезжал из Мемфиса, чтобы давать Берте уроки игры на рояле. Она оказалась одаренной ученицей и скоро начала аккомпанировать хору в церкви Новой Надежды. Уилл входил в попечительский совет церкви, а Синтия была президентом женского совета.

В июне 1909 года Берта окончила восьмой класс местной школы. Никто не сомневался, что она покинет Хеннинг и поступил в колледж Лейн, поддерживаемый епископальной церковью. Колледж находился в тридцати милях к востоку от Хеннинга, в городе Джексон. Там ей предстояло учиться два года.

– Девочка, ты не понимаешь… Ты даже не представляешь, что это значит… Ты первая из нашей семьи поступишь в колледж…

– Мама, сколько раз я просила вас с папой говорить правильно! Не проглатывайте буквы! Никто не говорит так, как вы! Для этого и придуманы колледжи – чтобы учить людей говорить правильно! Не для того же, чтобы просто туда ходить!

Оставшись вдвоем с мужем, Синтия заплакала:

– Господи, помоги нам с этой девочкой! Уилл, она просто не понимает!

– Может быть, ей лучше и не понимать, – попытался утешить ее муж. – Знаю одно: я костьми лягу, чтобы дать ей все, что в моих силах. Ее жизнь должна быть лучше нашей!