История героя: Огонь наших душ - Yevhen Chepurnyy

ловить вражеские ядра до победного, — отрешенно заметил бледный эльф. — Это мы можем. Что если враги решат прорваться мимо нашего флота, к Укайзо?

— Крупные корабли, вроде твоего, должны преследовать таких вторженцев, — строго ответил Кахуранги. — Те Заклинатели Воды, что я отправлю тебе, откроют коридор сквозь шторма.

— Понятно, — кивнул Кьелл. — Что-нибудь ещё, что мне нужно знать?

— Не вздумай утонуть, — продемонстрировал треугольные зубы в улыбке командующий Хуана. — Королева мне не простит.

— Это само собой, — хмыкнул гламфеллен. — Сомневаюсь, что она и мне это простит, да. Увидимся в Укайзо, Кахуранги, — он кивнул командующему флотом, и покинул «Волю Королевы», спрыгнув на волны. Его ждала подготовка к бою за древнюю столицу, вдруг ставшую современным полем брани.

***

Кьелл спланировал на палубу «Онеказы», завершая дугу очередного длинного прыжка. За время своего бега по волнам, он вкратце передал Беодулу указания Кахуранги посредством телепатии, и сейчас стоящий за рулём Освальд направлял джонку к предназначенному ей месту в построении флота Хуана. Беодул стоял рядом с ним, раздавая короткие, отрывистые команды матросам.

— Все командование во время боя на тебе, Беодул, — обратился Кьелл к рыжебородому дварфу. — На мне — общая координация, и разгон всякой шушеры, что полезет к нам на палубу.

— Сделаю, капитан, — коротко кивнул тот.

— Вот ещё что, — гламфеллен наклонился к своему вернейшему помощнику, и прошептал: — Если не утопишь джонку, то может статься, унаследуешь её, когда я уйду на покой.

— Неужто бросить нас хочешь, капитан? — глаза дварфа округлились в удивлении.

— Не брошу я никого, не беспокойся, — засмеялся Кьелл. — Не забивай себе голову этим пока что. Но знай, вместо давно назревшего повышения до старпома тебя может ждать прыжок через эту ступеньку, ага. А сейчас, будь добр, собери команду на палубе. И флаг достань из рундука, тот самый, что давно на мачту просится.

Когда команда выстроилась на палубе, Кьелл кивнул Беодулу, и тот отдал короткую команду матросу, держащему свернутый флаг. Тот споро полез на ванты.

— Друзья, товарищи, подчиненные, — серьёзно и торжественно обратился к своему экипажу гламфеллен. — Впереди — битва, долгая и тяжёлая, битва с превосходящими силами врага. В эту минуту, когда вражеские корабли покрывают горизонт, и кажется, что им несть числа, я хочу сказать вам несколько слов. И слова эти, — он обвел взглядом притихших моряков, взирающих на него с напряженным ожиданием, и вдруг расхохотался во все горло.

— Порвем их! Разгоним это трусливое стадо! — заорал он, выхватывая из ножен подаренный королевой меч и вскидывая его к небу. Солнце уцепилось полуденными лучами за длинное лезвие, заставив его засиять золотом. — Пусть плачут и бегут, пока могут! Всех, кто не сбежит, мы отправим на дно!

Команда взорвалась возгласами одобрения, ругательствами в сторону противников, и просто воодушевленным ором. Кьелл, улыбаясь, смотрел на развевающийся на мачте флаг, трехлепестковую алую руну над стилизованными морскими волнами. Флаг Хуана.

— За тебя, Онеказа, — прошептали его губы.

Через некоторое время, немногим более часа, рауатайский флот подошёл на дистанцию артиллерийского огня, и окутался дымами, извергнув первые ядра этого сражения из бронзовых жерл своих пушек. Флот Хуана, прогремев ответным залпом, сдвинулся с места, отступая вглубь канала Офеччия. Битва за Укайзо началась.

***

Кьелл спокойно смотрел на летящий прямо на него брандкугель. Разрывной снаряд, вращаясь и мелькая огоньком запального шнура, вот-вот должен был смять тело эльфа и вдребезги разнести мостик «Онеказы», как тот, подшагнув вперед и протянув к снаряду руки, легким движением подправил его траекторию, подтолкнул, делая круговое, с наклоном назад, движение корпусом, и, распрямившись, одним резким усилием всего тела швырнул набитую порохом бомбу прочь. Снаряд безвредно разорвался на поверхности воды. Гламфеллен потратил лишь малую толику ци на это действие — безукоризненное применение принципа «усилия обматывающего шелка» из стиля тайцзицюань позволяло ему проворачивать подобные трюки с небрежной легкостью.

— Глядим веселей, ребята! — повысил он голос, обращаясь к команде. — Сегодня, мы непобедимы!

«Онеказа» и правда не понесла урона в длящемся уже около часа сражении. Она отдавала много больше, чем брала — ее пороховые погреба показывали дно, канониры, чумазые, как черти в аду, оглохли от грохота своих орудий, и даже со щеголя Ваницци сошел его извечный лоск, но джонка все продолжала стрелять, прошибая дыры в бортах вражеских кораблей, разрывая в клочья их такелаж и размолачивая в щепу рангоут книппелями, и зажигая пожары на палубах противников точно отправленными бомбами.

На мостике, совсем рядом с Кьеллом, двигался в непрекращающемся танце Текеху. Он словно погрузился в транс — его движения, дерганые и хаотичные, следовали некоему внутреннему ритму морского годлайка, глаза закатились, демонстрируя белки, а рот был раскрыт, медленно и шумно втягивая и выпуская воздух. Вторя его пассам, волны и всплески вздымались вокруг «Онеказы» перехватывая за малым все летящие в нее ядра. Троица Заклинателей Воды, откомандированная капитаном Кахуранги на джонку Кьелла, тоже была рядом. Их движения, более медленные, более напряженные, были синхроннее, чем у зеркальных отражений. Результатов воздействия исполняемого ими ритуала пока не было видно, но усилия, прилагаемые в каждом их движении, все нарастали. Они словно пытались втроем сдвинуть гору.

Вахаки, во главе со своей ранга, устроились здесь же, усевшись плотной группой у борта. Глаза аумауа были полуприкрыты, а на коленях лежало готовое к бою оружие. Им пока не удалось пустить его в ход, но все было еще впереди.

Кьелл старался беречь силы. Даже псионику он использовал дозированно, применяя усиление лишь на самых вымотанных матросов. Он держал в уме предстоящее сухопутное сражение, да и бой на море был далек от завершения.

У прочего флота Хуана дела обстояли не столь радужно. Да, формация, прикрывающая корабли с Заклинателями Воды, все еще сражалась, все еще жила, но она дорого заплатила за это жизнями верных короне моряков. То один, то другой парусник под флагом, изображающим трехлепестковую руну над волнами, выходил из боя, дымя, либо же черпая воду и кренясь. Рауатайские канониры наносили кораблям аумауа-островитян тяжелый урон, сами терпя незначительные повреждения. На бой в канале Офеччия вышел регулярный флот империи береговых аумауа, чьи джонки несли броневой пояс, спасавший их от большинства попаданий. Канониры на отдельных кораблях показывали класс, вскрывая эту скорлупу точным и концентрированным огнем, но немногие артиллеристы