Источник - Александр Беловец

море. Здесь было так спокойно! Где-то там, на поверхности, был свет, дул ветер, хлопали ставни слепых окон, но он всеми силами пытался удержаться в этом царстве покоя. Здесь почти не было боли, она спала, свернувшись клубочком в левом боку. Он не хотел её будить. Но проклятое сознание упрямо выныривало из ласковых чертогов сна в тревожную явь. Очень скоро он понял, что проснулся.

Не открывая глаз, Скахет пошевелил рукой и попытался определить, где он. Ладонь нащупала гладкую простыню. Под щекой лежало что-то мягкое. Неужели подушка? Откуда? Воин повернул голову, пошарил рукой. Пушистое шерстяное одеяло, под спиной толстый матрас… неужели он умер и попал на небеса? Скахет осторожно приоткрыл глаза, вполне серьёзно рассчитывая увидеть светлокрылых дев с мечами. Но, увы. Взгляду его предстал грубо побеленный потолок с серыми подтёками. Как ни крути, но на Чертог Славы это не похоже, решил воин. Значит, он ещё на грешной земле. Что, в общем-то, тоже неплохо. Взгляд его переместился в сторону и тут же уткнулся в стоящую рядом фигуру. Спутать друга Колина с Сетт'иллисом Лучезарным тоже оказалось затруднительно.

Сержант держал в руках большую глиняную чашку, источавшую густой мясной запах. Он был в одной рубахе, видать, только что проснулся. Тем не менее, он бодро кивнул Скахету:

— Наконец-то ты очухался. Я уже начал беспокоиться.

Воин огляделся насколько можно. Он лежал на приличной деревянной кровати, укрытый чистым шерстяным одеялом. Комната была незнакомой — большая, богатая, с добротной деревянной мебелью. Единственное окошко не завешено, и по ту сторону царит непроглядная тьма.

— А почему за окном темно? — спросил он. Идиотский вопрос и так же ясно, что ночь на дворе! Колин придвинул к кровати табуретку и сел:

— Потому что на дворе ночь, приятель, — как-то ласково сообщил он.

— Где мы? Что это за комната? Гостиница?

— Нет, — сержант поставил кружку на столик у кровати и потянулся к Скахету. Решительно и не очень нежно он приподнял его за плечи, подоткнув повыше подушку. Потом сунул в руки кружку. — Давай, дружище, выпей бульон. Лучше бы тебе, конечно, поесть, но сейчас ночь и все спят. Если сильно захочешь, скажи, я что-нибудь принесу.

Скахет захотел. Даже очень захотел. От запаха бульона у него все кишки свернулись в спираль.

— Хлебца бы, — сказал он. Колин тут же принёс ему ломоть, и воин жадно принялся за еду.

— Как будто два дня не ел, — посетовал он. Колин рассмеялся:

— Не угадал, старина. Ты был без сознания почти две седмицы. Твоя рана не опасна, но ты потерял много крови. Честно говоря, я боялся, что ты не выживешь. Да видно твоя грешная душа к телу крепко приколочена, просто так не оторвёшь…

— Две седмицы?! — Скахет так и подскочил, но тут резкая боль ударила его в бок, он застонал и чуть не выронил кружку. Колин метнулся вперёд и поддержал его.

— Тише ты, воитель. Не хватало ещё ошпариться для полного счастья. Ешь, давай и вали обратно спать. В твоём положении это самое лучшее.

— Да не хочу я спать… — воин допил бульон. — В общем, я даже совсем неплохо себя чувствую и могу встать…

— Нельзя, рана ещё не до конца затянулась. Подожди хотя бы до завтра, ладно?

Скахет пощупал бок. Его плотно опоясывала широкая тугая повязка.

— Ты меня заштопал? — спросил он. Колин отвёл глаза.

— И, да и нет… — уклончиво ответил он.

— Залатал вас я, молодой человек, но если бы не ваш приятель, вы бы и до Сиона не дотянули, — откуда-то справа раздался незнакомый голос и воин повернул голову в ту сторону. В глубоком кресле расположился человек с седыми бакенбардами и щёгольской бородкой. Его Скахет видел впервые.

— Ты опять спас мне жизнь, Колин Мак-Стайн, — он благодарно склонил голову. Сержант рассмеялся:

— Мне скоро придётся заказывать табличку на грудь: «Колин Мак-Стайн. Спасаю жизни оптом и в розницу. Разумные расценки. Постоянным клиентам скидка», — он зевнул и поглядел в окно. Сахет тоже посмеялся, насколько позволяла повязка. Бесполезно благодарить человека, который не ждёт благодарности, но жизнь — штука довольно ценная и от «спасибо» язык не отвалится. И только тут до воина дошли последние слова незнакомого мужчины.

— Как в Сионе?! Когда это мы успели? И что вообще произошло, пока я был в отключке?

— Столько вопросов… — изрёк целитель, покидая кресло. — Ну, не буду вам мешать, общайтесь…

Он был уже на пороге, когда его остановил голос воина:

— Назовите своё имя, почтенный, чтобы я смог заказать в вашу честь хвалебную песнь в храме Единого.

Хозяин дома остановился, обернулся и с улыбкой произнёс:

— Моё имя мастер Кодис и мне хватит того, что вы заплатите нужную цену, — и маг, наконец, оставил друзей наедине.

— Колин, дружище, кто это такой?

— Он же представился, — пожал плечами сержант. — Целитель мастер Кодис. Мы как раз находимся в его доме.

— Стало быть, ты на закорках дотащил меня до самого Сиона? — в то, что такое возможно воину верилось с трудом.

— Кстати, когда в следующий раз решишь окочуриться, будь добр, выкинь хлам из своей сумки. Я три раза порывался её выбросить, но каждый раз становилось жалко, — Колин широко улыбнулся.

Скахет принуждённо засмеялся. Смешок вышел сухой, больше похожий на кашель или на воронье карканье. От него заныли рёбра, а в ране противно загорелось. Воин быстро подавил убогое подобие веселья и поёрзал на подушке.

— Болит? — встрепенулся сержант. Вмиг слетел с кровати, пощупал пульс, потрогал лоб — нет ли жара.

Жар, наверное, был — Скахет чувствовал в висках пульсацию крови, но горячее дыхание не причиняло особых неудобств. Колин озабоченно покачал головой и провёл ладонью по бритой макушке. Потом удалился в угол за занавеску, погремел там посудой, и вскоре вернулся.

— Глотай, — велел он другу. Тот с интересом уставился на деревянную плошку. В плошке вяло плескалась мутная слизь весьма отвратительного вида.

— Это? — не поверил воин. Сержант кивнул.

— Что это?

— Тебе лучше не знать. Зелье собьёт жар и подкрепит тебя. Просто зажмурься и проглоти.

Скахет так и