На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

надо, сэр, нет, пощадите…

Но, шепча, умоляя, мулат лёг на спину, закинув руки за голову.

– Ноги разведи! Шире! И не вздумай прикрываться, падаль.

– Нет! Нет, сэр, пощадите!

И с той же ужасающей чёткостью Женя видит, как Рассел отводит ногу и с размаху, как по футбольному мячу, бьёт мулата в пах. И страшный нечеловеческий вопль разрывает ей уши. Она зажимает их руками, но всё равно слышит этот крик, и топот множества ног по коридору не заглушает его. В комнату вваливаются какие-то люди. И Рассел со смехом рассказывает, как он шёл по улице и увидел убегающего, вот этого и побежал за ним, а тот как вильнёт сюда и по коридору, бежит, двери дёргает, нашёл незапертую и ввалился. Хорошо, что он поспел вовремя, а то этот бог знает, что ещё бы натворил. И её спрашивают, не испугалась ли она, и сочувствуют. А она всё слышит этот вопль. И вдруг появляются два русских офицера с пистолетами, и толпа как-то сразу исчезает, выдавливается в коридор. И остаются Рассел, Норман, русские, мулат на полу, и она с миссис Стоун за своими столами.

– Это насильник, – объясняет Норманн русскому. – Он изнасиловал женщину. Он преступник. По вашим законам тоже преступник.

– Мы заберём его, – говорит с сильным акцентом один из русских, убирая пистолет, и уже по-русски второму. – Вызови машину с конвоем, – и опять по-английски. – Самосуд запрещён. Если он совершил преступление, он будет наказан.

Сколько проходит времени? Годы? Секунды? Но входит второй русский с двумя солдатами.

– Встать!

Мулат со стоном переворачивается на живот и, вскрикивая от боли, встаёт на четвереньки, на колени… И вдруг вот так на коленях ползёт к столу миссис Стоун.

– Мэм! Скажите им… я не виноват… мэм… меня послали…

Русский солдат ловко хватает его за шиворот и тащит назад.

– Только не ври, – медленно и очень внятно говорит миссис Стоун. – Скажи им всю правду. Ты понял?

– Да, мэм, – почти беззвучно отвечает он и встаёт.

Выпрямиться он не может и стоит, полусогнувшись, прикрывая живот руками.

– Иди, – говорит русский. – Выясним, кто, куда и зачем тебя посылали. Вперёд, – и опять по-русски. – Смотри, чтоб не пристрелили. А то одни трупы и допросить некого.

– Вперёд, – подталкивает мулата в спину солдат.

И глухо вскрикивая от боли, тот идёт к выходу.

И как-то незаметно пустеет комната. И Норман, озабоченно глядя на Женю и миссис Стоун, бросает Расселу.

– Хорошо, что ты успел вовремя.

– Да, – отвечает Рассел, – кажется, я успел.

– Вы очень испугались, Джен? – Норман участливо склоняется над ней.

– Оставь, Норман. Дадим дамам прийти в себя.

Рассел уводит Нормана, закрывает за собой дверь.

И словно не было ничего. Только осколки стакана и пятна крови на полу.

Женя медленно оглядела комнату и громко, по-детски, заревела в голос.

Когда она выплакалась и привела себя в порядок, заговорила миссис Стоун.

– Я вам завидую, Джен. Вы ещё можете плакать.

Её резкий твёрдый голос звучит глухо, почти мягко.

– Собирайтесь, Джен. Нам лучше уйти отсюда.

Женя убрала свой стол. У двери оглянулась на пятна на полу.

– Уборщицы вымоют. Завтра не будет никаких следов, Джен.

– Миссис Стоун, – Женя сглотнула, справляясь с голосом. – Что с ним сделают русские?

– Не знаю. Лучше подумайте о другом. О нас. Что с нами сделают. Не русские. Мы сами.

Миссис Стоун открыла дверь на улицу. Им навстречу встал сидевший прямо на ступеньках крыльца Рассел.

– Я провожу вас, Джен. До свиданья, миссис Стоун.

Миссис Стоун резко кивнула и ушла. А Женю опять взяли под руку и повели. Она попыталась высвободиться, но рука Рассела держала её, не причиняя боли, но очень крепко.

– Оставьте меня, Рассел.

– Я неприятен вам, Джен?

– Да.

– За что же такая немилость? – в его голосе лёгкая усмешка. Так говорят с непослушным ребёнком. – Неужели за то, что я вас спас? Какая неблагодарность!

– Спасли?! От кого?! Он…

– Ш-ш-ш, Джен, не так громко. Бедняга был обречён. Но ему повезло. Русские допрашивают без пыток, а смерть от пули – лёгкая смерть. Ему не придётся мучиться, как тем пятерым.

– А ваши побои? Вы били беззащитного, Рассел. Это подло!

– Побои? Вы не видели настоящих побоев, Джен. И, слава богу. А насчёт подлости… Её так много, что моя маленькая подлость, если её только можно считать подлостью, ничего не меняет.

Встречные патрули в русской военной форме не останавливали их.

– Вы очень милая добрая девушка, Джен, – Рассел говорил серьёзно. – Когда-нибудь вы поймёте, что доброта в нашем мире губительна. Что не только спастись самому, но и спасти кого-то другого можно только жестокостью.

– Я уже слышала сегодня о жёсткой работе.

– Постарайтесь забыть. Вы сидели и печатали, когда он ворвался в вашу комнату. Вы и сообразить ничего не успели, как появился я. А дальше всё было, как было. Разве не так, Джен? – он требовательно смотрел ей в глаза. И Женя кивнула, соглашаясь. – А насчёт побоев? Мне был нужен его крик. А у всех спальников гениталии очень чувствительны. Гораздо чувствительнее, чем у других. И к боли, – он усмехнулся, – и к ласке. Если вам, Джен, придётся когда-нибудь иметь дело со спальником, учтите. Они дёргаются от одного намёка на прикосновение к органам. Не краснейте, Джен, так оно и есть.

– Перестаньте, – Женя вырвала, наконец, руку. – Благодарю вас за столь ценную информацию, Рассел, дальше я пойду одна.

– Счастливо, Джен, – не стал он спорить. – Русские навели порядок. Всё будет спокойно. Но, – он улыбнулся, – но запритесь, как следует. Вдруг по городу бродит седьмой.

Женя убежала от него и не видела, как он помахал ей вслед. Домой, скорее домой. Слава богу, она, уходя, заперла все двери, и всё же… нет, только не это… Эркина нет в городе, а если там что… нет, нет, не надо… этого не может быть. Не должно. Нет… не надо…

Особняк Роберта Кропстона

– Столько трудов, и всё впустую.

– Не паникуйте, Норман. Шестью спичками поджечь город трудно. Особенно, – Кропстон негромко рассмеялся, – особенно при таком обилии пожарных.

– Сэр, вы не считаете, что русских кто-то предупредил?

– Я не исключаю такого варианта. Но не забывайте. Это была репетиция. Нам надо найти места возможных прорывов. И вот здесь мы получили интересные результаты.

– Да, сэр.

– Не расстраивайтесь, Норман. Чем лучше репетиция, тем хуже спектакль. А нам нужно наоборот. Идите отдыхать, Норман. Вы были на высоте. В целом, – Кропстон усмехнулся, – в целом, неплохо.

– Спокойной ночи, сэр.

– Спокойной ночи, Норман.

Когда за Норманом закрылась дверь, Кропстон взял колоду, стасовал и стал небрежно выбрасывать на