История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

В долгое правление внука аль-Хакима, аль-Мустансира (1036–1094 гг.), падение исмаилитского влияния достигло своего дна. В первой половине этого периода государство, легко пережившее выходки и даже подстрекательства к расколу со стороны аль-Хакима, все еще казалось незыблемым. 1058 году Багдад и часть Ирака временно попали под власть Фатимидов — благодаря не столько силе египтян или иракских исмаилитов, сколько политике единственного влиятельного военачальника, нуждавшегося в помощи Египта в борьбе со своими врагами. Но к 1062 году само египетское правительство поглотил внутренний кризис. Солдаты-наемники — прямо как в дни упадка Аббасидов — вышли из-под контроля, и в течение десяти лет, пока различные группировки военных дрались за награбленное у высших сословий добро, в Каире царил хаос. Когда в 1074 г. для наведения порядка был призван искусный военачальник из сирийской провинции Бадр аль-Джамали, он перестроил государство Фатимидов на менее амбициозном фундаменте.

Фасад фатимидской мечети Аль-Акмара в Каире. Современное фото

В 1071 г. норманны завоевали Сицилию, и Фатимиды ничего не смогли сделать. Несколько лет спустя, пока Бадр был в Египте, большую часть Сирии захватили сельджуки, хозяйничавшие тогда в Иране именем халифов Аббасидов. Хотя некоторые части Йемена все еще находились в руках исмаилитских дай, было решено не гнаться больше за властью во внешнем пространстве. Бадр и его сын и преемник на должности визиря почти не предпринимали усилий, чтобы контролировать какие-либо земли, кроме Египта и Южной Сирии. После смерти аль-Мустансира (1094 г.) большинство исмаилитов за пределами Египта, особенно в Иране, отреклись от Фатимидов (став низарита-ми, большая часть которых сейчас преданы Ага-хану в Индии). Когда умер последний сильный халиф Фатимидов, аль-Амир (1101–1130), исмаилиты в Аравии и на побережье Индийского океана также отреклись от их власти (они стали тайибитами, теперь их представляет главным образом община индийских торговцев бохра). Раздробленная исмаилитская секта, хранившая преданность египетской династии, уже не играла большой роли в государстве и исчезла через некоторое время после того, как суннит Саладин пресек династию в 1171 году. Затем структура государства была пересмотрена исходя из суннитских представлений, но Египет продолжал контролировать Сирию и Хиджаз при помощи флота, а также способствовал торговле между Индийским океаном и Средиземным морем через свои порты до самого конца XV века.

Египет сумел обрести государственную независимость и культурную автономию благодаря выгодному географическому расположению с точки зрения торговли. Независимость же Испании была основана на географической изоляции. Долгое время исламская культура была здесь мало распространена, поскольку с ней соперничала латинская модель, сильно отличавшаяся от ирано-семитской и значительно менее активная. Испания зависела от более влиятельных областей. В IX веке Зирьяб, араб из Багдада, в одиночку задавал тон в музыке и придворной моде, а ученик правоведа Малика ибн Анаса усердно внедрял новейший фикх, принеся его со своей родины. Но уже в X в., когда в 929 г., в конце правления аль-Муктадира испанский эмир из династии Омейядов принял титул халифа и влияние испанцев расширилось на большую часть Магриба, испанские мусульмане начали демонстрировать свою независимость. Этот титул предоставлял возможность править в исламском государстве на данной территории. Халиф стал контролировать мусульманские города на юге, зачастую пользовавшиеся практической автономией, и в пограничных мусульманских районах к северу от Толедо. Это стало возможно еще и потому, что к X в. исламское население в Испании выросло, как и население региона между Нилом и Амударьей, и унаследованная с прошлых времен вражда арабских и берберских племен политически стала менее важна, чем повседневные потребности общества, наращивающего свое благосостояние.

Пискида Мастера Замора. Слоновая кость, Аль-Андалус, IX в.

Новый халиф Абд-ар-Рахман III (912–961 гг.) смог добиться реальной власти и создал местный, испанский, вариант абсолютизма Аббасидов. Его двор так же покровительствовал развитию образования, литературы и философии, как это делал двор высокого халифата. Его абсолютная власть опиралась на войска солдат-иностранцев — берберов на юге и рабов из Западной и Восточной Европы на севере (последних называли «славянами»), — которые в итоге поссорились и заявили о претензиях на власть. Власть Аод-ар-Рахмана унаследовал Ибн-аби-Амир аль-Мансур, могущественный министр (при номинальном правителе Омейяде), по сути, ставший сувереном (976–1002 гг.). Его не интересовало ничего, кроме власти над Магрибом, где еще сохраняли влияние Фатимиды, хотя реально они контролировали только Египет, а наибольшим авторитетом пользовались группы берберских племен. Однако он смог объединить всех мусульман для военных походов, призванных подчинить независимых испанских христиан на северной окраине полуострова. Его наибольшим достижением стало разрушение великолепного собора Святого Иакова в Сантьяго-де-Компостела, крайней северной точки Испании — храма, которым дорожил весь Запад.

Но этот период могущества испанских мусульман длился недолго. После 1010 г., когда сыновья аль-Мансура лишились власти в череде стычек между группировками чужеземных воинов, ни одной военной партии не удалось заполучить Испанию целиком. Вместо этого почти во всех испанских городах появляются независимые уделы. Их правители назывались мулюк ат-таваиф — «удельными князьями», поскольку, будучи зависимыми от поддержки местных повстанцев, они были не абсолютными монархами, а в той или иной степени главами фракций. В течение примерно десяти лет Испания полностью распалась на подобные уделы, и халифат Омейядов растворился. Одними уделами управляли группировки славян, другими — берберы, но были и те, что выказывали преданность гражданскому обществу на местном уровне и вели активную политическую жизнь, насколько позволяли локальные ресурсы. В частности, в Севилье семья кади (Аббадидов) руководила местной знатью столь эффективно, что постепенно приобрела влияние над большей частью Юго-Западной Испании. Прежде халифату испанских омейядов удавалось сохранять мир внутри страны, однако недостаток политической интеграции, вынудивший сильнейших омейядов искать поддержку у иностранных наемников, ярче всего проявился в бесконечных войнах между удельными правителями, с чем испанским мусульманам пришлось смириться. Подобно всем остальным представителям своей веры мусульмане Испании так и не сумели создать национальную политическую структуру, основанную на местных особенностях; не получилось у них и изобрести политическую идею, которая компенсировала бы это балансом интересов сторон.