Родная кровь - Anne Dar

словно по щелчку начала розоветь. Она была не против. Я же сейчас желал этого больше всего на свете.

Подсев к ней ближе, я пригнулся к её лицу и поцеловал её в пунцовые губы. Она не шелохнулась, что могло бы произойти и в случае, в котором она не хотела бы мне мешать, и в случае, в котором она испытала бы испуг или замешательство. Однако она хотела, чтобы я целовал её. Я это чувствовал. Но даже если бы я не был уверен в её желании, после этого первого поцелуя мне было бы сложно остановиться.

Прежде чем раздеть друг друга, мы вспомнили о незапертой двери в спальню. Пока я ходил запирать её, Тереза сняла с кровати покрывало и начала раздеваться, я же, достав из кармана презерватив, тоже начал раздеваться на ходу, мысленно ухмыляясь тому, что, кажется, сейчас узнаю, каким бывает секс в браке и что означает трахаться тихо, боясь разбудить спящего в соседней комнате ребёнка. Однако я этого так и не узнал. Мы занимались сексом так страстно и местами так неприкрыто громко, что после я удивился тому, как мы не разбудили не только Берека, но и весь лес. Тереза так и осталась лучшей женщиной из всех, что я знал. Возможно, секрет её исключительности заключался в моём желании иметь именно её, а возможно в том, что мы просто были созданы друг для друга. В моменты, когда я заставлял её терять разум от слияния наших тел, когда заставлял её тело выгибаться в неприкрытом желании, а её голос срываться на неконтролируемые стоны, я жалел о том, что взял с собой презерватив. Я осознавал, что хочу, чтобы она зачала от меня снова, чтобы на сей раз я видел, как округляется её живот от оплодотворившего её клетку моего семени, но я не хотел этого делать без её согласия… И потому, уже входя в неё в последний раз, вжимая её дрожащие бёдра в продавливающийся матрас, я твёрдо решил заполучить её согласие в самое ближайшее время.

Глава 63.

Тереза Холт.

31 октября.

Прошло три недели. Бежавшего Ричарда Маккормака всё ещё не нашли, зато дело Стэнли Ламберта уверенно стремилось в сторону логической развязки – уже завтра должно состояться первое и, как все надеются, единственное слушание его дела. В связи с этим громким событием Роар заполонили репортёры. Эти бесцеремонные профессионалы своего дела донимали меня и мою семью, словно назойливые слепни, но большее количество их укусов доставалось несчастной Рене Ламберт, самой пострадавшей в этой истории женщине, по совместительству являющейся старшей сестрой Пенелопы. Бедняжка Пенелопа, узнав о том, что её осложнения после рождения Питера, в результате приведшие её к невозможности повторной беременности, возникли по вине Ламберта, принимавшего у неё роды, наверняка впала бы в депрессию, если бы с головой не ушла в поддержку Рене. Так как Оливия с Брэдом, на фоне страшных событий, связанных со мной, вновь сошлись, я вместе с ними, но без Джея, отстранившегося от нашей компании из-за моих отношений с Байроном, пыталась поддерживать Пенелопу звонками или совместными вечерними посиделками. Астрид даже один раз закрыла свой бар посреди недели, чтобы мы могли провести в нём вечер, однако это едва ли помогало развеивать общее депрессивное настроение, крутящееся над нашими головами в виде грозовых туч. Близился суд над Ламбертом. Со слов Пенелопы, Рене подала одностороннее заявление с требованием о разводе и в это время ждала результата, параллельно решая, желает ли она общения с биологическими отцами трёх из четырёх своих дочерей. Оливия никак не могла поверить в то, что в младенчестве её поменяли с Джованной, женой брата Рины Шейн, и сильно беспокоилась из-за знакомства со своими биологическими родителями, и знакомства Джованны с её родителями. Все переживали о том, что опасный убийца, отец Стэнли Ламберта, сын Эйча Маккормака, любовник Лурдес всё ещё бродит на свободе, возможно где-то совсем рядом. Все боялись выходить на улицу после наступления сумерек, все вздрагивали от внезапных фотовспышек, все находились в напряжённом режиме ожидании того, каким образом будут разворачиваться дальнейшие события.

На душе скребли кошки. Как будто самое страшное всё ещё не было пережито…

Сегодня Хэллоуин. Я никогда особенно не любила этот праздник – всегда была ценителем Рождества – однако за настроениями остальных людей в этот день мне всегда было весело наблюдать. В этом году Грир с Грацией примерили на себя образы Джокера и Харли Квинн, четырехлетнюю Кэмерон и двухмесячную Томми они нарядили в костюмы Красных Шапочек, а двухлетнего Доминика переодели в Серого Волка. Мама, как и я особенно не ценящая этот праздник, оделась в одинаковый со мной классический костюм ведьмы с конусной шляпкой, отец переоделся в Мерлина, Маршалл с Астрид обещали явиться в вампирских нарядах, их старший сын Гарет со своей девушкой Шаной уже пришли в костюмах зомби, а младший, Риан, решил в этом году пропустить празднование, чтобы поддержать в столь непростое время свою девушку Руби Фокскасл, с которой у парня, похоже, намечались весьма серьёзные отношения. Вечеринка планировалась скромная, мы, как и большинство жителей Роара в этом году, не собирались впускать в свой дом переодетых незнакомцев, так что весь наш круг должен был состоять из родственников и нескольких соседей Грира с Грацией, и их детей, которые должны были прийти уже через два часа.

День близился к концу, за окном догорал красивый оранжевый закат, а мы с мамой, стоя посреди кухни Грации, вручную замешивали бисквитное тесто, так как электроэнергию внезапно отключили спустя пару минут после начала процедуры замешивания – останавливаться уже было нельзя, чтобы не испортить продукт, так что надеяться на то, что свет включится скоро, мы не собирались, и потому теперь орудовали венчиками, словно заведённые.

– Это мой способ отблагодарить её! – не останавливаясь, причитала мама. – Эта девушка, Пейтон Пайк, она ведь совсем молоденькая… Астрид сказала, что ей только пару недель назад тридцать пять исполнилось, а какая она смелая! Столько лет в одиночку выслеживала этого подонка, отнявшего у неё семью! – я хотела сказать матери, что, скорее всего, Пайк была не одинока, по крайней мере рядом с ней в последнее время сильно светился известный поимкой Дождливого маньяка следователь Арнольд Рид, но она хотела говорить о Пайк, а не слушать о ней – в последние недели она стала её фанаткой – поэтому я промолчала. – Именно Пейтон Пайк сообщила мне о том, что ты жива и что она