Графиня де Шарни. Том 1 - Александр Дюма

Он даже слышал, как в одной деревушке близ дороги били в набат.

Все это изрядно испортило аппетит г-ну де Шуазелю. И вот, высидев за столом час, он, как только пробило половину первого, поднялся и, оставив отряд на г-на Буде, вернулся на дорогу, которая у въезда в Пон-де-Сомвель взбирается на холм, так что с нее открывается обзор на пол-лье вокруг.

Ни курьера, ни кареты не было видно, но в этом еще не было ничего удивительного. Как мы уже сказали, г-н де Шуазель учитывал возможность непредвиденных задержек и был готов к тому, что курьер появится не раньше чем через час-полтора, а король — через полтора-два часа.

Между тем время шло, а на дороге не видать было ни души — во всяком случае, из тех, кого ждали.

Г-н де Шуазель каждые пять минут вытаскивал из кармана часы, и всякий раз, стоило ему достать часы, Леонар начинал причитать:

— Ох, не приедут они… Бедные мои хозяева! Бедные мои хозяева! С ними, наверно, приключилось несчастье!

И отчаяние бедняги еще больше усиливало тревогу г-на де Шуазеля.

В половине третьего, в три, в половине четвертого — ни курьера, ни кареты! Мы помним, что король только в три часа выехал из Шалона.

Но покуда г-н де Шуазель ждал на дороге, судьба подстроила в Пон-де-Сомвеле событие, которому предстояло оказать величайшее влияние на драму, о которой мы повествуем.

Судьба — повторим это слово — распорядилась так, что несколько дней назад крестьяне на землях, принадлежащих г-же д'Эльбеф, расположенных близ Пон-де-Сомвеля, отказались от уплаты неотмененных податей. Им пригрозили, что усмирят их при помощи солдат, но Федерация уже успела принести свои плоды, и крестьяне окрестных деревень посулили прийти на выручку к крестьянам земель г-жи д'Эльбеф, если эти угрозы осуществятся.

Когда прибыли гусары, крестьяне решили, что они стали здесь с враждебным умыслом.

Из Пон-де-Сомвеля были немедля разосланы гонцы в соседние деревни, и около трех часов на всю округу загремел набат.

Слыша этот шум, г-н де Шуазель вернулся в Пон-де-Сомвель; он нашел своего младшего лейтенанта г-на Буде сильно обеспокоенным.

Против гусар поднялись глухие угрозы: в те времена гусары были одним из наиболее ненавидимых в народе родов войск. Крестьяне издевались над ними, распевали прямо у них под носом сочиненную на этот случай песенку:

Мы гусарам цену знаем, Дуракам и негодяям!

К тому же некоторые, лучше осведомленные или более подозрительные, уже начали шепотом поговаривать, что гусары прибыли не для усмирения крестьян г-жи д'Эльбеф, а для того, чтобы ждать короля и королеву.

Между тем пробило уже четыре часа — ни курьера, ни новостей!

И все же г-н де Шуазель решил подождать еще. Он только распорядился запрячь в карету почтовых лошадей, забрал у Леонара бриллианты и отправил его в Варенн, наказав ему по дороге сообщить г-ну Дандуэну в Сент-Мену, г-ну де Дамасу в Клермоне и г-ну Буйе-сыну в самом Варенне обо всем, что произошло.

Затем, желая успокоить вскипавшее вокруг него возбуждение, он объявил, что его гусары и он сам находятся здесь вовсе не для наказания крестьян г-жи д'Эльбеф, а для того, чтобы дождаться и сопровождать ценности, которые посылает в армию военный министр.

Но само это слово .ценности., наводящее на разные мысли, если и успокоило раздражение, с одной стороны, то, с другой, укрепило людей в их подозрениях. Ведь король и королева тоже своего рода ценность, и вот эту-то ценность, очевидно, и ждал г-н де Шуазель.

Через четверть часа г-на де Шуазеля с его гусарами так окружили и потеснили, что ему стало ясно: долго ему не выстоять и, если, к несчастью, сейчас появятся король с королевой, он со своими сорока гусарами будет не в силах их защитить.

У него был приказ .действовать таким образом, чтобы карета короля продолжала путь без препятствий.»

Но теперь сам его отряд из охраны превратился в препятствие.

Даже если король вскоре прибудет, благоразумнее всего было сняться с места.

В самом деле, когда г-н де Шуазель уйдет, дорога расчистится.

Но для того, чтобы уйти, нужен предлог.

Смотритель почтовой станции находился в толпе из пяти или шести сотен любопытных, которых одно неосторожное слово обратит во врагов.

Как и другие, он смотрит, скрестив руки, и торчит буквально под самым носом у г-на де Шуазеля.

— Сударь, — обращается к нему герцог, — не знаете ли вы новостей о какой-либо крупной сумме денег, которую на этих днях перевозили бы в Мец?

— А как же, нынче утром, — отвечает смотритель, — провезли в дилижансе сто тысяч экю; дилижанс эскортировали два жандарма.

— Это правда? — произнес г-н де Шуазель, потрясенный такой нежданной благосклонностью судьбы.

— Черт побери, еще бы не правда, — откликнулся один из жандармов, ежели я сам вдвоем с Робеном был в эскорте.

— Значит, — объявил г-н де Шуазель, спокойно обернувшись к г-ну Гогла, — министр предпочел такой способ переправить деньги, и наше присутствие здесь более не имеет оснований, а потому я полагаю, что мы можем уйти из города. Эй, гусары, взнуздать коней!

Гусары были изрядно встревожены, и приказ этот пришелся им как нельзя более кстати. В мгновение ока лошади были взнузданы и гусары сидели в седле.

Они выстроились в шеренгу.

Г-н де Шуазель остановился напротив этой шеренги, бросил взгляд в сторону Шалона и со вздохом скомандовал:

— Гусары, в колонну по четыре и марш-марш!

И когда часы пробили половину шестого, отряд гусар во главе с трубачом вышел из Пон-де-Сомвеля.

Через две сотни шагов г-н де Шуазель свернул на проселок, чтобы обогнуть Сент-Мену, где, по сведениям, царило сильное возбуждение.

Как раз в этот миг Изидор де Шарни, подгоняя хлыстом и шпорами коня, на котором проделал четыре лье за два часа, добрался до почтовой станции и спросил свежую лошадь; меняя лошадей, он осведомился, не видали ли здесь отряд гусар; узнав, что отряд этот четверть часа тому назад строем ушел в сторону Сент-Мену, он заказал лошадей для кареты, а сам галопом помчался вперед на свежем коне, надеясь нагнать г-на до Шуазеля и остановить его отступление.

Но г-н де Шуазель, как мы знаем, свернул с дороги, ведущей в Сент-Мену, на проселок как раз в тот миг, когда виконт де Шарни доскакал до почтовой станции, и они разминулись.

Спустя десять минут после отъезда Изидора прибыла карета короля.

Как предвидел г-н де Шуазель, скопление людей на дороге рассеялось.

Граф де Шарни, зная, что в Пон-де-Сомвеле должен стоять первый отряд войск, и не подумал остаться позади; он скакал рядом с дверцей кареты, торопя форейторов, которые, казалось, имели приказ не спешить и нарочно ехали еле-еле.