Литература как жизнь. Том II - Дмитрий Михайлович Урнов

Сирин, т. е. Райская Птица. Тогда появились его основные произведения – «Защита Лужина», «Камера обскура», «Дар», «Приглашение на казнь», романы экзистенциалистского толка, изображающие абсурдность мира, покинутость человека, его задавленность обществом и государством.

В 1940 г. Набоков переехал в США и получил американское гражданство. При поддержке известного американского слависта Марка Слонима, на сестре которого был женат, он стал преподавать русский язык и литературу первоначально на курсах, затем в колледже и, наконец, в университете Корнелла (г. Итака, штат Нью-Йорк)[303]. Незавидное, неустроенное положение Набокова тех лет отразилось в написанном уже по-английски романе «Пнин» (1957); вообще с тех пор он писал по-английски.

В 1955 г. им был опубликован, в свою очередь по-английски, роман «Лолита» – о любви университетского профессора и «нимфетки», двенадцатилетней девочки; скандальный и коммерческий успех этой книги возник не сразу, а лишь несколько лет спустя благодаря восторженному отзыву Грэма Грина. После этого Набоков обрел возможность полностью заняться литературным творчеством и в 1960 г. переехал в Швейцарию, где провел последние семнадцать лет своей жизни, оставаясь американским подданным.

Основная тема и основной персонаж Набокова – это обделенный судьбой гедонист, человек, умеющий и желающий наслаждаться жизнью, но лишенный силой обстоятельств возможности осуществить свое предназначение. Проза Набокова, в особенности зрелая, несет на себе отчетливый оттенок так называемого интеллектуализма: представляет собой род сложной, многозначительной умственной игры. Манера Набокова воздействовала не только на наших, но и на американских писателей.

Слава сделала Набокова фигурой легендарной, что повело к целому ряду преувеличений в его биографии, как бы переписанной задним числом: завышается и аристократизм его происхождения, в сущности полубуржуазного[304], и его ученая степень (он был не профессором, а только доцентом), и успех его лекций, которые иногда посещали всего несколько человек, и точность его переводов русской классики, подвергавшиеся в свое время авторитетному критическому разбору. Ему прощаются все недостатки, прежде всего неистребимое высокомерие, проявлявшееся как в жизни, так и в творчестве.

Набоков – фигура, несомненно, влиятельная и столь же несомненно принадлежащая как русской, так и американской культуре. Творчество Набокова внесло некий русский элемент в американскую литературу XX века, это осуществилось благодаря тому, что совершенно русский человек в совершенстве, как родным, владел английским языком. В представлении американцев Набоков присоединился к сонму русских классиков, которые уже были им известны еще с конца прошлого столетия, хотя, разумеется, по своему духу и направленности набоковское творчество принципиально отличается от проникнутой состраданием к человеку литературы Толстого – Чехова, место сострадания у Набокова занимает холодное презрение, в том числе к самому себе, к своему герою, как правило, автобиографическому.

Заметный вклад Набоков внес и как пропагандист русской литературы в США, как лектор, критик, переводчик. Им (уже в поздний период) были переведены: «Слово о полку Игореве», «Герой нашего времени» и «Евгений Онегин» – с обширнейшим комментарием, в четырех томах. Однако, надо подчеркнуть, это привлекло к себе внимание не качеством переводов, не верностью подлиннику, а прежде всего потому, что принадлежало Набокову, тогда обретшему широчайшую известность. Изданные ныне в США его лекции по русской литературе также интересны постольку, поскольку отражают мнения и пристрастия не кого-нибудь, а самого Набокова.

Сейчас в американском книжном обороте находятся десятки изданий с этим русским именем – Набоков, и звучит это имя для американцев не менее знакомо, чем имена их знаменитейших писателей – Хемингуэй или Фолкнер. Набокова преподают в американских университетах, о нем американцы пишут дипломные и диссертационные работы, ему посвящаются научные конференции, в частности, в Корнелле, где он преподавал, проводятся ежегодные Набоковские чтения. Набоков ныне это целая отрасль литературной промышленности, в сырье для которой у американцев превращается всякий прославившийся писатель.

Еще в 1970 годах американское издательство «Ардис» (г. Анн-Арбор, штат Мичиган), выпускающее книги на русском языке, предприняло относительно массовое переиздание одного за другим романов Набокова, которые с тех пор и стали постепенно проникать в нашу страну. Однако в основном творчество Набокова продолжало у нас оставаться объектом заочной и к тому же редкой критики. В 1986 г. публикацией в нашей печати «Защиты Лужина» началось широкое знакомство с Набоковым наших читателей. С тех пор у нас вышли практически все его значительные произведения, в том числе «Лолита», выпущенная в приложении к журналу «Иностранная литература» тиражом в 100 тыс. экз. Однотомник, включивший четыре романа Набокова («Машенька», «Защита Лужина», «Камера обскура», «Приглашение на казнь»), вышел в издательстве «Современник» в количестве 200 тыс. экз. Собрание сочинений Набокова в 4-х томах в приложении к журналу «Огонек» имеет тираж каждого тома 1 млн. 700 тыс. экз.

Отношение Набокова к революции и Советской власти определялось одним словом – ненависть. Причем эта ненависть была вполне конкретна по своим мотивам в отличие от тех общегуманных соображений, которые ему приписывают наши истолкователи, упоминающие об издержках времен «культа личности». Сам Набоков говорил совершенно определенно, что предъявляет Советской власти счет за те утраты, которые он понес в результате революции.

Ностальгия, гнетущая тоска по родине, пронизывает творчество Набокова, хотя, опять же необходимо отметить, это в первую очередь тоска по тем условиям жизни, которые ему были уготованы, если бы не Октябрь 17-го года. Вздыхающие сейчас как бы заодно с Набоковым о тех же потерях не учитывают, что нас с вами к этому сочувствию он не приглашал и, если бы не 17-й год, не пустил бы к себе на порог. Есть полулегендарные, непроверенные сведения о том, будто сразу после войны Набоков по чужому паспорту решился приехать на несколько дней в СССР.

Итак, в Западной Европе – в Берлине и в Париже – существовал обративший на себя внимание эмиграции (и только эмиграции) русский зарубежный писатель В. Сирин. Наряду с двумя другими русскими зарубежными писателями (М. Алдановым и Г. Газдановым) его причисляли к наиболее крупным литературным явлениям, сформировавшимся, как уже сказано, собственно в эмиграции, и принадлежал он по месту жительства и материалу творчества Старому Свету. Затем этот писатель как бы исчез. Не получив признания за пределами европейской эмигрантской среды, он словно самоупразднился. Зато в Новом Свете, за океаном, возник другой писатель с русским именем – В. Набоков, уже не писавший по-русски, писавший по– английски, но и он по-прежнему не имел заметного признания до тех пор, пока его заведомо рассчитанный на скандальный успех роман «Лолита» не получил необходимой рекламной поддержки. Обретя искомый организованный успех в качестве американского писателя русского происхождения,

В. Набоков, однако, тут же покинул Штаты и снова стал европейцем, хотя и с американским паспортом.

Основное, что создал Набоков, это произведения, подписанные именем В. Сирин, написанные