Корни - Алекс Хейли

29 сентября 1967 года я почувствовал, что должен прийти на причал Аннаполиса. И я это сделал. Двести лет прошло с того дня, когда здесь причалил корабль «Лорд Лигоньер». Я смотрел на берег, куда вышел мой далекий предок, и не мог сдержать слез.

В документе за 1766–1767 годы, составленном в форте Джеймс на реке Гамбия, говорилось, что «Лорд Лигоньер» принял на борт 140 рабов. Скольким же из них удалось пережить это плаванье? Я снова отправился в архив Мэриленда. Я искал документ о грузе корабля, доставленном в Аннаполис, и нашел его: 3265 «слоновьих зубов», как называли тогда бивни; 3700 фунтов воска; 800 фунтов сырого хлопка; 32 унции гамбийского золота и 98 «негров». В пути погибли 42 человека – примерно одна треть. Это был средний показатель для кораблей работорговцев.

К этому времени я уже понял, что бабушка, тетя Лиз, тетя Плас и кузина Джорджия и сами были сказительницами. В моем блокноте, куда я записал их истории, значилось, что нашего Африканца купил «масса Джон Уоллер». Он же дал ему имя «Тоби». Во время четвертой попытки побега он ранил камнем одного из двух профессиональных ловцов рабов, и они отрубили ему часть ступни. «Брат массы Джона, доктор Уильям Уоллер» спас жизнь раба. Испытывая отвращение к подобной жестокости, он купил его у своего брата. Я надеялся найти какие-то документы, связанные с этими действиями.

Для этого я отправился в Ричмонд, штат Вирджиния. Там я просматривал микрофильмы с юридическими документами округа Спотсильвания, штат Вирджиния, после сентября 1767 года, когда «Лорд Лигоньер» пристал к американскому берегу. Со временем я обнаружил большой документ, датированный 5 сентября 1768 года. По этому документу Джон Уоллер и его жена Энн передавали Уильяму Уоллеру землю и товары, в том числе 240 акров сельскохозяйственных угодий… И на втором листе я увидел запись: «и одного негра по имени Тоби».

Господь милосердный!

За двенадцать лет, прошедших с того дня, когда мне попался на глаза Розеттский камень, я проделал полмиллиона миль, разыскивая, просеивая, проверяя, перепроверяя и узнавая все больше о людях, чья устная история оказалась не просто точной, но и подтвержденной на обоих берегах Атлантики. В конце концов я справился с собой и погрузился в дальнейшие исследования, которые помогли мне написать эту книгу. Работа над главами о детстве и юности Кунты Кинте заняла много времени и помогла по-настоящему с ним сродниться. Приступая к описанию того, как Кунта и остальные гамбийцы пересекали океан на корабле работорговцев, я решил испытать это на себе. Я вылетел в Африку и организовал возвращение в Соединенные Штаты на первом же грузовом корабле. Этим кораблем оказалась «Африканская звезда» компании Farrell Lines. Когда мы вышли в море, я рассказал, что пытаюсь описать путь в Америку своего дальнего предка. Каждый вечер после ужина я по металлическим лестницам спускался в глубокий и темный трюм. Я раздевался и лежал там десять ночей, пытаясь представить, что видел, слышал, чувствовал, осязал и обонял Кунта. А самое главное – что он думал? Конечно, мое морское путешествие было безумно роскошным в сравнении с теми нечеловеческими мучениями, которые пережили реальный Кунта Кинте, его спутники и те миллионы людей, что лежали в трюмах, закованные в цепи, по восемьдесят-девяносто дней. Они были охвачены ужасом, задыхались от зловония, страдали от ран. А впереди их ждали новые физические и нравственные испытания. И мне удалось описать это путешествие – с точки зрения человеческого груза.

В книге, которую вы держите в руках, описана жизнь семи поколений. За годы работы я выступал перед множеством людей, рассказывая о том, какой должна стать моя книга. И почти всегда меня спрашивали: «Какая часть «Корней» реальна, а какая является вымыслом?» Я изо всех сил старался сохранить всю устную историю моей африканской и американской семьи, причем значительную часть мне удалось подтвердить историческими документами. Эти документы, а также множество фактурных деталей, связанных с образом жизни, культурой и прочим, стали плотью и кровью «Корней». Свои исследования я проводил в многочисленных библиотеках (их было более пятидесяти), архивах и исторических хранилищах на трех континентах.

Поскольку во времена, когда разворачивались события, меня и в помине не было, большинство диалогов и событий – это романизированный сплав того, что мне было известно, и того, что я представлял себе на основании изученных материалов и документов.

Теперь я думаю, что на меня «смотрят с небес» не только бабушка, ее сестры, кузина Джорджия, но и все остальные: Кунта, Белл и Киззи; Цыпленок Джордж и Матильда; Том и Ирена, дедушка Уилл Палмер; мама – а недавно к ним присоединился и мой отец…

Ему было восемьдесят три. Когда мы – Джордж, Джулиус, Лоис и я – обсуждали его похороны, кто-то из нас сказал, что отец прожил полную и богатую жизнь в его понимании богатства. Умер он быстро, без страданий. Зная отца так, мы согласились, что он не хотел бы, чтобы мы плакали. И мы договорились, что не будем.

Меня так захлестнули воспоминания, что, когда распорядитель похорон сказал «усопший», я не сразу понял, что речь идет о моем отце. Рядом с ним никогда не было скучно. Первую службу по нему отслужили в Вашингтоне. В церкви собралось много друзей семьи. Мой брат Джордж сказал преподобному Бойду, что мы хотели бы поделиться своими воспоминаниями об отце с собравшимися друзьями.

После короткой религиозной церемонии заиграла любимая песня отца. Потом Джордж поднялся и встал возле открытого гроба. Он сказал, что в его детстве в нашем доме всегда жил кто-то из детей фермеров. Отец уговаривал родителей позволить детям посещать колледж, а на возражения, что у семьи нет денег, просто отвечал: «Он будет жить с нами». И теперь на Юге живут не менее восемнадцати фермеров, директоров школ и учителей, которые с гордостью называют себя «парнями профессора Хейли».

Одно из первых воспоминаний Джорджа было связано со временем, когда мы жили в Алабаме. Как-то за завтраком отец сказал: «Мальчики, сегодня я хочу познакомить вас с великим человеком». Мы вчетвером несколько часов ехали в Таскиги, штат Алабама, где находилась таинственная лаборатория гениального ученого, доктора Джорджа Вашингтона Карвера. Этот невысокий, темный человек долго рассказывал нам о том, как важно хорошо учиться. Каждому он подарил по небольшому цветку. Джордж сказал, что в конце жизни отец очень злился, что мы не устраиваем ежегодных семейных праздников, как в его молодости. Джордж попросил собравшихся присоединиться к нам, и мы все ощутили свое единство ради отца – и вместе с ним.

Когда Джордж сел, слово взял я. Глядя на отца, я сказал, что, будучи старшим сыном, могу вспомнить более давние события из жизни джентльмена, что лежит здесь. В детстве первое представление о любви я получил, заметив, как отец и мама смотрят друг на друга, когда она играла вступление, а он стоял, готовясь петь для нашей церкви. Еще одно детское воспоминание: я всегда получал пять или даже десять центов от отца, какими бы сложными и тяжелыми ни были жизненные обстоятельства. И для этого достаточно было всего лишь застать его в одиночестве и начать умолять еще раз рассказать про то, как его подразделение сражалось в Мез-Аргоннском лесу. «Мы сражались как львы, сынок!» – всегда восклицал отец. К тому моменту, как я получал свои десять центов, становилось ясно, что, когда дела генерала «Блэка Джека» Першинга стали совсем плохи, ему нужно было послать курьера за сержантом Саймоном А. Хейли (№ 2816106) из Саванны, штат Теннесси. И когда германские шпионы донесли бы это известие до высшего командования, сам кайзер устрашился бы.