Рашен-2 - Тимофей Дымов

рай земной с полной программой почитания и раболепия всегда и везде, начиная от булочной и заканчивая Департаментом выселения и заселения. В этой милой организации меня незамедлительно поставили в очередь на отдельную квартиру и обещали выделить жилплощадь максимум через месяц.

– К сожалей, новый дома практически не строится, а арест, допросы и отправка в Сибирейскую тайгу социально ненадежных личностей требуй времени. Поэтому освобождение квартир от этих тварей происходит не так быстро, как бы нам хотел, – извинялся передо мной плешивый чиновник в засаленном костюме. – Но, уверяй, дайте нам тридцать дня, и сможете праздновать новосел.

– Надеюсь, вы не обманете моих ожиданий. А то, сами понимаете, может получиться так, что я въеду в квартиру, освобожденную после вас, – пошутил я.

Распределенец побледнел, стал судорожно вытирать пот со лба и нервно моргать.

– Шучу! Жду вас с ордером ровно через месяц, – гордо вскинув голову, я вышел из кабинета, смердящего потом и газами, втихую пущенными испуганным до полусмерти чиновником.

Честно говоря, я бы подождал и два, и три месяца, и даже год. Очень уж не хотелось съезжать из уютной норки Марии. Но она мне объяснила, что по законам Русии проживать вместе могут только женатые пары или несовершеннолетние дети с родителями. В нашем же случае, принимая во внимание мой статус и чудесное «воскрешение», недельный гостевой срок продлили до двух месяцев. А дальше – либо в загс, либо разбежались по своим углам.

Жениться никто из нас не горел желанием, хотя нам было хорошо вместе, поэтому решили переселить меня в отдельную берлогу куда-нибудь неподалеку.

Ну, а пока я наслаждался всеми благами полного государственного обеспечения: ходил в рестораны, засмотрел до дыр немногочисленные патриотические фильмы в местных кинотеатрах, просто валялся дома на диване перед телевизором и даже посетил несколько храмов. Особенно мне запомнился один – «Во имя убивающих врагов наших. Храм воскрешения из мертвых ради правды среди живых» белоснежный собор с огромным темно-зеленым куполом. Я просто не мог пройти мимо монументальной постройки со столь замысловатым названием.

На входе меня встретили два автоматчика. Проверили паспорт, отдали честь и гостеприимно распахнули высоченные деревянные двери. Я ожидал, что сразу окунусь в полумрак и воздух, пропитанный испарениями восковых свечей. Не тут-то было. Храм оглашали бодрые военные марши. Вместо свечей воздух коптили гильзы от артиллерийских снарядов, наполненные, судя по источаемому смраду, отработанным машинным маслом. На месте алтаря на полу лежал большой крест, фигурно выложенный из цинковых гробов. Из перекрестия выбивалось пламя Вечного огня. Привычных икон не было. Стены были увешаны портретами генералов и маршалов в полный рост. Парадные мундиры под тяжестью многочисленных орденов визуально грозили обрушить картины. Рядом с этими «образами красовались золотые таблички с биографическими данными и перечислением прижизненных подвигов.

Я собрался прочесть одну из них, но меня прервал сошедший с небес, а точнее молниеносно спустившийся по канату из-под громадного купола настоятель храма. Его прыти позавидовали бы многие спецназовцы. Охрана на входе явно предупредила священника о визите высокого гостя, поэтому он предстал передо мной в парадном облачении. Альпинистская обвязка, замызганный бронежилет, надетый поверх рясы, стоптанные кирзовые сапоги и защитная каска с облупившейся краской – таков был его вид.

– Здравствуйте, здравствуйте, очень рады! Весьма признательны за визит в наше скромное заведение, – залебезил он, не переставая отвешивать поклоны, отчего каска постоянно сползала ему на нос, закрывая глаза.

– Чем я могу Вам помочь? Может быть, устроить благодарственный молебен в Вашу честь? Или отслужить недельную панихиду по Вашему великому деду?

– Не стоит, – властным жестом руки остановил я его. – Просто хотел посмотреть, что находится внутри храма и откуда у него такое чудное название. А кстати, почему вы в бронежилете и каске?

– Конечно, конечно, я проведу для Вас подробнейшую экскурсию, чего только пожелаете. Я в полной экипировке потому, что денно и нощно нахожусь на службе у Господа. А ему нужны подготовленные воины во всеоружии.

Только сейчас я заметил, что на балкончике, откуда на меня спрыгнул батюшка, стоит прислоненная к стене винтовка с оптическим прицелом, а рядом лежат несколько запасных обойм и кучка гранат.

Хорошо, что его предупредили обо мне, а то, не дай Бог, начал бы шмалять без разбора, а потом еще гранаткой для верности… – порадовался я.

– Погодите, а как же всепрощение врагам своим и любовь к ближнему своему? Ведь, кажется, про это говорил Христос ученикам?

– Так то к своим. А боремся мы исключительно с чужими, – пояснил поп. – Свои подлежат перевоспитанию, в крайнем случае гуманной утилизации. А вот с чужаками у нас разговор короткий – пулю в лоб или мину под задницу!

– И как, позвольте спросить, вы отличаете чужих от своих? У вас что, есть какой-то хитрый прибор или особая святая вода?

– Здесь особой хитрости не требуется. Чужой себя всегда выдаст: или взглядом косым, или речами заумными. А самый проверенный способ такой: чужак, даже если он имел честь родиться среди нас, вечно всем недоволен. То ему зарплаты не хватает, то квартира у него слишком маленькая или улицы плохо метут, а во власти сидят сплошь дураки да воры. Только и успевает, что деньги в чужих карманах считать и хулу на руководство страны наводить.

– А если это не хула, а объективная критика? – не согласился я. – Бывает же так, что человек работал всю жизнь на заводе. Честно вкалывал на благо страны, а под старость вынужден копейки считать и экономить на всем.

– Значит, плохо вкалывал! – перебил меня военизированный поп. – Что заслужил, то и получил. Власти Русии, с Божьей помощью, никогда не ошибаются. А живет плохо – значит, человек поганый, потому как добрый мирянин, пребывая в вечном смирении, уже тем счастлив, что на него, букашку грешную, работает целое государство. Думает о нем, заботится, ночей не спит.

– Так это прямая обязанность властей. Иначе кому нужно государство, которое не заботится о своих гражданах?

– Как же не заботится? – вытянулось лицо священника. – Да всё в Русии пропитано заботой о простых гражданах: начиная от тотального контроля и повсеместной цензуры, защищающих наш разум от сатанинской проповеди Запада и заканчивая принудительным трудом в Сибирейской тайге, спасающим тела от праздности и лени.

– У вас для этого в храме снайперская винтовка припрятана? Тоже для заботы о ближнем? – съязвил я.

– Точно так. Не далее, как неделю тому назад на проповеди во имя наступления в Европе адских холодов, которые заморозили бы содомских выродков и шайтанистов, пришел один умник. Начал сбивать паству с праведного пути рассказами, что за пределами Русии