Клинок инквизиции - Диана Удовиченко

Дан потянул на себя тяжелую дверь, на мгновение замер за нею. Выстрелов не последовало. Он выскочил, быстро шагнул через порог и оказался в небольшой, тускло освещенной комнате. Пахло воском, жженой травой и какими-то химикатами. Полы были исчерчены пентаграммами и загадочными знаками, на черных стенах висели потрескавшиеся старинные картины.

Прямо напротив двери, шагах в пяти от Дана, стоял Сенкевич, продолжая прижимать пистолет к виску Насти.

– Брось оружие, – хрипло сказал Дан. – Отпусти ее. Все равно уже никуда не уйдешь. Сдавайся.

Сенкевич хмыкнул, и тут же из-за его спины показалось… нечто. Это больше всего походило на пятно фиолетовых чернил, медленно расползающееся по воде. Странная субстанция выбрасывала в разные стороны щупальца, потом подтягивала к ним «тело», разрасталась и пожирала пространство: предметы, которых касалось пятно, исчезали, будто растворялись в нем.

Продолжая целиться в Сенкевича, Дан краем глаза с опаской наблюдал, как за спиной противника пропадает кусок стены, старое продавленное кресло, напольный канделябр с черными свечами… Вскоре пятно доползло до потолка и угрожающе запульсировало над головой Сенкевича. В центре его зародился черный смерч, похожий на воронку. Тьма бешено вращалась, воздух вокруг пришел в движение. Белокурые волосы Насти развевались, словно на ветру. Девушка дрожала, и причиной тому был не пистолет у ее виска – Настя чувствовала, что за ее спиной творится что-то непонятное и страшное. Сенкевич стоял абсолютно спокойно, будто не замечал ни ветра, ни фиолетовых стрекал, которые уже расползлись по всем стенам.

– Оно ж сейчас тебя самого сожрет, – ровным голосом заметил Дан.

– Не сожрет, – усмехнулся Сенкевич.

– Отпусти ее. И сам лучше отойди…

– На, держи!

Сенкевич резким движением отшвырнул Настю, а сам сделал шаг назад и исчез в черно-фиолетовой круговерти. Девушка упала, Дан опустил пистолет, кинулся к ней, но не успел. Пятно выбросило извивающиеся щупальца, схватило Настю и втянуло в себя.

Не задумываясь, Дан прыгнул вслед за ней.

– Malo, nos a, libera, sed, tentationem, in… – бубнил дребезжащий голос, – inducas, nos, ne, et…

Дан медленно приходил в себя. Он лежал на чем-то твердом и холодном. Болел затылок, перед закрытыми глазами мелькали красные вспышки. Пахло воском, кровью и еще чем-то противным. Судя по шарканью ног, покашливанию, шепоткам, вокруг было немало людей.

Он не торопился открывать глаза, пытаясь восстановить в памяти предыдущие события. В первое мгновение решил, что находится в офисе Сенкевича, в потайной комнате, где случилось что-то странное. Но холод, сковавший тело, натолкнул на другую мысль. Может, он в морге? И кажется, лежит совсем голый… Приняли за мертвого? Тогда почему здесь столько народу?

– Nostris, debitoribus, dimittimus…

Голос Дану определенно не нравился, и слова тоже. Что-то они смутно напоминали…

– Tuum, nomen, sanctificetur…

Что-то липкое коснулось груди, мазнуло крест-накрест, оставив на коже вонючий след. Этого Дан уже вынести не мог. Он открыл глаза и увидел прямо над собой козлиную морду.

– Caelis, in, es, qui… – проблеял козел.

Под уродливой маской скрывался хлипкий мужичок в рясе, расшитой странными узорами. Дан лежал на чем-то вроде каменного стола. Он покосился влево: там, на стене, висело нечто настолько жуткое, что сознание отказывалось в это верить. Справа стояли угрюмые мужчины и женщины – человек двадцать – одетые как статисты из фильма о средневековом простонародье.

– Noster, Pater![1]– выкрикнул мужик в рясе и поднес к горлу Дана мясницкий нож.

– Ах ты, с-сука!

Дан перехватил руку, выкрутил, приподнялся, резко ударил по локтю. Раздался хруст, козломордый взвыл. Вскочив, Дан подхватил выпавший из его пальцев нож, изо всей силы двинул мужика рукоятью в висок. Человек рухнул на пол. Истерически вскрикнула женщина, ее вопль подхватили еще несколько тонких голосов.

Дан осматривался, ища выход. Это явно была заброшенная маленькая церковь или часовня, освещенная множеством черных свечей, которые стояли прямо на полу. Облупившиеся фрески, возле стены каменный алтарь, к нему он сейчас и прижимался спиной. Кажется, над ним еще и распятие висело, только какое-то странное – Дан смутно видел его, когда очнулся… Вспомнив об этом, он быстро обернулся – благо люди были довольно далеко.

На стене действительно висел крест… С прибитым к нему грудным ребенком. Показалось, младенец еще дышит. Секта? Сатанисты? Дан отвернулся, больше не сдерживая холодную ярость. Теперь он точно знал, как поступит.

От группы наблюдающих отделились двое, пошли на него – высокий пузатый мужик и субтильный парнишка с кинжалом. Здоровяк что-то говорил, кажется, на немецком, и похлопывал по ладони сложенной вдвое веревкой.

Толстый двигался неторопливо, вразвалочку – явно не боялся противника. Приблизился, растопырил руки, словно для дружеских объятий. Не задумываясь, Дан прыгнул на него, пырнул в живот и с силой дернул нож вверх, вспарывая брюхо. Мужик захрипел, облил ноги Дана потоком крови, и осел, придерживая обеими руками вывалившиеся кишки. Только бы не поскользнуться, мелькнуло в голове.

Второй нападавший растерялся, испуганно задергался из стороны в сторону.

– Жри! – Мясницкий нож полоснул мальчишку по горлу.

Парень упал на Дана, чужая кровь хлынула на грудь и руки. Зрители голосили. Дан отшвырнул труп и двинулся на них.

Люди попятились, потом расступились, пропуская вперед человека с мечом. Этот держался уверенно, двигался быстро и ловко. Не дожидаясь, пока он приблизится, Дан с резким выдохом метнул нож.

Лезвие глубоко вошло в глаз мечника. Человек стал медленно заваливаться назад.

– Бинго! – победно завопил Дан.

Зрители ответили испуганными криками.

Дан подскочил, вырвал у раненого меч и пошел на оставшихся, бешено скалясь и выкрикивая отрывистые маты. Абсолютно голый, залитый кровью с ног до головы, он производил на людей сокрушительное впечатление. Никому не хотелось связываться, тем более что за спиной безумца уже валялись три покойника.

Дану было плевать. Перед глазами вставал то трупик ребенка на кресте, то козломордый с занесенным ножом. Он врезался в толпу и принялся крошить направо и налево, не разбирая, кто перед ним – мужчина или женщина.

Как испуганные овцы, оставшиеся в живых побежали к выходу, толкая и давя друг друга. Дан шел за ними, размахивая мечом, и каждый взмах стоил кому-нибудь головы.

Вдруг взгляд его упал на одинокую, скорчившуюся в углу фигурку. Девчонка. Лет двенадцати на вид, босая, в простой белой рубахе на голое тело. Серебристые волосы распущены, рассыпаны по плечам. Она даже не пыталась бежать, только дрожала, всхлипывала и неотрывно смотрела на Дана. В круглых голубых глазах отражался ужас. Она настолько отличалась от сатанистов, что Дан позабыл о ярости, подошел, присел на корточки: