Стоунхендж - Юрий Никитин

— Сэр калика, я не думаю, что сэр Бог не смог бывыиграть, если бы в самом деле сел играть с мерзким дьяволом. Я думаю, он несел бы с ним рядом даже потрудиться в отхожем месте. Разве что сэр Сатанасжульничал, хотя это уж чересчур... Ведь сэр Сатана тогда еще сидел по правуюруку Господа нашего и не был таким, каким стал уже на земле...

Он благочестиво перекрестился. Олег засмеялся:

— Ну да, пожил на земле среди людей, а с кемповедешься, от того и наберешься.

Томас выглядел озадаченным.

— Ты хочешь сказать, что Сатана, пообщавшись с людьми,стал таким мерзким? Впрочем, почему бы и нет? Человек не ангел, но он стремитсяк свету, а дьявол от злобы опускался все ниже, пока не стал хуже человека. Апотом еще и человека стал науськивать стать хуже.

— Вот-вот. А игры остались в его владении.

— Вот я и схлестнулся с ним! Как подобает доблестномурыцарю: на чужом поле, да еще позволил противнику выбор оружия. Сыграл в этунечестивую игру, выиграл, добычу пропил, ибо зазорно на такие деньги покупатьчто-то стоящее, сыграл снова и опять выиграл! Ну, напоил тех мужиков... Так япосрамил дьявола.

Олег с восхищением покрутил головой.

— Здорово! Это учение... или вера, далеко пойдет, еслипозволяет так трактовать рыцарские пьянки, до которых далеко даже разгулявшимсяморякам. Коня купил на выигранные деньги?

— Коня можно — ответил рыцарь сурово.

— Почему?

— Я с высоты его седла утверждаю истинную веру. Такойконь не может быть орудием дьявола. Сэр калика, а ты уверен, что ехать черезлес?

— Вся Европа покрыта дремучим лесом. Как и твояБритания. Это не сарацинские пустыни, отвыкай. Здесь куда бы ни поехал, всеравно через дремучий лес. Но сейчас осень, дороги здесь уже протоптали. Этовесной ни пройти, ни проехать...

— Кто протоптал?

— Сперва бродяги вроде нас, ну всякие там нищие,странствующие рыцари, изгои, сумасшедшие, потом и просто торговые люди.

Томас перекрестился.

— В лес так в лес. Просто не люблю, когда из кустоввыпрыгивают всякие лохматые, с ножами, ну вроде тебя. Вздрагиваю, чтонедостойно рыцаря. Все-таки я башню Давида брал, на стенах Иерусалима дрался...

Лес впереди вырастал дремучий, густой, непроходимый. Тропканыряла под низкие ветви, тут же исчезала, как в барсучьей норе. От стеныдеревьев за сотню саженей тянуло прохладой. Могучие стволы были темные,приземистые, сумрачные. Даже густые кроны выглядели темнее обычного.

Ехали весь день, только в полдень дали коням короткий отдых,наскоро перекусили сами, не разводя огня.

Томас поинтересовался:

— А эта страна как называется?

Олег удивился:

— Ну и память у тебя! Я ж говорил, Русь.

— Это я помню, — отмахнулся Томас, — но Русьвчера была, даже позавчера... А сегодня по чьей земле едем?

Олег хмыкнул:

— Тогда у тебя язык заморится спрашивать. Хоть на коне скачи,хоть улитой ползи, хоть птицей лети — все одно Русь будет и завтра, ипослезавтра, и после послезавтра. А княжества... Они ж все Рюриковичампринадлежат. У одного брата — одно, у другого — другое, у третьего — третье...А все вместе — Русь. Рюриковская Русь.

Томас молчал, поглядывал недоверчиво. Сказал наконец ссомнением:

— Дивны дела твои, Господи... В нашем войске был отряддоблестного сэра Родослава, отважного воителя и веселого рыцаря. Его людиотличались силой, дисциплиной, воинским умением. Все дивились, как они безропота переносят невзгоды. Теперь припоминаю, то же вооружение и доспехи видел.Эт что ж, они явились из этих земель?

— Скорее всего даже из этого города. Вятичи, к примеру,тоже ходили в те походы, но у них оснастка другая.

Томас несказанно удивился:

— И вятичи из этих земель? Никогда бы не подумал. Ясчитал их викингами. Они стояли слева от герцога Тулебского, прикрывали флангкороля Генриха Синезубого. Тоже отважные и свирепые воины! Воистину дивны делатвои, Господи!

Когда седлали коней, Томас представил себе, какую дальнююдорогу надо одолеть, сколько лесов, болот, городов и весей впереди, вздохнул,сказал в сердцах:

— Что не пойму: ты колдун немалой силы и ты непользуешься своей мощью! Ну разве что когда совсем припрут к стенке. Да и то тычаще готов помереть, чем колдануть. Для меня это все равно что иметь двухбыстрых коней, а идти за ними пешком, глотая пыль! Тебе ж все равно гореть вгеенне огненной! Так чего же страшиться еще?

Он думал, что калика не ответит, обычно таких разговоровизбегал, но сейчас волхв был в хорошем расположении духа. Засмеялся:

— Я бы сказал, что это обет, это тебе б все объяснило.Верно?

— Ну...

— Так вот, это в самом деле обет. Не перед демонами,правда, как ты размечтался. Перед собой.

— Но зачем?

— Как тебе объяснить... Представь себе, что я тоже хочудостичь царства божьего. И я иду верной дорогой. Но всякое использование магииотбрасывает меня назад, во тьму. В магии много нечестивого... не в том смысле,как ты понимаешь, но общий смысл ты уловил... В магии все от слепой веры, а яненавижу слепую веру, в магии рабства не меньше, чем в христианстве. Я чувствуюсебя опозоренным, когда спасаю свою шкуру магией. Ты прав, иногда легчеумереть, чем чтобы тебя спасали те, с кем ты борешься...

Томас смотрел широко раскрытыми глазами.

— Тогда в тебе больше рыцарства, чем в любом изпаладинов Круглого Стола!

— Томас, на самом деле я стерпел бы и стыд, и позор,мало ли что пришлось вытерпеть раньше, но пользование магией топчет большее,чем жизнь. Оно топчет грязными копытами всю цель моего бытия! То, ради чего яживу.

Словно небо раскрылось над Томасом. У калики, оказывается,свой квест, который ему, рыцарю и воину Христа, даже не представить! Толькосамый краешек увидел, ощутил, и то оторопь берет. Опасный с ним противник едет,опасный...

К вечеру ветерок стих, в неподвижном воздухе повисли ароматыпоздних трав, опавших листьев. Огромный багровый шар медленно опускался к краюземли. Угольно-черные тени двигались по темно-багровой земле впереди всадников,удлинялись, сливались с тенями скал, камней и деревьев. Мир был дик и неведом,только они двое да кони казались живыми в этом мире.

Небо постепенно темнело. Сперва на нем высветился едвазаметный серп, затем заблистала одна звездочка, другая. Теперь Томас и Олегехали под темно-синей чашей, края которой опускались на края земли.

К ночи в редком березняке наткнулись на торговых гостей. Тепоставили телеги с товаром кругом, развели костер, натаскали сушняка. К ночиготовились основательно, неожиданностей избегали...