Конаково. Хроники одной любви - Лайм о'Некк

ним стояла улыбающаяся женщина, и протягивала ему стакан.

Такого замечательного компота он ещё не пробовал. Кисло-сладкий сбалансированный вкус бархатом обволакивал язык и горло, тёплой волной вливаясь в желудок.

– Остынет, ещё вкусней будет! Вечером придёшь, будем сборную солянку делать!

– Из капусты?

Варвара звонко рассмеялась и потрепала парня по волосам.

– А что останется, из того и сделаем.

***

Ближе к вечеру, Максим узнал имя и номер комнаты девушки с прозрачной кожей. Она оказалась одногруппницей Миши Болтарёва, того самого, который заснул вчера на унитазе. Возвращаясь с ужина, Максим решил подойти и познакомиться с ней, но Мишка опередил его, обняв девушку за талию и проводив в корпус.

Позднее, весной, они всё-таки сблизились. Оба экстремальные романтики, они любили сидеть на крышах высоток, свесив ноги вниз, исследовать чердаки и подвалы. Когда она сообщила ему, что подруга уехала на три дня к родителям, Максим всерьёз рассчитывал, наконец, познать последнюю ступень взрослого секса. Но полупрозрачная девушка, пребывая в плену девичьих дефлорационных мифов, выпила таблетку обезболивающего и две таблетки Элениума. Нализавшись и наобнимавшись с неподвижной мраморной статуей, он уехал в три часа ночи, так и не став мужчиной. Галатея потом долго звонила и умоляла встретиться, но напоминание о его мужском бессилии злили Максима, и от встреч он уклонялся.

А тем временем, кафедра физкультуры совсем потеряла совесть, и что ещё хуже – страх. На кухне он поселился, и только дружба с Варварой, которая не оставляла надежды сделать его мужчиной, позволяла избегать бесконечного мытья посуды и чистки картофеля. Изнурительные тренировки, сменялись изматывающими марафонами по морозному лесу. И над всем этим довлела угроза отчисления.

Максим решил предостеречь своих преподавателей от неоправданных шагов. Взял с собой полупрозрачную девушку и повёл показывать её деревенским. Жалуясь на ужасный запор, который якобы и довёл бедняжку до такого состояния, Максим собрал с сердобольных жителей несколько упаковок слабительного, которые растолок в ступке и вечером размешал в тарелках преподов.

Утром воспитатели не пришли на пробежку, которая в связи с этим отменилась, а к обеду вышел только один из них, и, налив компот из кастрюли, исчез до вечера.

Не известно, какие выводы сделала кафедра физкультуры, но с того дня Максим перестал для них существовать. Его просто не замечали, и он благополучно завершил своё первое пребывание в Конаково. Домой Максим возвращался довольный и с пакетом горячих пирогов от тётушки Варвары.

Глава 2. Дебаркадер

Прошло несколько лет, когда Максим вновь оказался в Конаково. Они уже крепко дружили с Тимофеем, вместе готовились к экзаменам, играли в карты, собирали вечеринки. Именно Тимофею пришла в голову мысль остановиться в одном из многочисленных пансионатов на берегу Волги. Поехали втроём. Третьим стал их одногруппник – Георгий. Он вёл свою родословную из династии Багратионов. Прямым предком и непосредственным основателем их княжеского рода считал Давида IV Строителя. Георгий был интеллигентен, маниакально чистоплотен и аккуратен. Миловидная внешность и мягкие манеры делали его приятным собеседником. Тимофей стал называть его Грузия-фильм, но кличка не прижилась, и он остался Давидом4. Максима Тимофей называл Джедаем5, насмехаясь над его страстью к саге Джорджа Лукаса.

Пансионат «Медик» отказал им в приюте сразу, как только узнал, что у них нет путёвок. Варвара вышла замуж, и помогать не захотела.

В магазине, покупая водку, познакомились с бойкой старушкой. Нина Николаевна, кастелянша базы отдыха «ВИАМ», согласилась помочь ребятам. За скромную денежку, она поселила всю компанию на дебаркадер, который всё равно пустовал по причине ветхости. Белья им выдали в избытке, и обещали помочь с продуктами. Что-то они привезли с собой, но основную часть планировали достать на месте.

– Где можно картошку купить? – Хозяйственный Давид не тратил время даром.

– А чего её покупать? Вон на колхозное поле идите и копайте сколько надо.

Ребята переглянулись. Воровать они были не приучены, к тому же с государственной собственностью связываться не хотелось.

– Ладно, пошли со мной, отсыплю чуток.

В чулане, до потолка набитом картошкой, насыпая клубни в пакет, вежливый Давид поинтересовался, не тяжело ли ей одной такой огород держать.

– Какой огород?

– Ну, где вы всю эту картошку выращиваете.

– Бог с тобой сынок, старая я уже с огородом возиться. Вечерком выйдешь на поле колхозное, благодать, раздолье, чуток подкопаешь себе на похлёбку и ладно. Много мне старухе надо.

Давид посмотрел на тонны картошки, но благоразумно промолчал.

***

В первый вечер сели играть в карты. Максим остался при своих. Давид проиграл мытьё посуды и уборку дебаркадера на восемь лет вперёд. Проблема дежурств была решена с присущим Тимофею изяществом.

К концу недели пищевой рацион было решено разнообразить. Пошли по грибы.

Переправились на другой берег. Георгий остался сторожить лодку и писать акварели, а Максим с Тимофеем вошли в лес. Через полчаса хождений, их загнал на дерево жуткого вида волкодав. Ещё полчаса они ждали, пока семилетняя девочка с отвратительными бантами в тощих косичках увела своего Тузика обедать в другое место.

Через три часа решили возвращаться. Добыча была скромная, но на два ужина достаточная. Пяток подберёзовиков, три белых, пакет сыроежек и горсть лисичек.

Давид, увидев их, заворчал:

– Что так долго? Сколько можно грибы собирать? Я пока вас ждал, по берегу прошёлся, всю лодку грибами завалил.

Действительно, посередине лодки возвышалась не малая куча грибов. Из съедобных среди них была только чага6. Каждый гриб, который Тимофей выкидывал из лодки, Давид провожал тоскливым взглядом.

– И этот не съедобный? – спрашивал он про крепкий оранжевый мухомор с гладкими ровными белыми пятнами.

– И этот? – заступался несостоявшийся грибник за бледную поганку.

На обратной дороге, Тимофей развеселился, и решил поучить Давида плавать.

В институте всем надо было заниматься каким-то спортом на кафедре физкультуры. Максим, у которого были свежи воспоминания о первой поездке в Конаково, состоял в секции самбо, Тимофей – в секции любителей преферанса, а Георгий, житель Поти, семнадцать лет проживший на берегу Чёрного моря, в группе не умеющих плавать.

– Тимочка, не надо, я ещё не очень уверенно держусь на воде.

– Ты второй год ходишь в бассейн, можно на разряд сдавать.

Тимофей никогда не был любителем долгих дискуссий и уговоров, и просто столкнул Давида в реку. Тот вцепился в планшир7.

– Плыви, ты же умеешь!

– Пустите меня обратно, – цедил сквозь сведенные от напряжения зубы Давид.

Все попытки друзей разжать его пальцы, оказались безуспешны. Ни тлеющая сигарета, ни весло, не могли заставить его отпустить лодку. Так