Адвокат инкогнито - Наталья Борохова

– Ну зачем же, Валечка! – снисходительно улыбнулась Виктория. – Мне достаточно было твоего поздравления.

– Ладно, ладно. Мы тоже не нищие, – пробормотала Валентина.

Они легкой трусцой направились к выходу. Валька, как всегда, болтая сверх меры, а Виктория – тщательно следя за дыханием. Одна из них делала вид, что забыла пригласить подругу на банкет сегодняшним вечером, вторая великодушно не напоминала об этом, свято веря в то, что бывшая одноклассница просто очень забывчива…

Визажист, а он же и парикмахер, Алессандро, молодой человек со щеголеватой стрижкой, всегда гримировал дикторов и ведущих передач перед их выходом в эфир. Это была натура творческая, непостоянная, склонная к экзальтации.

– Виктория, душечка! – щебетал он, укладывая ей волосы на косой пробор. – Выглядишь отпадно! Ну просто блеск! Эх, если бы я был свободен… Я бы… ух! Жаль, что мое сердце занято.

Виктория улыбнулась краешками губ, прекрасно зная, что парень говорит чистую правду. Его сердце было пленено навеки, но не роковой красавицей, а симпатичным белозубым диджеем из ночного клуба. Алессандро тайны из своей ориентации не делал, и все дамы телеканала «Только для женщин» были в курсе его любовных переживаний.

– Вика, солнышко, посмотри вниз, я нанесу тени на веки. – Он орудовал кисточкой, продолжая восхищаться красотой своей клиентки. – Подай в суд на чертовых журналистов, они что-то перепутали с твоим возрастом. Я не могу произнести вслух, что они там понаписали!

– Эх, Алессандро, – нарочито вздохнула Соболева. – Мне на самом деле сегодня исполняется тридцать семь лет. Это не шутка.

– Нет, шутка! Не может быть тридцать семь лет женщине, у которой такая кожа… такая фигура… и такие чудные волосы. Подай в суд, я тебе говорю…

Вика только посмеялась. Ее, как и любую женщину, радовали комплименты по поводу ее внешности, но, глядя в зеркало, она могла, не покривив душой, сказать, что Алессандро абсолютно прав. И в самом деле, ее кожа оставалась молодой и упругой, как у юной девушки. Прекрасные глаза, немного удлиненные к вискам, были выразительны и зелены, как майская листва. Каштановые волосы не нуждались в начесе, распущенные по плечам, они ниспадали красивой волной. Именинница была стройна, но отнюдь не тоща, со стоячей полной грудью и красиво очерченными бедрами. Короче говоря, лучшей кандидатуры на роль ведущей передачи «С добрым утром, женщины!» не сыскать.

Вначале, получив подобное предложение, Виктория была немного обескуражена. Что она могла предложить скучающим домохозяйкам и молодым женщинам, суетливо собирающимся на работу? Лекции по истории Древнего Востока?

– Нет, конечно же, не это! – заламывал руки режиссер. – От вас мы ждем совсем другого!

– Чего же? – спрашивала Соболева, сидя над горой зачеток.

– Вы – женщина новой формации, – заливался соловьем мужчина. – Доктор наук, известный политолог. Словом, публичная персона. У вас есть семья, дети. Вы будете давать советы нашим женщинам!

– Все-таки я не понимаю, – упрямо трясла головой Виктория. – Мне кажется, вам нужно взять на роль ведущей молодую, симпатичную женщину, умеющую хорошо говорить, и не ломать себе голову.

– Кто будет слушать просто молодую и симпатичную женщину?! – изумился режиссер. – Вы еще посоветуйте нам взять какую-нибудь модель с ногами-ходулями и силиконом вместо мозгов…

– По-моему, отличная мысль. Для многих наших женщин карьера модели – вершина благополучия. В то время как я…

– А вы – олицетворение успеха и семейного счастья. Чего еще может желать женщина? Вы – не синий чулок, а роскошная особа с целым букетом достоинств…

Скажите, кто может устоять против таких комплиментов? Не устояла и Виктория Соболева. Так все и началось…

На фоне лимонно-желтых стен со стеллажами и картинами, имитирующими домашнюю обстановку, Виктория смотрелась, как экзотическая птичка, случайно запорхнувшая в студию. Но передача пользовалась успехом, и теперь три раза в неделю, сидя перед камерами, Соболева разбирала зрительскую почту. Ее удивляло, как много молодых и уже зрелых женщин писали на телевидение с просьбой разрешить ту или иную личную проблему. Ох уж эти их: «Как вернуть его?» или «Он ушел к другой. Не знаю, как теперь жить»… Сама бы Виктория, сложись у нее жизнь неверно и кособоко, вряд ли бы стала просить совета у посторонней женщины.

«Скрепи зубы и иди к своей цели, – напутствовала ее когда-то мать. – В жизни можно рассчитывать только на саму себя. Не раскисай!»

Вот и сегодня. «Я узнала, что муж мне изменяет», – писала сорокалетняя телезрительница, судя по неровным строчкам и отдельным белесым пятнам, размывшим чернила, несчастная неврастеничка. «Найми хорошего психолога и перестань ныть!» – хотелось сказать Виктории, но зрители ждали от нее сочувствия.

– Дорогая Надя! – говорила она, стараясь вложить в свой голос максимум душевной теплоты. – В вашей жизни наступил нелегкий период. Вы должны понять и принять, что муж – не ваша собственность, а живой человек с собственными чувствами, устремлениями. Постарайтесь успокоиться и взглянуть на ваши отношения как бы со стороны. Все ли в них было хорошо? Все ли радовало вас? Понимаю, это нелегко, но иногда стоит отпустить мужа на все четыре стороны и начать жизнь с чистого листа…

Через тридцать минут все было кончено. Облегченно вздохнув, Виктория покинула диванчик ведущей под демонстративные аплодисменты присутствующих.

– Все, как всегда, великолепно, – проговорил режиссер.

Только молоденькая девушка, подвизавшаяся на студии кем-то вроде помощника костюмера, нерешительно обратилась к Соболевой:

– Виктория Павловна, а если бы вас так… Я хотела спросить, если бы вас бросил муж, вы бы тоже так легко его отпустили?

Вопрос был настолько неуместным, что работники телевизионной бригады застыли на месте.

– Глупышка, разве таких женщин бросают? – усмехнулся оператор, а Виктория только снисходительно улыбнулась.

– Нет, конечно, милая. Я бы попробовала за него побороться, – сказала она и, довольная собой, двинулась за съемочной группой.

«Абсурд какой-то! – думала Соболева, и странная улыбка блуждала на ее лице. – Конечно, в жизни никто ни от чего не застрахован, но мне почему-то эта ситуация кажется нелепой. Надо будет рассказать Аркадию…»

Журналистка из «Семейной панорамы» была молода и настойчива.

– Виктория Павловна, говорят, чтобы достичь чего-то в жизни, изначально нужно испытать вкус лишений. Было ли ваше детство тяжелым? Закалило ли оно вас, настроило на победы?

Виктория усмехнулась.

– Я знаю, вы, журналисты, любите сказку о Золушке, о бедной девушке, спавшей на золе, а потом ставшей принцессой. Ну, или притчу о мальчишке-босяке, который, повзрослев, превратился в миллионера. Разочарую вас. Эти истории не про меня. Мои родители – известные ученые, и я с детства росла в атмосфере тепла, доброты и достатка.