Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи - Жан Флори

Последний довод — самый простой, но столь же весомый, что и предыдущие: Боэмунд был, по всей видимости, обаятельным, обольстительным, харизматическим героем, наследником рода норманнских завоевателей. Это подтверждают все источники, включая те, что отзываются о нем крайне враждебно. Это поистине легендарный герой, в отношении которого можно задаться вопросом: что все же берет в нем верх, рыцарь в поисках приключений или политический гений?

Он заслужил, чтобы его не забыли.

Я не могу закончить представление этого труда, не поблагодарив тех, кто помог ему появиться на свет. Несвоевременная болезнь (хотя могут ли болезни быть своевременными?) помешала мне собрать многие источники и труды, с которыми можно ознакомиться лишь в Италии; но, к счастью, я смог получить их в виде множества фотокопий и фотографий, которые пожелали послать мне, со своей неизменной любезностью, некоторые друзья и коллеги. Мои слова благодарности и признательности обращены к Жерару Дедейану и Жоржу Мартену во Франции, Сюзанне Эджингтон в Англии, Джею Рубинштейну в Соединенных Штатах Америки, а также к моим итальянским друзьям — Эрику Куоццо, Марио Мескини, Жерардо Орталли, Луиджи Руссо, Анне Спьеция и Джойе Цаганелли.

Без них не было бы этой книги.

Рыцарь в поисках приключений…

Именно такой образ сначала всплывает в моем воображении, если попытаться описать в двух словах Боэмунда, с которым я с давних пор встречался на страницах средневековых источников и работ моих коллег-медиевистов. Он — воплощение тех самых «молодых», о которых писал Жорж Дюби[5], — странствующих, изгнанных или лишенных наследства рыцарей, обедневших либо младших отпрысков в роду, героев эпопей и романов, которые расцвели пышным цветом в зарождающейся французской литературе XII века. Не имея за душой ничего, кроме воинской доблести, с мечом и копьем в руке, они привлекали внимание государей либо наводили на них страх, приводили в восхищение женщин, завоевывали известность и земли, женились на богатых наследницах или дочерях короля и приобретали таким образом, благодаря лишь собственной отваге, сеньорию или королевство.

Этот тип героя, столь распространенный в литературе того времени, — миф, заключающий в себе глубокий смысл. Он отражает мечты и устремления рыцарства, зародившегося в ту же самую эпоху, во второй половине XI века. Безумная надежда! Мечта о восхождении по социальной лестнице благодаря исключительно рыцарским добродетелям![6]

Боэмунд — рыцарь в поисках приключений, но он же и норманнский рыцарь. Ибо в середине XI века, когда Боэмунд появился на свет, мечта о социальном продвижении при помощи меча была не мифом, а реальной возможностью, что не раз демонстрировали норманны. Род Боэмунда мог подтвердить это лучше, чем чей-либо иной. В самом деле, разве наш герой не был сыном того самого Роберта Гвискарда, который мог похвалиться тем, что победил двух императоров? Того Гвискарда, чья гробница украшена эпитафией: «Здесь покоится Гвискард, ужас мира»? Наверняка юный Боэмунд с детства заслушивался рассказами из «семейной саги», повествующей о сыновьях мелкого сеньора из Нижней Нормандии Танкреда Готвильского, которые служили наемниками в Южной Италии, причем один из них, отец Боэмунда, впоследствии стал герцогом Апулии и Калабрии, а другой, его дядя Роберт, — графом Сицилии!

Славная эпопея Готвилей — не единичный пример: эпоха изобиловала подвигами норманнских воителей. Еще до тысячного года они не довольствовались тем, что бороздили моря и реки на своих не имевших себе равных военных кораблях, которые, безусловно, можно назвать «drekar»[7]. Эти торговцы, эти отчаянные (но не столь дикие, как говорили о них в свое время[8], моряки и воины, эти неимущие скандинавы, которых стало слишком много в их северных пределах, были привлечены богатствами скромных городов, сокровищами храмов и монастырей Западной Европы, часто подвергавшихся разграблению и поджогам. Норманны (главным образом шведы), торговцы и наемники, прошли по рекам Восточной Европы, сделав первые шаги в создании государства, которое впоследствии станет Россией. Они дошли до Константинополя, отважившись атаковать его в 911 году, после чего заключали с этой пышной столицей договоры, вели с ней торговлю и служили ей в качестве наемников[9].

Начиная с IX века уже другие, датские и норвежские викинги, обосновавшиеся в Гренландии и на берегах Канады, захватили Шетландские и Оркадские (Оркнейские) острова, основали фактории в Шотландии и Ирландии и колонизировали Фарерские острова, Исландию, а затем добрались до Гренландии и побережья Канады. Во второй половине IX века датчане захватили большую часть Англии, основав в ней свои королевства. Норманны, короли морей, угрожали всему побережью Атлантического океана, поднимаясь по рекам и грабя города или монастыри в тех регионах, которые сегодня мы называем Францией, Испанией, и даже Марокко, сравнительно недавно завоеванного арабами. Они доходили до Средиземного моря — их следы ведут к берегам Италии и Греции; там они примкнули к своим шведским «коллегам», добравшимся по суше до Константинополя.

В это самое время (911 год), устав от напрасной борьбы с непредвиденными и нескончаемыми набегами норманнов, король Франции Карл Простоватый уступил им часть Нейстрии, земли будущего герцогства Нормандского. Постепенно завоеватели-викинги осели в этих краях, приняли христианство, сохранив при этом множество скандинавских языческих обычаев, таких, как, например, брачный союз more danico («на датский манер»). Этот обычай позволял герцогу вступать в официальное, признаваемое законным сожительство — наряду с христианским браком, часто носившим политический характер. Однако большинство таких, освященных церковью браков в роду герцогов Нормандских не принесло потомства, а потому законнорожденность их детей часто вызывала сомнение. Так обстояло дело с самым известным среди них, Вильгельмом Незаконнорожденным. Ему было только восемь лет, когда его отец Роберт Великолепный скончался в Никее, возвращаясь из паломничества в Иерусалим. Вильгельму удалось сломить силы своих противников, истребить или изгнать бунтовщиков и, наконец, объединить воинов Нормандии и окрестных земель ради завоевания королевства Англии (битва при Гастингсе, 1066 год). Благодаря победе в этой битве Вильгельм Незаконнорожденный превратился в Вильгельма Завоевателя, одного из самых могущественных правителей Европы.