Опасные игры - Тэсс Даймонд

– Мэгги, мне нужно, чтобы ты вернулась, – сказал он своим сиплым голосом. – Первокурсница из Академии Кармайкла исчезла, и я собираю команду. Мне нужны лучшие – а ты лучше всех, малышка.

Паническая атака, как электрический ток, пронзила ее руки и ноги. Она отступила назад, как будто расстояние между ними могло бы уменьшить ее панику. Она не могла. Она не стала бы. Только не после…

Просто будь спокойна, Мэгги. Голос сестры эхом отозвался в ее голове.

– Я не шутила, когда сказала, что я больше не в деле, Фрэнк, – отрезала Мэгги. – С меня хватит переговоров, и я не вернусь в Бюро. Только не после «Шервудских Холмов». Никогда.

Лицо Фрэнка, которое всегда напоминало ей бульдожье, смягчилось:

– Я знаю, как тяжело тебе было в «Шервудских Холмах». Мы не можем победить их всех. Но эта девочка? Ее мы можем вернуть в целости и сохранности. Если ты нам поможешь.

Он полез в карман, вытащил фотографию и вложил ее в руку Мэгги. Она приказала себе не смотреть на нее. Не видеть лицо девочки и не представлять ее потерянной или испуганной. Не волноваться, что она ранена – или того хуже. Она не могла расследовать еще один такой случай. Больше нет. Но фотография в руке притягивала ее, как луна со своим гравитационным полем. Она сжала губы и опустила глаза. На нее смотрела, широко улыбаясь, девочка с клюшкой для лакросса; густая светлая челка обрамляла лицо, из-за чего она выглядела не старше четырнадцати.

Когда-то Эрика была четырнадцатилетней девочкой с детским личиком. Для Мэгги ей всегда было четырнадцать: неподвластная старению, застывшая во времени.

Станет ли эта девочка навсегда четырнадцатилетней для своих близких?

Мэгги вздрогнула от этой мысли. Ее пальцы сжали края фотографии так, что пришлось сделать усилие над собой, чтобы не порвать ее.

Ты могла бы ей помочь, прошептал предательский голос внутри нее. Она попыталась отмахнуться от него. К сожалению, Фрэнка было тяжелее игнорировать.

– Почему бы тебе не поехать со мной, чтобы просто послушать? – умолял Фрэнк, пока Мэгги продолжала пристально смотреть на лицо девочки с фото. – Ты могла бы подкинуть команде какой-нибудь совет, если что-то придет в голову. Если ты захочешь соскочить, я найду кого-нибудь, кто отвезет тебя домой. Я отплачу. Обещаю.

Мэгги разгладила уголок фотографии.

– Я не могу, – сказала она. Что, если это случится снова? Что, если она потеряет контроль над ситуацией? Что, если эта девочка тоже умрет?

– Давай, малышка. Ты осталась должна мне, – сказал Фрэнк мягко. – Я подчистил все в «Шервудских Холмах». Я не наделал шумихи, когда ты ушла от меня. Я дал тебе пространство, я дал тебе время. Но сейчас я прошу об ответном одолжении. Ты мне нужна в этом деле. Ты лучше, чем все те ребята, с которыми я работал после твоего ухода.

– Я уверена, что те, кого ты выбрал, очень хороши, – сказала Мэгги.

– Малышка, у тебя что-то вроде таланта, исключительного по своей редкости, – ответил Фрэнк. – Это нельзя сравнивать.

– Но я облажалась, – сказала Мэгги, не в силах блокировать воспоминания о «Шервудских Холмах». Она все еще слышала тот выстрел. Он отдавался эхом в ее снах. Она никогда не освободится от него, как и от пустой комнаты, которая преследовала ее.

– Ты думаешь, я никогда не лажал? – спросил Фрэнк с дрожью в голосе. – Думаешь, я никогда не проигрывал? Думаешь, все мои дела заканчивались тем, что жертва была в безопасности, а преступник за решеткой? Да ладно тебе, малышка. – Он усмехнулся. – Я учил тебя быть выше этого. Но когда я лажал, я брал себя в руки и шел обратно на свою чертову работу, потому что знал, что это важнее, чем я. Это важнее, чем мы оба, – на кону жизнь девочки. Снова. И я доверяю тебе – ты нужна мне, чтобы руководить нами. Нам нужна эта особенная магия Мэгги.

Она посмотрела на него. Когда Мэгги была еще совсем молодой переговорщицей без реального опыта, Фрэнк взял ее под крыло. Он лично выбрал ее в Куантико. Он разглядел в ней талант и развил его. Он тренировал ее и наставлял. Он помог ей прославиться. Это была не его вина, что она так облажалась. И не той девочки с фото.

Черт. Она оказалась между молотом и наковальней. Она была должна Фрэнку. Не только за то, что он прибрался за ней, он сыграл огромную роль в том, что она стала той, кто она есть.

– Ладно, – нехотя проговорила Мэгги. В конце концов, она в любой момент может уйти. Как только станет слишком тяжело, она уйдет. – Но только чтобы посмотреть. Я не возглавляю команду, я не возвращаюсь в Бюро. Это просто неофициальное одолжение.

– Пока я могу использовать твое мастерство, ты настолько неофициальна, насколько пожелаешь, – сказал Фрэнк, и его бугристое лицо расплылось в большой, теплой улыбке. Он махнул в сторону железных ворот: – Пойдем.

Мэгги глубоко вздохнула и вышла за Фрэнком через ворота парка, пытаясь не обращать внимания на фантомное ощущение веревок, затягивающихся на ее запястьях.

Четырьмя часами ранее…

Джейк резко проснулся, открыл глаза и уставился в потолок. Каждый мускул в его теле был напряжен и готов к действиям. Он считал удары своего сердца, его дыхание становилось медленным и ровным, пока глаза привыкали к темноте. На прикроватном столике лежал «Глок», но он не доставал его из кобуры – он был не из тех людей, кто достает оружие до того, как решится выстрелить.

Вместо этого он вылез из кровати, сжимая руки в кулаки. Не такие смертоносные, как пистолет, – большую часть времени. Это зависело от того, насколько злым – или отчаянным – он был в этот момент.

Что-то его разбудило. Звук? Он вытянул шею, прислушиваясь. Затем он услышал его: шорох шагов по гравию.

Там кто-то был.

Он посмотрел на часы. Было два часа ночи. Это означало плохие новости.

Видимо, его каникулы закончились.

Джейк схватил брюки, пристегивая кобуру с «Глоком» на бедро. Перед тем как раздался стук в дверь, он был уже на полпути к ней, одновременно спускаясь по лестнице и натягивая футболку.

Он распахнул дверь – перед ним стоял генерал Хоффман, его армейский куратор. Это был высокий мужчина с темными с проседью волосами и обманчиво добрыми глазами. Со стороны он казался тем еще сукиным сыном, но новобранцы были неизменно ему верны. Только потому, что у него был тяжелый характер, это не значило, что он был несправедлив.

Генерал был даже более чем справедливым к Джейку, хоть три года назад их сотрудничество началось не слишком гладко. Последнее, чего хотелось бы Джейку, – быть отстраненным от боевых действий и быть загнанным в какой-нибудь офис или, того хуже, рисоваться на мероприятиях в парадной форме и медалях на всю грудь, чтобы все могли ими любоваться.

Вместо этого ему дали уникальную возможность. Рейнджеры подготовили его практически ко всему, а его работа на Ближнем Востоке дала ему ценную информацию об участниках и там, и в Вашингтоне. Так что армия вытащила его из зоны боевых действий и отправила работать в Вашингтон над более… деликатными проблемами. От отмывания денег до шантажа, о запутанности которых он даже не подозревал, – три года в Вашингтоне были как минимум интересными. Но в душе он все еще был солдатом – и, стоя одной ногой в гражданской, а другой – в военной жизни, он пытался устоять и найти баланс.