Катилось яблочко - Елена Котенко

любуясь, взяла его за подбородок и мягко погладила пальцами.

— Кто ты такой, голубчик?

— Ск. Ромник. Сергей Ромник.

— Сереженька, значит, — произнесла она, с таким наслаждением выговаривая звуки, что гному впервые за все время с переезда понравилось свое новое имя. — Меня зовут Рина Муэрте. Тебе сколько лет?

«Около ста восемнадцати», — подумал гном.

— Восемнадцать.

Рина ахнула и похлопала его по щеке.

— Совсем кровь с молоком. Что ты забыл в этой богадельне?

— Работу.

Женщина усмехнулась.

— Здесь? Малыш, посмотри на себя, ты достоин большего! Какой-то театр современной истерики? Да тебя бы любая киностудия оторвала с руками и ногами, предлагая миллион на руки. Поверь, я знаю.

Она села рядом с ним на лавочку и вытянула из декольте визитку.

— Я режиссирую тревел-шоу по магическим мирам, а также сказки для детей и взрослых. Мы единственные на рынке, кто имеет разрешение на съёмку во всех мирах, доступных для свободной телепортации. Представь: сотни экзотических вселенных, людей и растений. Знаешь, что для идеальной картинки не хватает? Тебя. Маленького, привлекательного, краснощекого гномика, который покорил бы зрительские сердца.

Лихорадка вернулась к Скромнику, красные кресла и белые зубы снова поплыли перед глазами. Рина склонилась к нему и прошептала на ухо:

— А самый приятный бонус в том, что живых зрителей на площадке нет. И дубли можно перезаписывать сколько душе угодно, — ее красные губы изогнулись в соблазняющей улыбке. Гном испытал одновременно страх и наслаждение от такой близости. — Ты станешь звездой. Высокооплачиваемой. Ценной. Неповторимой.

— Мисс Муэрте! Мисс Муэрте, вы здесь? — раздался голос директора из подвала.

Рина чмокнула гномика в щеку, заложила визитку ему в кармашек и спустилась по большой уродливой лестницей, ничуть не мешавшей её грациозности.

Скромник находился в каком-то трансе. Сердце слишком громко билось внутри и посылало странные волны жара, жгущие ему грудь и вызывающие в ладонях покалывание. Мысли и чувства спутались. Он пытался понять свои желания и объяснить странное самочувствие после ухода этой загадочной яркой женщины. Распуская ниточки на рукаве от волнения, гном, спотыкаясь, направился в сторону выхода, в своём трансе забыв вздрогнуть от всех случайных людей и покраснеть под взглядом охранника на входе.

Глава 2

«Дом премиум-класса. Широкий ландшафт, подземная парковка, собственная управляющая компания, закрытая территория и доступные цены. Звоните…» — так гласила надпись на баннере, за которым находился проход в скромное жилище гнома. Нашёл он его случайно, дело было в первый день в новом мире.

Естественно, у Скромника не имелось денег: ни золотых, ни простых рублей. Если с утра он ещё надеялся найти место, где приютят и накормят путешественника, то к вечеру понял, что в неомире правила гостеприимства не работают. Куда бы он ни приходил, везде смеялись, спрашивали об умениях и гнали за шиворот, да и куда он доходил? Одна улица города казалась гному больше, чем расстояние между королевствами в его родной вселенной. Уставший, голодный и промокший Скромник уже не искал приюта — лишь тёплого и сухого уголка.

Прятался проход в него под тем самым баннером, в каморке на подземной парковке в элитном жилом комплексе. Лучшее, что в ней было — огромная тепловая труба, расположившаяся уголком на стене. В остальном ж страшное, сырое и узкое помещение не подходило даже для хранения тряпок, не то что для проживания. Скромнику, однако, выбирать не приходилось, и он, как истинный романтик, пытался находить плюсы даже в таком положении: соорудил лежанку на широкой трубе, протёр маленькие окошки для проветривания под потолком, чтобы они пропускали больше света, и сложил свои скромные пожитки на хлипкий стульчик. Вот и все, чем приходилось довольствоваться заслуженному алмазодобытчику, музыканту и тонкой, чувствительной душе.

Каждый раз перед сном Скромник невольно вспоминал тёплый и уютный дом: изумрудные цвета леса, запах травы и свежести, деревянную самодельную мебель, постоянный шум, музыку и тихое пение под нос кого-то из братьев; собственную постель, вкусные завтраки и более или менее чистую одежду. С братьями ему жилось лучше. На их попечении лучше. Поэтому гномик и ушёл.

Услышав тогда рассуждения братьев о маленьком отпуске порознь, Скромника охватила паника. Он будет один — в другом мире! Как же они могут разлучиться спустя столько лет вместе? Как он будет без вечного бурчания Ворчуна, причитаний Умника, храпа Сони, забав Весельчака, наивности Простачка и громкого Чихуна? Разве могут братья жить порознь? Оказывается, могут. Всем после перевернувшего их мир приключения с Белоснежкой хотелось отдохнуть, посмотреть новые миры, найти спутницу жизни и завладеть особенными, личными воспоминаниями, которые были бы недоступны другим.

Умник тогда сказал, что путешествие пойдёт ему на пользу, научит быть самостоятельным, поспособствует борьбе со стеснительностью. Скромнику же не хотелось ни с кем-то бороться, ни оставлять привычный уклад жизни, но в глубине души тот самый страшный и таинственный голос ему подсказывал — это шанс опробовать себя и свои силы, показать, что он достоин и что не хуже других. Белоснежки достаются принцам, а не гномам. Но что мешает гному стать принцем?

Скромник решил посмотреть неомир. Он надеялся, что это будет место, где телеги не ломаются, вместо кирок придумали более удобное орудие, а королевствами управляют только добрые люди. О как ошибся, как наказан! Перед поездкой Умник, чтобы хоть как-то успокоить брата, дал ему карманный телепорт — прикрепляешь к любому зеркалу и проходишь.

«Только одно применение. Подумай хорошенько! Я всегда буду рад тебя видеть, но такой шанс… воспользуйся им, братец. Ты способен на большее, чем думаешь», — сказал он тогда. Иногда, когда было совсем туго, гном брал его в руки и прикладывать к груди. Магическое тепло в телепорте пульсировало, наполняло его тело энергией и решимостью — воспользоваться, бросить эксперимент — но загадочный голос ядовитым туманом заползал в голову и шептал «не надо», «ты сможешь», «ты же не сдашься, признав поражение?», и Скромника в такие моменты наполняло тяжёлое, холодное спокойствие, заставляющее расправить плечи и глубоко вдохнуть.

Что это был за голос? Его внутренняя уверенность? Стержень личности, который не давал сломаться? Характер? Или тёмная сторона души, кроющаяся в глубинах, недоступных даже гному? Почему он не слышал его раньше, когда все было хорошо? Почему он не слышит его в тяжёлые моменты? Почему он появляется, как черт из табакерки, в самые неожиданные минуты, и вместо того, чтобы давать ответы, погружает в пучину сомнений? Ведет ли он гномика к свету или в непроглядную тьму?

Скромник раскрутил вентиль на трубе, прогревая её сильнее, и вытянулся на медном боку. На улице ползли по