Неукротимая красавица - Бертрис Смолл

– И кто это решил?

– Мы с графом.

– А я? Мое мнение что, никого не интересует? – В ее голосе звучал гнев.

– Но вы же были обручены семь лет назад, – удивленно проговорил сэр Джеймс. – Это практически решенное дело.

В голосе отца ей послышалось раздражение. Да, она не была нежным милым созданием, каким он хотел бы ее видеть, и постоянно выводила его из себя.

– Вы могли бы посвятить и меня в новые обстоятельства, а потом спросить, хочу ли я выходить замуж на целый год раньше намеченного срока! – воскликнула Катриона. – Так вот: я не желаю выходить замуж не только сейчас, но и вообще, в особенности за Патрика Лесли!

– Но почему, моя дорогая? – в недоумении спросила Хизер. – Это прекрасный молодой человек, настоящий светский лев! Неужели ты не хочешь стать графиней?

– Да он просто гроза всех окрестных девиц, милая мама! С тех пор как дядя Патрик упал с лошади и свернул себе шею, а новоиспеченный граф вернулся домой, не проходит и дня, чтобы я не услышала очередной рассказ о его похождениях! По всей округе ходят легенды о его мастерстве в постелях, на сеновалах и под заборами! Не думала, что ты захочешь отдать меня за такого развратника!

Хозяин дома просто остолбенел от яростного взрыва чувств дочери. Джейми начал было смеяться, но тут же замолк под строгим взглядом матери, а сама Хизер сообразила, что, похоже, упустила что-то весьма важное в воспитании Катрионы.

– Оставьте нас одних! – обратилась она к мужу и сыну, а когда мужчины вышли, сказала дочери: – Присядь, дорогая. Ты что-нибудь знаешь о том, что происходит между мужчиной и женщиной на супружеском ложе?

– Конечно, – в некотором недоумении произнесла Катриона. – Он вводит эту свою штуку в отверстие у нее между ног, а через несколько месяцев оттуда же выходит ребенок.

Хизер на минуту прикрыла глаза и подумала: «О, мое бедное дитя! В моей громадной и всепоглощающей любви к твоему отцу я совершенно забыла, что ты становишься женщиной, но ничего не знаешь о том наслаждении, которое испытывают любящие существа. Где мне найти слова, чтобы поведать тебе об этом?»

Справившись, наконец, с чувствами, она открыла свои фиалковые глаза, глубоко вздохнула и холодно произнесла:

– Ты отчасти права, но акт любви между мужчиной и женщиной не обязательно заканчивается каждый раз рождением ребенка. Имеются способы предотвратить это, не лишая себя восторгов любви. Буду рада научить тебя всему еще до того, как ты выйдешь замуж.

Девушка была явно заинтересована, а мать между тем продолжала:

– Занятия любовью доставляют громадное наслаждение, Катриона.

– В самом деле? И каким же образом, мама?

Легкий оттенок презрения не ускользнул от внимания Хизер. «Великий боже, ну как мне это ей объяснить?»

– Тебя когда-нибудь целовали, дитя мое? Возможно, кто-нибудь из твоих кузенов во время наших приемов пытался украдкой?

– Ну да, кое-кто пытался, но я ему так врезала, что никто больше не осмеливался!

Хизер захотелось завыть в голос от разочарования.

– Но целоваться ведь так приятно, Катриона! Особенно когда тебя при этом еще и ласкают. Это просто восхитительно.

Катриона посмотрела на свою мать как на умалишенную.

– Брр! Да что может быть приятного в том, когда женщина и мужчина трутся друг о друга голыми телами?

От такого неприятия чувственных удовольствий Хизер едва не потеряла ход мыслей и самообладание.

– И тем не менее это так! Уж я-то знаю! Боже, Катриона, мне больно оттого, что ты совершенно не осведомлена в этих вопросах! Ты не имеешь никакого представления, что значит быть женщиной, и я чувствую свою вину. А замуж за своего кузена Гленкирка в Двенадцатую ночь ты все же выйдешь, как и планировалось. Вы прекрасно подходите друг другу – он замечательная партия.

– Я не выйду за него замуж, мама!

Хизер попробовала зайти с другой стороны:

– Тогда чем ты намерена заниматься?

– Есть и другие мужчины. Мое приданое позволяет мне выбирать.

– Только если речь идет о Гленкирке, моя дорогая.

Катриона не смогла сдержать удивления, и Хизер с облегчением подумала, что наконец-то завладела ее вниманием.

– Катриона, твое очень большое приданое предназначено только для Гленкирка. Так устроила моя мама. Если ты намерена выйти за кого-то другого, твое приданое будет весьма скромным.

– А что, бабушка не подумала о другом варианте: Гленкирк же мог умереть или просто отказаться от брака?! – выкрикнула в ярости Катриона.

– Если бы случилось что-то подобное, ты вышла бы за Джеймса. Мама мечтала, чтобы ты стала графиней Гленкирк. К тому же нет никаких сомнений, что твой нареченный будет рад свадьбе. Пойдем, дитя. Патрик Лесли обязательно полюбит тебя, вот увидишь.

– А как же я? Что, если я не хочу выходить за него?

– Но решать не тебе, моя дорогая. Так что перестань хмуриться и пойдем встречать гостей. Твои кузины и кузены очень хотят пожелать тебе счастья.

О боже! Еще и это! Хорошо, что ее дяди Колин и Эван живут в Эдинбурге, а то пришлось бы возиться с целым выводком их детей. А остальные! С мальчишками-то она еще находит общий язык, но шесть жеманных девиц – это уже слишком!

Фиона Лесли, пышная, с темно-рыжими волосами, серыми, как бушующее море, глазами и красными пухлыми губами, осталась вдовой в девятнадцать лет. Бедный Оуэн Стюарт не смог выдержать испытание супружеского ложа. Следующей девицей в этой компании шла шестнадцатилетняя Джанет Лесли, которая весной должна была выйти замуж за брата Фионы, кузена Чарлза. Джен не могла скрыть своего восторга: ну как же – будущая графиня Сайтен! Глупая корова! Эйлис Хей уже исполнилось четырнадцать лет, и ей предстояло выйти за Джеймса Лесли, следующего брата Гленкирка, но не раньше, чем через пару лет. Бет Лесли было шестнадцать, но, обожая своего дядю Чарлза, она решила вскоре удалиться в монастырь, расположенный во Франции. Таким образом, она могла жить неподалеку от своей семьи, поскольку ее четырнадцатилетняя сестра была обручена с сыном дяди Дональда, Жаком де Валуа-Лесли. Последней в этой компании была маленькая Мэри Лесли, тринадцати лет от роду, которой через три-четыре года суждено стать женой старшего брата Катрионы – Джейми. Катриона очень надеялась, что к тому времени Мэри хоть немного поумнеет и перестанет глупо хихикать при каждом слове, произнесенном Джейми, хотя тот, похоже, не имеет ничего против.

Катриона вместе с матерью вошла в парадный зал и тут же оказалась в плотном окружении родственников. Ее поздравляли, желали здоровья и счастья. Ну как на них сердиться – ведь сегодня день ее рождения.

Внезапно Фиона произнесла своим хрипловатым кошачьим голосом:

– Кэт, дорогая, а вот и твой суженый. Разве она не выросла, Патрик? Посмотри: настоящая женщина.