Последний из рода - Александр Коротков

вискаря скромность напрочь покидает невысокую миловидную брюнетку. По крайней мере, в привате начинает вытворять такое, что приходится потом идти в «массажный» салон. Снимать напряжение, так сказать.

— Валяй.

Никогда не отличался излишней прижимистостью. Особенно с подобными деньгами.

Пока официантка принимала заказ, вокруг притихла музыка и раздался бодрый голос диджея:

— Джентльмены! Рекомендую вам заказать что-нибудь прохладительное, потому что сейчас тут станет жарко! Для вас танцует огненная Минерва! Встречайте!

Я подобрался. Выступление Минервы лучше не пропускать. Высокая, около ста восьмидесяти сантиметров, статная, светловолосая, с шикарной задницей и упругой грудью-четверкой, девушка практически любого мужика заставляла расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. В этом, помимо щедрости природы, ей помогали грация и полное отсутствие стеснения.

Из динамиков томно запела Бишоп Бриггз и Минерва начала творить волшебство. Ухватившись за пилон, она медленно, практически на одних руках, поднялась под самый потолок, широко расставила ноги и, лениво вращаясь, спустилась обратно, чтобы вновь закрутиться на подвижном шесте. Опустившись на колени, она изящно расстегнула красный бюстгальтер и швырнула мне, облизав верхнюю губу проворным язычком. Я картинно смахнул пот со лба, показывая, что она все делает правильно.

Через минуту выступления девушка вдруг выудила откуда-то открытую бутылку шампанского, провела меж грудей, опустила ниже, зажала между ног и несколько раз погладила сжатым кулачком горлышко. Ух! Теперь меня чуть в реальный пот не бросило.

Феерия продолжалась еще пару минут. Когда песня закончилась, Минерва, шагнув вниз с бутылкой в руке, поманила меня пальцем и пошла в сторону приватных комнат.

Вот ведь дьяволица! Прекрасно знает, что после такого я не смогу устоять. Кстати, администратор тоже это знает, поэтому и трется неподалеку.

— Запиши мне двойной приват. Хотя нет… Давай тройной.

В этом заведении принято оплачивать танцы девушек сразу же, но для меня, как для частого и проверенного гостя, делают исключение.

Минерва уже ждала меня внутри, поглаживая бутылку. Увидев меня, встала и толкнула на диван.

— Эта бутылка для тебя, Сережа. Хочешь попробовать?

— Спрашиваешь!

Игристый напиток скользнул по обнаженной груди, попадая мне в рот. Минерва подняла бутылку и хорошенько приложилась губами. Затем наклонилась ко мне и поцеловала. Я почувствовал, что она выпила не все и теперь решила поделиться со мной.

— А знаешь, у меня дома есть еще одна бутылка, — ее горячий шепот обжигал мне ухо. — Если ты выкупишь меня со смены, то мы можем ее распить.

От подобных предложений я никогда не отказывался.

Мы вышли с черного входа. Я всегда заходил и выходил именно здесь. Возле центрального слишком много камер, а я не люблю излишней гласности. Минерва ничего не имела против, положив ладонь мне на локоть.

Услышав шорох сзади, я быстро обернулся и начал действовать. Отбросил девушку в сторону, перехватил руку с ножом, вывернул. На мгновение лунный свет отразился на лезвии падающего оружия и почти сразу же, повинуясь моему движению, хрустнула запястная кость. Это его проняло и ублюдок заорал от боли. Впрочем, почти сразу же заткнулся, получив кулаком по горлу.

Сокрушительный удар в лицо опрокинул меня навзничь. Кажется, сломалась лицевая кость, но хлынувший в кровь адреналин погасил боль. Я вскочил, но неизвестный ловкач снова оказался быстрее. Удар под колено на дал мне возможности подняться, а кулак, врезавшийся в сломанную скулу, пороховой бочкой взорвался на лице.

Удары посыпались со всех сторон. Я мог только сгруппироваться, чтобы минимизировать последствия.

— Достаточно! Грузите эту падаль.

— А с девкой как быть?

— В расход.

Говорили на арабском. Этот факт, а также выстрел-шлепок из пистолета с глушителем явно указывали, что это не обычные грабители. Последнее, что я увидел перед тем, как тяжелый ботинок погасил мое сознание — остекленевшие глаза Минервы с аккуратной дыркой между ними.

Из небытия меня вырвал сильный удар ладонью по лицу. Затем еще один. И еще. Как ни странно, это помогло. Сознание начало медленно возвращаться, однако удары и не думали прекращаться.

— Хватит! Он приходит в себя.

Голос был незнаком. С трудом открыв незаплывший глаз, я огляделся. Я был привязан к железному стулу посреди какого-то заброшенного загаженного ангара, в котором чудом сохранилось освещение. Наглухо забитые окна, бетонный пол, голая лампочка под потолком. В трех метрах справа от меня стоит стол с разложенными на нем принадлежностями для разговора «по душам». А прямо передо мной — невысокий, крепко сбитый мужчина в деловом костюме, с аккуратной, черной с проседью бородкой.

Плохо. Джамал Рахмат. Бригадный генерал ливийской группировки «Алькат Валвала».

— Вижу, ты узнал меня. И наверняка догадываешься, почему оказался здесь, пес.

Конечно догадываюсь. Два года назад, во время спец. операции в Ливии я действовал в составе разведгруппы. Нам было поручено выкрасть с охраняемого объекта доказательства причастности одной иностранной разведки к финансированию террористической ячейки «Алькат Валвала». Нам это удалось, но для этого пришлось развязать язык сыночку Джамала, Муниру. Я не буду здесь описывать методы оперативного допроса. Достаточно сказать, что парень оказался упрямым, поэтому к концу моего с ним разговора у Мунира не хватало многих выступающих частей тела.

— Хочешь передать привет своему сыночку?

Удар в скулу отбросил мою голову назад.

— Со своим сыном я поговорю, когда этого захочет Аллах. А с тобой поговорю сейчас. И поверь, растяну наш разговор надолго…

Рахмат достал из стоящей на столе корзины окровавленную голову, в которой я узнал Вадика Кошкина.

— Твой товарищ был настолько любезен, что подсказал, где тебя найти. Сами бы мы никогда не справились. Должен признаться, я впечатлен — готовят вас, собак, хорошо. Он продержался час, прежде чем рассказать, как мне тебя найти.

Покойся с миром, Вадик! Интересно, кто нас сдал? Никогда не поверю, что эти черти смогли провернуть такое самостоятельно, а значит, у нас в конторе есть «крыса».

Что-то холодное прикоснулось к моей шее, а через мгновение я взвыл от боли.

— Это не ты обронил, шакал?

У выступившего из-за моей спины ливийца была заросшая густой бородой рожа. На вытянутой ладони лежало окровавленное ухо. Мое ухо.

— Можешь сварить из него супчик для своей жены, Азиз, — я узнал этого громилу. Главный костолом «Алькат Валвалы». Попавшие к нему в руки никогда не доживали до старости. — А еще лучше, засунь себе в задницу, чтобы я лучше тебя слышал.

Глаза бородача блеснули и он на ломаном русском ответил:

— Много болтаешь, пес. Ну ничего, сначала я дам тебе вволю проораться, а затем отрежу язык.

После этих слов Азиз сломал мне палец и, не давая опомниться, подхватил со стола молоток, вытянул руку и хорошенько приложился. Не сдержавшись я заорал, из глаз брызнули