Двадцать писем - Никита Сергеевич Дзюбенко

смотрела на меня. Мне, казалось, я сам утонул бы в твоих глазах. Возможно, ты знала, что я тебя спасу, или ты безнадёжно решила умереть. Но ты жива, и я рад этому. Огонь я тоже откинул, так как Огонь – я, моя страсть к тебе это просто ужас. Я уверен, ты не раз замечала в моих каменных глазах огонь, что ты разжигала. Забавно вода разожгла огонь.

Ты когда-нибудь думала, что такое одержимость, многое люди посвящают себя чему-то и этим живут. Музыканты-люди способные потратить жизнь ради музыки и остаться одни, готовы каждый день играть одно и тоже, каждый грёбаный день я говорил, что люблю тебя, мне кажется, мои чувства были инструментом, ты так легко играла. Я был лучшим инструментом, ведь я одержим музыкантом. Играл сам, тебе стоило показать лишь ноты, и композиция была бы идеально сыграна, но моя страсть все портила. Каждый раз я пытался перейти за грань, словно пытался импровизировать, создать свою мелодию, но тебе не угодить.

Вспомни все, что я говорил тебе. Что хочу тебя прям здесь, сейчас, просто положить руки на бедра, и язык на шею, сорвать украшения, содрать блузку, скинуть со стола еду и положить тебя, ведь ты самое аппетитное, что было. Да, мне было плевать, что это был ужин с твоей семьей. Твою красивую мать, я даже не мог держать вилку тогда, ты была так очаровательна.

Ты была похожа на свою старшую сестру. Ты вечно говорила, что вы не похожи, и я со временем перестал спорить. Хотя я так не считал, ты даже носила ее одежду. Когда я видел старые фотки твоей сестры, казалось, ты меня подкладываешь и суешь свои фотки. Да, сейчас она старше и вправду выглядит иначе, она стройнее, ниже, более умная, у нее другие вкусы, не любит гитару как ты. Но ты для меня намного лучше ее. Милая, всем чем отличаешься от нее и есть причина, почему эти письма пишу тебе, а не ей, и не другой.

О, а ещё помнишь ты говорила, что как-то дилер перепутал тебя с сестрой. Я так переживал, что ты знаешь долбанного дилера. Если бы он впутал тебя куда-то, а ты любишь новое. Я не подал тогда виду, но думаю, ты заметила. Хотя мой страх основан на моем же опыте.

Ваша мама была замечательная, воспитала таких сестер, я ее даже завидую. Я редко говорил о своей матери. Но она забила на меня из-за развода, и начала пить, орать, грустно, но с тобой я не видел этого. Наверное, из-за матери, я такая истеричка, честно я бы хотел стать частью вашей семьи. Мечтать не вредно, люблю тебя

Твоя истеричка

Письмо пятое

В прошлый раз, я затронул тему семьи.[BR]Я хотел от тебя детей, но ты была старше меня. У тебя были цели, планы. Я никогда не говорил, но я хотел работать всю жизнь и быть одни. Вот такой простой план был у меня, но ты его разрушала. Я рад, я стал более теплым, я узнал, что значит любить.[BR] Наверное, знакомство с парнем вроде меня не входило в твои планы. Твои планы было светское общества, а я был беден, ты хотел рисовать, творить, а я проводить с тобой время. Ты говорила, редко показываешь свои рисунки, но они шедевры, в такие моменты, я прост, чтобы оценивать здорово, или слишком сильно люблю тебя, чтобы увидеть недостатки. Но то, что ты пишешь-это искусство для такого юного возраста. Мне ужасно стыдно, что не мог сказать, что мне что-то не нравится. Помнишь, ты нарисовала кота, я сказал, он очень красивый. Но на самом деле мысли были о том, что ты начала что-то употреблять, кот был настолько неестественный, даже не по себе было. Возможно, я слишком стар, для такого искусства.[BR]Думаю, ты помнишь, что я копал яму. Я по-прежнему копаю, лопату мне так и не вернули. Из-за чего очень болят руки. Я почти весь был испачкан кровью, но я думала о тебе, и она кипела в моих сосудах. Возможно по этому я смог сегодня рыть до нужной глубины. "Молодец, ты понял урок, что надо делать то, что тебе говорят. Надеюсь впредь не будешь отступаться,"– это сказал человек, которого Питер назвал Боль. Я спросил: "Почему?"– на что услышал: "Смотри,"– показав на Боль, я увидел, как он сломал человеку палец со словами:" Кусок дерьма, какого черта ты ешь так медленно."Сломав второй палец, он продолжал:" у тебя много времени? Тогда ты будешь, ещё больше работать,"– очень странно ведь он сломал последние пальцы этому человеку, интересно, такое было каждый день, или мне просто везло не видеть это. Всё что говорил бедный парень без пальцев: "Я не могу держать ложку,"– его голос дрожал. Его лицо было в слезах, слезы они были на его одежде: на робе, брюках. Такое ощущение, что ныть его призвание. Про ложку он сказал раз десять. И вправду он не мог есть быстро с двумя пальцами, жаль, теперь он вообще не сможет сам есть, его будут кормить. Не беспокойся о нем, лучше подумай о том, как я скучаю. Боль, распорядился, чтобы больного увели со столовой.[BR]Мы с Питером продолжали говорить, очень странно, но он говорил только со мной. Я спросил:"Почему общаешься со мной?" Долго смотря в его глаза я услышал ответ:"Ты мне нравишься. У тебя красивые серые глаза. Мне хочется тебе доверять,"-было видно, что его слова искорененные. Но ты же знаешь, что я люблю тебя. И я рассказывал ему про тебя. Он был в шоке, не знаю чему он так удивился. Тому что единственное, что я помню это ты. Или тому, как я тебя люблю.[BR]С любовью от человека с красивыми глазами[BR][BR]Ваша мама была замечательная, воспитала таких сестер, я ее даже завидую. Я редко говорил о своей матери. Но она забила на меня из-за развода, и начала пить, орать, грустно, но с тобой я не видел этого. Наверное, из-за матери, я такая истеричка, честно я бы хотел стать частью вашей семьи. Мечтать не вредно, люблю тебя[BR]Твоя истеричка

Письмо шестое

Привет

Помнишь, я тебе говорил о том, что я очень часто испытываю дежавю, и сейчас снова, снова это. Мне страшно. Сегодня Блук, открыл мою дверь. Стоял, Смеялся. И звал меня. Я не понимаю, почему я это видел. Я вспомнил, что это было уже, но я здесь нахожусь около недели. Как минимум мне так кажется.

Дорогая, я