Мое чужое сердце - Арина Александер

— И как это произойдет? — спросил тихо, едва размыкая губы.

Олег Львович постарался, как можно доступней объяснить процедуру пересадки сердца, если оно подойдет по всем параметрам и характеристикам.

— Сердце вашей дочери хирургическим путем удалиться из её организма. Его охладят, и будут хранить до момента пересадки реципиенту. Если оно в силу каких-то обстоятельств не подойдет именно той девушке, то всегда есть вероятность, что оно подойдет другому пациенту. В любом случае, оно сослужит службу и вы сделаете доброе дело.

Кирилл проявил незначительный интерес:

— А дальше?

— Во время операции пациент переводиться на искусственное кровообращение. Затем хирурги удаляют собственное сердце пациента и заменяют его донорским. Дальше, они соединят кровеносные сосуды, позволяя крови начать циркуляцию через новый орган и легкие. После согревания, сердце начинает сокращаться. Происходит тщательная проверка всех кровеносных сосудов и их соединения, а потом отключают аппарат искусственного кровообращения и зашивают рану. Как-то так. К сожалению, я не кардиохирург, не могу в точности пересказать все нюансы. Да они вам и не нужны.

Мужчина глубоко задумался. Возможно, это шанс на то, что частичка их дочери продолжит свое существование в ком-то другом. Знай об этом, Алёна точно была бы не против. Перевел взгляд на безучастную Машу и понял, что решение придется принять самому.

— Мы даем согласие. Сделайте всё от вас зависящее, но доставьте сердце в целостности и сохранности, — последовала небольшая пауза, позволяющая справиться с нахлынувшей болью. — И ещё… денег не нужно. Наживается на чужом горе — большой грех.

Олег Львович тут же потянулся к телефону и связался с кардиоцентром.

— Алло, Кристинка?! Да… у меня есть подходящее сердце для вашей пациентки. Дуйте сюда с контейнером. Да!.. Да! Я знаю. Подключили… Не учи ученного!

Вот и всё… И снова жизнь завертелась, закружилась вокруг реаниматолога. Он выразил ещё раз искреннее сочувствие потере родителей и поблагодарил за проявленную человечность. Ему пора. С приемного пункта поступает сообщение об автомобильной катастрофе с двумя пострадавшими в крайне тяжелом состоянии. Ничего не скажешь, дежурство выдалось ещё то.

Время остановилось. Что Марии, что Кириллу идти домой не хотелось. Так и остались сидеть недвижимыми изваяниями в зоне ожидания. Благо, их никто не заставляя покинуть помещение. Каждый проходящий мимо понимал, что эти люди оплакивают свое горе. Нечего лезть.

По прошествии часа из реанимации выехала каталка с накрытым белой тканью телом и направилась в сопровождении медицинского сотрудника в морг.

Мария безразлично мазнула взглядом по серому металлу и неожиданно, резко вскочила с кресла, окончательно осознав, что там находиться её дочь.

— Алёна-а-а… — рванулась было к ней, но Кирилл не позволил — вовремя схватил за руку, заставляя остаться на месте.

— Скоро мы заберем её домой, — прозвучал надтреснуто его голос, провожая сухими глазами каталку к служебному лифту. — Позволь людям сделать свою работу.

У самого внутри всё налилось каменной тяжестью. За что? Почему? Эти мысли не давали покоя, словно, получив ответ, он сможет воскресить дочурку. Прекрасно знал, что это только начальный этап. Он ещё не до конца осмыслил случившееся. Вот когда вернется домой…

Неожиданно Кирилл почувствовал, как повисшее на руке тело Марии напряглось отстранившись.

В паре метров от них стоял мужчина с застывшим выражением тревоги на лице. Он пристально всматривался в лица родных любимой девушки.

— Что с Алёной? — бросился к ним. — Как её состояние? Что говорят врачи? — их безмолвие пугало. Осуждающий, обвиняющий взгляд матери налил ноги свинцом, не дав ступить больше и шага, заставив остановиться на полпути. Пот холодным ручейком проложил свой путь вдоль позвонка.

— Это всё ты виноват!!! Ты! Из-за тебя моя девочка… она… — громогласный крик Марии нарушил царившую тишину. И где взялись силы для того, чтобы наброситься на мужчину в попытке вытрясти из него душу, выцарапать глаза, вырвать ненавистное сердце. — На её месте должен быть ты!.. Почему такая несправедливость? Всё из-за тебя! Слышишь? Убили-и-и-и… из-за тебя… Из-за твоего долбанного чувства долга и справедливости. — истерика вырвалась наружу и накрыла с головой. — Пойди в морг, попытайся посмотреть в глаза своей любви и дай ответ самому себе: оно того стоило? Стоило её жизни? Ведь тебя предупреждали! Кому нужна сейчас твоя правда?

Снося удары, он даже не шевельнулся. Потому что не чувствовал их. Тупая боль засосала где-то глубоко-глубоко, а потом, разливаясь, заполонила весь организм, отравляя всё на своем пути.

— Она села в твою машину. Понимаешь? Хотела сделать сюрприз и… Почему я не попыталась остановить её? Сейчас бы моя дочь была бы жива. Всё по твой вине.

— Маша… — вмешался Кирилл, пытаясь оторвать жену от шокированного мужчины.

— Не вмешивайся! Дай сказать то, против чего была против. Я всегда знала, что ты не принесёшь ничего хорошего для Алёны. Одну погибель… Будь ты… — испытуемый стресс настолько поглотил материнское сердце, что слова, готовые сорваться с губ, пробкой застряли в горле, вызвав нехватку воздуха. Она едва не произнесла самые страшные слова, за которые, знала, не смогла бы простить себя никогда. — УБИРАЙСЯ! И больше никогда не становись на моем пути.

Он всё понял.

Пускай это слово и не было произнесено, но оно прозвучало в его мыслях, врезалось в кору головного мозга и отпечаталось там навсегда.

Каждая секунда — удар сердца. Оно размеренно отмеряет наш жизненный цикл. Бывает, сбивается, а потом, ускорившись, наверстывает упущенное. Бывает, хромает, однако бьется же, не смотря ни на что.

Странно, но не один внутренний орган, помимо мозга (органа мышления), конечно, не реагирует так на окружающий мир, как сердце. Только оно может сжиматься от испытываемых эмоций, падать вниз, трепетать, наполняться любовью. Оно может быть как умелым советником, так и сослужить плохую службу, толкая на неверные поступки. Одно в нем неоспоримо — пока оно бьется — человек жив.

— …массаж! Стоп массаж! Ритм, разряд, массаж. Ритм, разряд, массаж. Адреналин! Амио! Массаж! Массаж! Массаж…

И так почти два часа. Устали все. Но сдаваться и тут, в центре кардиологии, никто не намерен.

Многострадальное сердце запускается. Вокруг слышаться одобрительные овации. Не стоит… Ещё не известно, насколько его хватит. Оно ослаблено и находится на грани.

Матвей Захарченко, кардиохирург, настроен спасти жизнь пациентки любой ценой. Его чутье подсказывает, что всё будет хорошо. И не ошибается. В палату, в возбужденном состоянии, ворвалась медсестра Таня и радостно сообщила:

— Матвей Александрович, только что просили передать — есть подходящее сердце.

У всех поднимается настроение. Мир не без добрых людей.