Веритофобия - Михаил Веллер

И так далее…

Но! Это все страх личности. Есть же страх общественный, социальный, групповой!

Страх перед сильным врагом-соседом-народом. Страх перед атомной войной. Вообще страх конца света — как в ожидании 1000 года у христиан. Страх чумы или холеры в Средние века.

Групповой страх являет себя, естественно, как сумма-система индивидуальных, солидарных, одинаково ориентированных страхов отдельных личностей. Так сказать, страх системный, проявляющийся в страхе каждой монады, но у всех монад вместе — увеличивающийся, легитимизированный, приобретающий характер объективного отношения к действительности — раз он у всех такой есть.

Так вот. Есть групповой страх перед правдой. Коллективная боязнь правды. Все общество отвергает правду, отталкивает, не хочет видеть и признать. Дискомфортна ему такая правда, очень нежелательна.

Скажем — стихийное бедствие неизбежно, спастись все равно нельзя: так лучше думать, что все обойдется, не в первый раз, гарантий беды нет.

Назовем такой страх перед правдой, боязнь правды — ВЕРИТОФОБИЯ.

Особенно явна веритофобия, когда у группы-общества возникает когнитивный диссонанс — то есть явная правда-скверна не соответствует убеждениям группы о правильном, хорошем, желаемом положении вещей, в котором она живет.

Вот так в Советском Союзе хрущевской эпохи люди отвергали мысль о том, что коммунизм порождает зло, а капитализм — гуманнее, производительнее, лучше. Большинство людей верили советской пропаганде — ибо хотели ей верить. Иначе их труд, их лишения, их условия жизни лишались смысла и были обманом и несчастьем. А эта мысль человеку несносна, она ведет к депрессии, болезням, неработоспособности, ранней смерти и вообще это конец счастливой жизни.

А человек устроен в общем и среднем так: если он не может создать себе жизнь, которую полагает счастливой — то он начинает полагать счастливой ту жизнь, которую имеет. Причем искренне полагает, что счастлив — а раз полагает, то так и есть.

На биохимическом уровне счастье человека — это электрохимическая реакция нейронных групп центральной нервной системы на химические соединения, вырабатываемые гормональной системой. Субъективно воспринимается как сильная позитивная эмоция. Объем этих эмоций в течение жизни более или менее определенный, генетически заданный. Поводы к счастью условны. Лишь бы тяжких лишений и страданий не было — в негативном стрессе биохимия, естественно, меняется. А если основные потребности удовлетворены — безопасность, еда, укрытие, половой партнер, достаточный диапазон впечатлений — то счастье дворника от счастья миллиардера внутренне не отличается. Род занятий и количество миллионов не принципиальны.

Человеку необходимо счастье — чтоб работать, жить нормально, хотеть разного. И если тягость условий не убивает, не превращает вовсе в животное, а все-таки дает возможность жить и что-то делать, иметь какие-то надежды и растить детей — человек может быть счастлив и иметь психологическую мотивацию к жизни и действию, что и есть его суть.

Таким образом. Группа должна верить, что она выживет и будет успешна и счастлива. Если может что-то сделать для этого — то будет пытаться делать. Если не может — навеет себе сон золотой.

Но. И вот подошли мы к главному. В истории случаются переломные периоды.

В эти периоды группа, общество, народ, страна, цивилизация — уверовала в необходимость, правильность и благость каких-то действий, мер и взглядов. Искренне полагает, что только так будет правильно и хорошо.

А как группа верит, с чего? А лидеры, основываясь на идеях интеллектуалов, внедряют эти идеи в массы. Как реакцию на вызовы времени, на социальные катаклизмы. Как способ преодолеть несчастья и отказаться от взглядов пагубных, трагических, гибельных.

Вот так после Второй Мировой войны дозрел и расцвел буйным цветом современный западный гуманизм и представление о правах человека. О равенстве всех народов и групп, рас и меньшинств. Чтобы не было фашизма и расизма с их ужасами и несправедливостями.

Далее вступает логика развития социальных систем. Каковыми конкретно правят разрастающиеся бюрократические системы. Методом увеличения правил и законов, разветвлением подробностей законов и механизмов их применения. Бюрократия растет, законы и правила множатся и захватывают новые социальные пространства.

Раньше или позже начинается идеологическая дегенерация и деградация. Таков путь всех социальных систем на определенной стадии развития. Вообще любая система во Вселенной проходит все фазы цикла своего существования, впадая после пика и плато в дегенерацию, а затем в саморазрушение.

И вот уже правила и законы, правоприменение в действиях, начинают явно работать во вред системе. Явно разрушает ее.

Но! Великое «но»! Бюрократическая система уже создала и воспроизводит себя на этой именно идеологической платформе. И массы в течение десятилетий усвоили, впитали в кровь, прониклись до мозга костей этими благими идеями — гуманными и справедливыми.

И тогда рождается социальная, групповая ВЕРИТОФОБИЯ.

Общество в полном составе впадает в когнитивный диссонанс. То есть — видит одно, а понимает другое. Видит, что его действия разрушают его и ведут к гибели — но имеют в мировоззрении и потому понимают, что надо продолжать жить именно так.

Правда отвергается коллективным сознанием — и сознаниями индивидуальными. Логика против практических следствий мировоззрения, логика и элементарный здравый смысл кричат, что идем к гибели! Да, гибнуть страшно.

Но мировоззрение, система всех убеждений, суммарное представление о должном говорят коллективу и личности — нет, ерунда, мы справимся, продолжаем действовать как надо! Посмотрим на хорошие стороны и не будем акцентировать плохие.

Чем очевиднее губительная реальность — тем сильнее сложная и стройная логика социального сознания отвергает ее, вплоть до иррационального несогласия и страха признать ужасное!

И тогда правда объявляется не просто ложной, не просто вредной, но преступной! Тогда государственная машина скрывает происходящие несчастья и объясняет их чем угодно, но только не гибельностью пути. Тогда ученые и их труды объявляются аморальными, антиобщественными, вредными. Тогда идеология начинает командовать и законом, и справедливостью, и наукой, и искусством.

Начинается тоталитарное идеологическое правление господствующей власти. Ибо социум гонит прочь от себя правду всеми способами — иначе надо признаться в том, что его жизнь, карьеры и труды не имели смысла, а это психике человеческой невыносимо.

…Вот что имеем сегодня мы на Западе. Вот что такое ВЕРИТОФОБИЯ либерал-социалистической интеллигенции. Она не в состоянии — искренне не в состоянии!! — принять ошибочность и вредоносность своей деятельности, признать свою неумность, несмотря на образование — и свою вредоносность, несмотря на благие намерения.

ВЕРИТОФОБИЯ разъедает западное общество, уничтожает культуру, губит надежды на справедливость, ведет к исчезновению народы и их культуру, оставляет коренное население стран без родины и без будущего. Ибо элита общества отрицает правду — как было всегда перед гибелью цивилизаций.