Дело о сумочке авантюристки - Эрл Стенли Гарднер

– Мне они наверняка не понравятся, – вставила Делла Стрит.

– Некоторым народам они тоже не нравятся, – согласился с нейФолкнер довольно спокойно. – Официант, принесите мой заказ на этот столик!

– Слушаюсь, сэр. А заказ дамы?

– Туда, где она сидит.

– Послушайте, мистер Фолкнер, – заметил Мейсон, – мне совсемне нравится сложившаяся ситуация. Я считаю неприличным оставлять женщину, скоторой пришел в ресторан, в одиночестве…

– Можете не волноваться. Ее совсем не интересует тема, окоторой я собираюсь говорить с вами.

– Что же ее интересует?

– Деньги.

– Как ее зовут?

– Салли Медисон.

– И вы пригласили ее в ресторан?

– Да, конечно.

– А потом оставили одну, – с упреком сказала Делла Стрит.

– Мне нужно поговорить о деле. А ее это совсем неинтересует, и вам ни к чему беспокоиться о ней.

В этот момент официант принес Дрейку кулебяку и кофе,коктейли – для Деллы Стрит и Мейсона и консоме – для Фолкнера. Салли Медисонмежду тем продолжала сидеть за столиком в нише и с видом скромницы занималасьсвоей прической. Казалось, она действительно не проявляет ни малейшего интересани к Харрингтону Фолкнеру, ни к компании, к которой он присоединился.

– Вы не поссорились с ней? – спросил Мейсон.

– Ну что вы, конечно, нет! – быстро ответил Фолкнер. – Этоочень миленькая молодая авантюристка.

– Если уж вы решили не знакомиться с судебными бумагами,которые вручил вам клерк, – сказал Мейсон, – то, может быть, вы разрешитепознакомиться с ними мне?

Фолкнер молча протянул ему бумаги. Мейсон, полистав их,заметил:

– Насколько я понял, этот Элмер Карсон утверждает, что вынеоднократно оскорбляли его, обвиняя в присвоении чужой собственности, чтообвинения эти несправедливы и сделаны с провокационными намерениями. Карсонтребует возмещения морального ущерба в размере ста тысяч долларов.

Фолкнера, казалось, совсем не интересовали притязанияКарсона.

– В его утверждениях нет ни слова правды, можете мнеповерить.

– А кто он такой, можно узнать?

– Был моим партнером.

– По продаже золотых рыбок?

– О боже! Конечно, нет! Золотые рыбки – это просто моехобби. Мы занимаемся бизнесом – куплей и продажей недвижимости, – объединилисвои фирмы. Каждый из нас владеет одной третью, а оставшаяся треть принадлежитЖеневьеве Фолкнер.

– Вашей жене?

Фолкнер кашлянул, прочищая горло, а потом хмуро бросил:

– Моей бывшей жене. Я развелся с ней пять лет назад.

– И вы не ладите с Карсоном?

– Угу. По неизвестной мне причине он вдруг резко изменился.После этого я поставил ему определенные условия: он не может единоличноподавать предложения, касающиеся купли-продажи. Он всегда жульничает, чтобыполучить побольше прибыли. Но все это пустяки, мистер Мейсон. Этот вопрос яулажу сам. Я хотел бы, чтобы вы занялись моими рыбками.

– А я думал, иском, который предъявил вам Элмер Карсон всвязи с клеветой.

– Нет, нет, тут все будет в порядке. И для этого у меня естьцелых десять дней. За такой срок можно успеть многое.

– И эта авантюристка вас тоже не беспокоит?

– Нет. С ней тоже все в порядке. Здесь я тоже спокоен.

– Значит, вас волнует только судьба золотых рыбок?

– Совершенно верно. Вы понимаете, мистер Мейсон, мой партнери эта вымогательница лишь в какой-то степени касаются этого дела.

– Почему же вы так обеспокоены из-за этих рыбок?

– Путем скрещивания мне удалось вывести совершенно новый видзолотых рыбок, и я горжусь этим. Вы просто не можете себе представить, скольковремени и труда мне пришлось потратить, чтобы вывести таких рыбок, а теперь возниклаугроза, что рыбки погибнут от какой-то жаберной болезни. Я считаю, что этаинфекция была умышленно занесена Элмером Карсоном в мой аквариум.

– В своем заявлении он пишет, что вы обвиняете его впреднамеренном убийстве рыбок, – сказал Мейсон, – и требует возмещенияморального ущерба за клевету!

– Он действительно пытался их убить!

– Вы можете это доказать? – спросил Мейсон.

– Боюсь, что нет, – с мрачным видом ответил Фолкнер.

– В таком случае вам наверняка придется заплатитькругленькую сумму за клевету.

– Полагаю, так оно и будет, – равнодушно отозвался Фолкнер,словно это его совсем не огорчало.

– Вас это не очень тревожит?

– Просто еще рано говорить об этом. А я и так уже достаточнорасстроен. Сейчас я гораздо более заинтересован в том, чтобы сохранить своихрыбок. Карсон отравил их, и они могут подохнуть. Он об этом хорошо знает. Но, сдругой стороны, он знает и то, что я хочу забрать их и постараться выходить,поэтому он подал официальный иск: он заявил, что рыбки – собственность фирмы, ане моя и что якобы я угрожал ему. Эти рыбки мои, мистер Мейсон, только мои иничьи больше! Я сам их вывел и вырастил!

Мейсон бросил взгляд на женщину, пришедшую с Фолкнером, –она все еще сидела за столом в одиночестве. Казалось, она совсем не проявлялаинтереса к их беседе. С безразличным видом она смотрела на приборы, стоящиеперед ней.

– Вы женаты? – спросил Мейсон Фолкнера. – Я имею в виду, выженились вторично после развода с первой женой?

– Да. Женился.

– Когда вы познакомились с Салли Медисон?

На лице Фолкнера появилось удивление.

– Познакомился? – машинально повторил он. – Господи, я вовсес ней не знакомился!

– Мне кажется, вы назвали ее вымогательницей иавантюристкой?

– Так оно и есть!

– И сказали, что она надеется от вас кое-что получить?

– Все верно.

– Боюсь, вы не совсем верно представляете себе сложившуюсяситуацию, – сказал Мейсон, а потом, словно внезапно приняв решение, добавил: –Если все сидящие за столом извинят меня и если с вашей стороны, мистер Фолкнер,не будет возражений, полагаю, будет лучше, если я на минутку пересяду к этойвымогательнице и узнаю, что она, со своей стороны, думает по этому поводу.

Мейсон сделал вид, будто ждет разрешения только от дамы иего мало беспокоит мнение Фолкнера. Получив согласие Деллы Стрит, он встализ-за стола и направился к столику, за которым одиноко сидела Салли Медисон.

– Добрый вечер! – сказал он. – Моя фамилия Мейсон. Яадвокат.