Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

Кухарка, призванная мисс Кэддик из недр дома, во- рвалась в комнату старой миссис Паддикет. Она мрачно посмотрела на хозяйку и молча стала слушать, как старая леди излагает пожелания по поводу меню на день. А потом заговорила:

— Это вы что, хотите рубленое мясо с овощами к ленчу? Да чтоб мне лучше утонуть!

— Но почему бы нам не получить рубленое мясо с овощами к ленчу? — вскричала старая миссис Паддикет, имевшая десятилетний опыт ежедневных сражений с этим серьезным неприятелем.

— А откуда мы возьмем это блюдо? Вспомните, несчастная женщина, что у нас осталось не более четверти фунта говядины после того, как мистер Тимон покормил своих зверьков сегодня утром!

— О, — пискнула тетушка Паддикет. — Вот он как? Ну предложи что-нибудь сама! Только не будь дурой!

— Ого, ага! Это что, я должна делать работу за вас? Да чтоб мне лучше утонуть! Я буду готовить хорошее мясо, но не стану думать о том, что готовить! Вы это делаете! Вовсе не я хозяйка в этом доме!

— Точно к часу дня ты отправишь хорошо приготовленный, тщательно сервированный ленч в столовую, и не мели чепухи! — заявила тетушка Паддикет. — И меня не волнует, лучше тебе утонуть или нет!

Кухарка ушла, и миссис Паддикет снова обратила внимание на мисс Кэддик. Словесная битва привела старую леди в хорошее настроение, та понизила скрипучий голос и заговорила почти доброжелательно:

— Ты найдешь адрес Годфри Йеомонда в моем бюро. Напиши ему, что я собираюсь посетить его в четверг. Хочу посмотреть на его детей.

Годфри Йеомонд захохотал, прочитав письмо.

— Она хочет увидеть детей до того, как умрет, — произнесла его жена. — Бедняжка. Мне кажется, она очень одинока и несчастна там, в деревне. Ответь ей быстрее, дорогой, и скажи, как сильно мы хотим ее видеть.

— Я лучше намекну парням, чтобы они вели себя с ней прилично, — буркнул Годфри, чьи мысли потекли совсем в ином направлении. — Тетушка должна оставить свои деньги кому-то, а она никогда не любила кошек. — Он помолчал, а потом добавил: — Я не вижу, с чего бы она должна очароваться нашими парнями или Присциллой. Ясно, что они отличные детишки. Но есть Браун-Дженкинсы и Каузы, и все это кроме людей из семьи Энтони, за которого она вышла замуж. Я скажу парням, чтобы вели себя тактичнее, пока тетушка будет тут. Им придется изрядно потрудиться, если она осталась той же злобной мегерой, какой была всегда.

Дела Годфри Йеомонда находились в хорошем состоянии, однако его порой мучили угрызения совести по поводу того, что из-за запальчивых слов, произнесенных тридцать лет назад, шансы его детей на наследство тетушки Паддикет выглядят столь хилыми. Поэтому он потратил время на подготовку инструкций к визиту пожилой родственницы, чтобы снабдить ими членов семьи. Годфри решил, что стратегия сентиментальной мольбы лучше всего подойдет к их возрасту и складу ума.

Во время ужина в среду вечером, как раз накануне прибытия тетушки Паддикет, он разразился отрепетированной речью.

— Главный начальник сегодня был в форме, — позднее заметил Фрэнсис Йеомонд брату Мальпасу.

— Да, невероятно хорош, — отозвался тот, критически разглядывая сигару в руке. — Полагаю, он добыл это по оптовой цене? — Мальпас осторожно зажег сигару.

— Я бы хотела знать, сколько времени она проведет у нас, — произнесла Присцилла Йеомонд. — Придется ли нам толкать ее кресло на колесиках?

— Главный начальник говорит, что она может обходиться без него, — ответил Гилари, самый младший.

— Придется как-то устроить и смыться отсюда, если все окажется очень плохо, — проговорил Мальпас. — Старая леди та еще кошечка.

— Я везу десять мальчишек в Швейцарию, слава богу, — сообщил Фрэнсис, второй из сыновей.

— А мне придется написать старине Шусмиту и напроситься к нему в гости, если я не выдержу здесь. — Гилари вздохнул.

— Вы эгоистичные типы! — горячо воскликнула Присцилла. — Бедная старая леди!

— Бедная старая ты, вот что ты имеешь в виду, — заявил Гилари с братской прямотой. — Тебе придется нянчиться с этим ребеночком, если мы все сумеем улизнуть. Веселее, уточка, ведь Фрэнсис будет посылать тебе открытки с красивыми видами… Правда, брат?

— Понимаете, — Присцилла смотрела прямо, не отводя взгляда, — если вы слиняете, я сообщу ей почему. А вы знаете, что именно о ее деньгах думает главный начальник. Вот!

— Но, моя дорогая девочка… — произнесли в унисон три мужских голоса.

Однако тетушка Паддикет оказалась менее серьезным испытанием, чем они ожидали. Прежде всего, как выразился девятнадцатилетний Гилари, она «в полном порядке», когда вы выводите ее на прогулку. У нее ужасный голос, с чем они все согласились, но, к счастью, она решила, что воздух Лондона вреден для ее горла. Предупрежденные родителями Йеомонды перемещались по городу без особой спешки. Они ухитрились даже перетерпеть концерт классической музыки, не выражая протестов; сопроводили миссис Паддикет в два или три театра, где давали пьесы, подходящие для ее возраста и опыта; и во вторую субботу визита гости поехали с ней на стадион Уайт-Сити, чтобы посмотреть международную легкоатлетическую встречу между Швецией и Англией. Тетушка Паддикет увидела рекламу матча на железнодорожной станции, спросила, что это, а затем потребовала, чтобы ей показали.

— Мисс Кэддик не захочет пойти, — добавила она.

Неожиданно освобожденная от обязанностей Мира Кэддик в тот самый день, с бьющимся сердцем и в тайном экстазе, ускользнула из высокого дома в георгианском стиле к ближайшей остановке автобуса. Вооруженная очками и пакетиком сладостей, она отправилась в неведомое. Ее ждал первый в жизни фильм с настоящим звуковым сопровождением. Поэтому блеклые глаза Миры Кэддик сияли новым, невиданным ранее светом, а пакет сладостей она сжимала в руке крепче обычного.

— Но почему они не могут? — удивилась старая миссис Паддикет.

Ее внучатый племянник Гилари окинул взглядом стадион Уайт-Сити, который был хорошо виден с переднего ряда центральной трибуны. Проиграв все, что только можно, Соединенным Штатам в июне, английские легкоатлеты твердо намеревались проиграть все шведским коллегам в августе. Амстердам видел ту же самую историю, Южная Африка могла бы засвидетельствовать ее истинность. Англия — указать на своих барьеристов, на спринтеров, ее бегуны на длинные дистанции вызывали нечто вроде гордости, но что касалось прыжков и метания — ядра ли, диска ли, копья ли, — о, где же была она?

— Сплошные трупы. — Мужчина в военной форме, сидевший слева, с готовностью выдал бестактный ответ.

Гилари Йеомонд вздохнул:

— Это все частные школы.

— Но я думала, что частные школы… — Тон тетушки Паддикет был весьма нелюбезным — она слышала много хорошего о частных средних школах.

— Вот чушь! — сердито воскликнул Фрэнсис Йеомонд, с помощью бинокля наблюдавший за сверхчеловеческими стараниями желтоволосого юнца двадцати лет побить рекорд в прыжках с шестом. — Школы просто не могут тренировать детей прыгать с шестом или толкать ядро.