Яр(к)ость - Вадим Юрьевич Панов

Телохранитель снял очки, убедился, что действительно стоит около дверцы лифта и жмёт на кнопку, понял, что не слышит гудения мотора и посмотрел на хозяина.

– Лифт не придёт, – очень тихо сказала Глория.

И улыбнулась.

* * *

Дождь пошёл внезапно. Хлынул мощным потоком, яростно бомбардируя асфальт крупными, зрелыми каплями летнего ливня. Бомбардируя так, словно хотел стереть с лица Земли и асфальт, и сам город… А если не получится – то хотя бы прилипшую к ним грязь.

Дождь застал Бенса за столиком уличного кафе, но прежде, чем укрыться под навесом, он поднял голову и прищурился, пытаясь разглядеть прячущееся среди небоскрёбов небо. Разглядеть получилось немного, а то, что Бенс увидел, оказалось серым, под цвет упирающихся в тучи зданий. Небо было таким маленьким, что Бенсу показалось, будто он смотрит на него со дна колодца, длинного и узкого колодца, который здесь, внизу, называется Пятой улицей сектора 19–23.

– Что мокнешь? – крикнул спрятавшийся под навесом Макар.

– Иду. – Бенс подошёл к приятелю и задумчиво улыбнулся: – Однажды я подумал, что не всякий дождь способен добраться до мостовых. Ведь если он слабый, да к тому же дует ветер, капли рассеиваются по стенам и стекают по небоскрёбам… или засыхают на них.

– В детстве подумал?

– Почему? – удивился Бенс.

– О таких вещах обычно в детстве думают, – ответил Макар. – Потом становится до лампочки.

– Думать?

– О таких вещах.

– Может быть… – Бенс вновь улыбнулся, вспоминая, когда именно мысль пришла в голосу, и признался: – Да, в детстве.

– Я угадал.

– Нет, ты просто прав.

Макар служил контролёром Департамента благоприятной среды, славился прагматичным складом ума и общим здравомыслием. Он, в отличие от Бенса, едва поняв, что начинается дождь, не только укрылся, но и перетащил на сухой столик тарелки с недоеденным завтраком и кружки с кофе. И о себе позаботился, и о друге, за что Бенс его от души поблагодарил.

Он устроился рядом – кроме них под навесом никого не было – сделал глоток остывшего кофе и посмотрел на улицу, которая под дождём казалась особенно унылой. Дождь умыл асфальт, ненадолго придавая ему блеск утренней свежести, и сделал отчётливым валяющийся повсюду мусор: пакеты, упаковки, стаканы из-под кофе, шприцы, обрывки одежды и даже обломки мебели. Всё, что становилось ненужным, но по каким-то причинам не добиралось до мусорных баков, валялось на мостовой и тротуарах в ожидании уборщиков.

– Грязно, – буркнул Бенс.

– Сколько лет ты не снимал очки? – невнятно поинтересовался жующий сэндвич Макар.

– Каждый день снимаю и вижу всё это. Только тебе забывал сказать.

– Мне говорить бессмысленно – график работы роботов-уборщиков устанавливает Муниципалитет. А если я его нарушу – будет перерасход энергии. Прилетит взыскание. И хорошо, если не вычтут стоимость электричества из моей зарплаты.

Расходы Департамента благоприятной среды рассчитывались автоматически – как и расходы всех других Департаментов – учёт вёлся в режиме реального времени, и даже штрафы назначались автоматически. И разбираться, почему допущен перерасход, нейросеть не станет – этому её не учили.

– И какой теперь график? – поинтересовался Бенс, глядя на вылезшую на тротуар крысу.

«Интересно, что они жрут при нынешней стоимости продуктов? Сейчас мало кто позволяет себе выбрасывать еду».

– Убираемся раз в неделю.

– Не слишком часто?

– А-ха-ха. – Макар закончил с сэндвичем и тоже глотнул кофе.

Крыса лениво обнюхала выброшенный кроссовок и вернулась в подвал.

«Крысы должны жить в Сити. Там помойки лучше».

– Из-за экономии?

– И из-за неё тоже, – подтвердил Макар.

– А что ещё может быть? – спросил Бенс, думая о том, что крыса не выглядела тощей. – Электричество в прошлом квартале подорожало на пять процентов. Да и сами роботы денег стоят. Вот Муниципалитет и решил уменьшить расходы на энергию и амортизацию.

– Я ведь не зря спросил, как давно ты снимал очки.

– Я думал ты пошутил.

– Почти пошутил. – В кружке остался последний глоток кофе и Макар решил приберечь его напоследок. – Когда сектор построили, улицы убирали каждое утро. Потом – раз в два дня. В три дня. Сейчас – раз в неделю. Во-первых, экономия, конечно, с этим никто не спорит. Но есть и во-вторых – психология: когда видишь такую грязь, не хочется снимать очки даже на разрешённое время.

Дополненная реальность мусор игнорировала. И надписи на стенах. И разбитые окна. И неработающие по ночам фонари. Дополненная реальность придавала окружающему пространству красоту, что позволяло Департаменту благоприятной среды постоянно снижать расходы. Кроме того, закон предписывал носить AV-очки не менее двенадцати часов в день, и за соблюдением этого правила следил Четвёртый департамент: вживлённый чип чётко фиксировал и время сна, и время подключения очков, при несоблюдении правила следовал штраф. За повторное нарушение можно было оказаться в списке неблагонадёжных. Объяснения нейросеть не интересовали – её этому не учили.

– Посмотрят они на окружающую действительность, плюнут и купят более удобные очки и будут даже спать в «Яркости».

– Не слишком ли ты умный для своей должности?

Макар вздрогнул – такой вопрос из уст контролёра Департамента социального согласия мог напугать кого угодно, но через мгновение понял, что Бенс шутит и ответил:

– Умный ровно настолько, чтобы служить контролёром.

– И только по благоприятной среде.

– Именно!

Мужчины рассмеялись, после чего Бенс заметил:

– Но ты прав.

– Ты тоже, – в тон ему ответил Макар.

– А я в чём?

– Надо меньше думать и больше работать.

– С таким подходом ты однажды проснёшься ливером[3].

– Однажды мы все проснёмся ливером, друг мой – после выхода на пенсию.

– До пенсии ещё дожить надо.

– Поверь, годы пролетят быстрее, чем ты думаешь.

– В этом ты прав, – помолчав, согласился Бенс. И залпом допил кофе.

Тем временем, дождь прекратился – так же неожиданно, как начался, тучи разошлись и полоска неба, что виднелась из колодца 19–23, стала очень светлой. Люди покинули укрытия – навесы и заведения – и отправились по своим делам. Именно по делам, в народных секторах мало кто мог себе позволить бесцельно прогуляться по улице, наслаждаясь принесённой дождём свежестью. Но только Бенс подумал, что пора прощаться, как справа послышались громкие крики: в соседнем уличном кафе двое мужчин затеяли выяснение отношений. Причина конфликта осталась за кадром: может, кто-то кого-то толкнул и не извинился; может, опрокинул кофе; может, кто-то кого-то обманул – не важно. Важно то, что мускулистый блондин с размаху заехал плотному брюнету в ухо, однако одним ударом исход поединка не решил: брюнет устоял и ответил отработанной «двойкой» «в голову – в корпус». Кто-то впечатлительный взвизгнул, кто-то из зрителей оглушительно свистнул, подбодрив то ли одного, то ли обоих драчунов, остальные взирали на