Девять жизней - Фрэнк Лин

Впрочем, лагерь показался довольно скоро. На изрядно разбитой дороге стояли грузовики с прицепами. Хозяева этих передвижных жилищ, несомненно, не принадлежали к движению «Нью-Эйдж»: ни одного разбитого и залатанного драндулета, только сияющие хромированные трейлеры и новенькие машинки. С одной стороны, я достаточно хорошо знал нравы бродячей публики, чтобы понимать, что любой неловкий вопрос может вызвать гнев разъяренной толпы. С другой стороны, если бы я продолжал слоняться по улицам, мне грозило обморожение нижних конечностей. Поэтому я страшно обрадовался, когда появившаяся вдруг обитательница одного из трейлеров, облаченная во все имевшиеся у нее одежды сразу, взяла дело в свои руки.

– Вы не из полиции? – поинтересовалась она и тут же сама ответила на свой вопрос: – Пожалуй, нет, они не ходят сюда поодиночке, да и вид у вас слишком симпатичный. Ну так вот, милашка, послушайтесь моего совета: не ходите дальше. – Дородная женщина говорила с ирландским деревенским акцентом.

– Надо, дорогуша, – ответил я фамильярностью на фамильярность.

– Тогда будьте осторожны. Мы не любим, когда чужаки суют сюда свой нос. – Неопределенным жестом она показала на лагерь и его окрестности.

– Поверьте, у меня самые безобидные намерения! – заверил я ее. – Я ищу угнанную машину. Вы ничего не можете мне подсказать?

– Ох, бог ты мой. О машинах надо разговаривать не со мной, а с моим двоюродным братцем Мики. Он живет вон в том большом трейлере. Ну все, я сказала уже достаточно, чтобы навлечь неприятности на вашу, и на свою голову.

Оглядевшись вокруг, я увидел, что из окон за нами наблюдает множество глаз. Трейлер, на который она показала, был самый большой, гораздо длиннее обычных тридцати футов. Занавески на окнах были задернуты.

– Какие неприятности? – с тревогой спросил я. – Я задал всего лишь пару простых вопросов.

– Наши парни не любят, когда чужаки разговаривают с их женщинами, даже с такими старыми клячами, как я, – объяснила она.

Я подумал, что она слишком сгущает краски как в отношении себя, так и в отношении ситуации, но не успела она закрыть рот, как десяток юнцов самого дикого вида выбрались из своих жилищ и застыли у дверей, бросая на меня свирепые взгляды. Я стоял на месте, отчасти потому, что ноги у меня замерзли так, что о бегстве не могло быть и речи, отчасти в надежде, что враждебность молодых людей ограничится взглядами.

– Вы вовсе не кляча, – любезно произнес я.

В моей работе лестью пренебрегать нельзя, тем более, что бесформенность фигуры моей собеседницы скорее всего объяснялась двумя пальто, надетыми одно на другое. Она вполне могла бы сойти за беженку, одетую в обноски обитателей графства Чешир. Ноги ее защищала от холода пара замшевых сапог. Натянутая до бровей вязаная шапка и высоко поднятый воротник оставляли открытыми только глаза и нос. Одним словом, одета она была вполне по погоде.

– Ну разве вы не прелесть? – Она снова рассмеялась, показав потемневшие зубы. – Как, вы сказали, вас зовут?

– Я еще не сказал. Дейв Кьюнан. – Не успел я представиться, как нас окружила стая подростков.

– Что этому мудаку от тебя надо, Мэри? Ты ему что, деньги должна? – спросил темноволосый парень с толстой шеей и близко посаженными глазами. Он толкнул меня в бок. Еще мгновение – и в контакте с мерзлой землей оказались бы не только мои несчастные ноги.

Мэри снова пришла мне на выручку.

– Оставь его в покое, Деклан! Кто тебе позволил так разговаривать с моими родственниками? Он сын моей кузины Мейзи Кьюнан, и Мики не погладит тебя по головке, если ты начнешь расшвыривать его родню. Отойди и не мешай порядочному человеку.

Упоминания о Мики оказалось достаточно. Подозрительный Деклан ретировался, продемонстрировав своим дружкам, что он крутой парень и не позволяет посторонним болтаться по их территории. Возможно, именно эта шайка и угнала машину Хэдлам: они явно начали свою деловую активность несколько часов назад, а их обостренная подозрительность лишь подтверждала мое предположение. Но, если они приняли за чистую монету заявление Мэри о моем родстве с их предводителем, я был не настолько глуп, чтобы задавать им какие-то вопросы.

Я поблагодарил Мэри и спросил, нет ли у нее каких-нибудь идей насчет того, как вернуть угнанную машину.

– Я не могу вот так стоять и беседовать с вами, – быстро ответила она. – Не говоря о моей собственной безопасности, я должна думать о своих троих детях, оставшихся без отца. Что же касается машины – ничем не могу вам помочь. Если ее угнали наши, я не могу заставить их вам ее вернуть. Скорее всего, она уже на пути к заказчику. Они не любят меня, а я не люблю их. Все, что я могу для вас сделать, это проводить к трейлеру Мики, а там разбирайтесь сами. Если будете предлагать ему деньги, смотрите, чтобы он не отхватил вам руку по локоть.

– Спасибо, Мэри, – сказал я, когда она сделала паузу, чтобы перевести дух. – Как ваше полное имя? Я хотел бы отблагодарить вас за беспокойство. – Я полез за бумажником.

– Вы с ума сошли! – почти крикнула она. – Уберите немедленно! Матерь Божья! Вы хотите окончательно меня погубить? Взять деньги от мужчины на улице! Я бы еще могла их взять, если бы со мной был ребенок… Идемте, я провожу вас до двери Мики. Это все, что я могу сделать. Скажите ему, что вас послала Мэри Вуд. – Она крепко схватила меня за руку. – Чудное местечко, правда? – спросила она, когда мы углубились в городок.

За дальними трейлерами несколько стреноженных пегих пони скребли копытами мерзлую землю, тщетно пытаясь найти остатки травы. От их ноздрей поднимался пар. Грязная и оборванная детвора таращилась на нас из-за кучи мусора. Дым нескольких костров не мог заглушить густого запаха человеческих экскрементов.

И все это – в каких-нибудь трех милях от Центрального Манчестера и совсем рядом с роскошными солфордскими набережными…

Еще раз покосившись на ораву голодранцев, я поблагодарил Бога за то, что все булыжники крепко примерзли к земле.

Мэри Вуд оставила меня одного, как и обещала, и я деликатно постучал в дверь передвижного дома Джойса. Ответа не последовало. За спиной у меня послышалось хихиканье, и я все же приготовился к избиению камнями. Постучал еще раз. Тот же результат.

– Эй, мистер, он глухой. Стучите громче! – крикнул мне один из мальчишек.

Я начал молотить по двери кулаком, и вдруг она распахнулась. На пороге показался свирепого вида мужчина лет сорока с небольшим. Он натягивал подтяжки.

– Мики! – раздалось опять за моей спиной. – Братец пришел! Все ворота обоссал, как усердно вас искал!

Мики глянул на мальчишек, потом на меня.

– Какого дьявола вам от меня надо? – проревел он. – Может человек культурно отдохнуть или нет? – С крыши ближайшего трейлера слетел голубь, а возбужденная ребятня начала разбредаться.

Передо мной стоял не человек, а утес – высокий, поджарый, очень крепкий. В проеме двери, расположенной футах в четырех над землей, он производил особенно внушительное впечатление. Его плоская, как блин, рябая физиономия наводила на мысль, что в детстве его уронили лицом вниз.