Цель неизвестна. Победителей судят потомки - Марик Лернер

Армфельд хотел что-то добавить, но замолчал, повинуясь моему жесту. Мы оба прислушались. По дороге мы неоднократно обгоняли обозы и войска, но выстрелы и так часто раздавались в первый раз. Я обернулся к сопровождающим, и, не дожидаясь команды, мои казачки понеслись вперед, выяснять подробности. Драгуны конвоя, напротив, приблизились, окружая стеной.

— Кажись, пруссаки идут навстречу, — доложил вернувшийся казак. — Барабаны бьют.

— Что значит «кажись»?

— Туман, ни черта не разобрать.

Я пришпорил коня и понесся вдоль длинной колонны людей, выстроившихся на лесной дороге. Если армию подловили на марше специально, ничего хорошего впереди не ждет. Называется, прибыл с проверкой в штаб. Угодил в самую раздачу.

Пытаясь хоть что-то понять, осматриваю окрестности. Все поле предстоящей битвы, окруженное лесом, покрывал туман. Видимость не дальше версты, зато слышимость замечательная. Действительно, под хорошо знакомый бой барабанов надвигаются вражеские полки. Единственное, не видать, сколько и откуда. Совсем не ясно, где находится командование и что оно собирается приказывать. Как утверждает Гена, карма у меня, видимо, такая. На полном ходу въезжать в неприятности.

Искать фельдмаршала в этой ситуации — глупее не придумаешь. Он наверняка и сам не в курсе, кто и где находится. Почему вперед не выслали разведку, разбираться стану потом. Если уцелеем. Но после этого не то что отстранить от командования, по-честному под суд положено отдавать, а не смотреть на его седины и былые заслуги. Расслабился, уверенный, что пруссаки не пойдут вперед, опасаясь высадки с кораблей в тылу.

Все! Некогда пытаться сваливать ответственность на других, пора принимать решение. И я принялся раздавать приказы, рассылая во все стороны вестовых. Армфельду гнать на полной скорости вперед свой полк. Казаки, сколько удастся собрать, и драгунский полк, застывший в ступоре, отправить для прикрытия. Их неминуемо сомнут, если сюда заявился весь прусский корпус, включая померанские части, но это дает возможность оттянуть время и подготовиться.

Вологодскому, Суздальскому и Выборгскому полкам занять высоту, господствовавшую над западным дефиле. Поставить там всю артиллерию, имеющуюся под рукой, невзирая, своя или чужая. В этой неразберихе каждое жерло на счету. Угличскому встать на дороге, давая возможность подойти Московскому и другим отставшим подразделениям. Я сам этим займусь. Плевать мне на звания! Я генерал-фельдмаршал Ломоносов! Выполнять приказание! Вот это уже лучше, мысленно улыбнулся я, глядя на поспешно садящихся на коней старших офицеров.

Кавалерия! Господибожемой, где вся наша кавалерия?! Не могу я парой тысяч отбросить противника!

— Чего они тянут? — с раздражением спросил кто-то рядом.

Будто в ответ ухнули орудия, добавив дыма в рассеивающийся туман.

Глядя на вражеские построения, с облегчением думаю: радоваться надо, а не ныть, что пруссаки воюют по уставу. Конечно, ядра не очень приятная вещь, но могло быть много хуже. Сначала канонада, затем атака конницы, и лишь потом вводится в бой пехота. Похоже, они сами растерялись, не ожидая сойтись с нами на встречном марше. Потеряли темп и не раздавили сразу. Впрочем, еще не поздно. Мы фактически разорваны на две группы, и не меньше трети до сих пор болтаются на дороге позади.

Запели знакомо трубы. Вражеские всадники неслись, выныривая из тумана, с топотом, от которого задрожала земля. Кирасирские полки — тяжелая конница. Пластины на груди, огромные битюги. Нашим кавалеристам не удержать удар. И не надо. Если я чему-то научился на войне, так это борьбе с атакующей кавалерией. Ружейный и артиллерийский огонь лучшее из возможных средств борьбы с такими героями.

Русская легкая конница поспешно разворачивается, уходя из-под удара и открывая противника для обстрела. Все как договорено. Тем более я не требовал от казаков умирать. Напротив, важнее внушить уверенность врагу. Сейчас на высоте уже готовы. Наше секретное оружие — набитый пулями шар, взрывающийся на подлете, — пока никто не сумел повторить. Ходят слухи, у англичан налаживают производство, но до войск еще не дошло в приличном количестве. Да и не противники нам островитяне на данный момент. Сейчас запальные трубки уже нарезали на разную длину для отдельных дистанций, и пруссаки наконец вкусят угощения.

Первые выстрелы не произвели особого впечатления. Ни мощи, ни кучности. На самом деле это пристрелочные, чтобы определить ориентиры. Недолет, перелет, попадание. Стена кирасир даже не заметила происходящего. И тут грохнуло. Взрывы снарядов выше и перед строем выбивали жуткие бреши в катящейся лаве. Еще один залп. Лошади ржали от боли и падали, всадники вылетали из седел. Все это образовало немалый завал, о который споткнулся железный поток. Часть кирасир принялась обходить образовавшийся барьер с флангов, остальные затормозили и завязли в куче мертвых и истекающих кровью тел. Тут их накрыл очередной орудийный залп, добавив сумятицы в происходящее.

Наперекор потерям и трудностям пруссаки продолжали двигаться вперед. Может, их не за что любить, однако точно стоит уважать. Уже становится опасно бить по атакующим из орудий, недолго и своих зацепить. Пушки и так изрядно проредили вражескую конницу. Пришло время для ружей.

— Первая шеренга — на колено! — скомандовал полковник рядом.

Сейчас наступил момент, когда мое вмешательство излишне и мешает. Пусть отдают приказы те, кому положено. Они и людей своих лучше знают.

Вторая шеренга изготовилась к выстрелу, первая застыла, ожидая приказа сменить и загораживая товарищей поднятыми штыками. Большинство лошадей на острия просто не пойдет. А кто посмеет погнать своего коня на приготовившийся строй, долго не заживется. Маневр давно отработан, и не только я умею отражать атаки всадников в каре. Все отлажено на тренировках и проходит без суеты и заминок. Угличский полк не из худших будет, и надо потом отметить в приказе независимо от результатов сражения.

— Приготовиться!

Противник все ближе. Огромная неразличимая масса всадников с обнаженными клинками, воющая в готовности смять и убивать.

— Не стрелять! Ближе, еще… Огонь!

Шеренги взорвались огнем и свинцом, уничтожая опасность. Снова падают лошади и валятся на землю люди, застигнутые в последний момент. Первая шеренга буквально исчезла, загромождая путь следующим, невольно врезавшимся в огромную кучу. Лошади вновь кричали, ломая ноги, а пули на таком расстоянии не могли остановить и кирасы. Те, кто оказались под копытами могучих коней, очень пожалели, что не погибли сразу.

Атака захлебнулась, уцелевшие уже не пытались смять массой, а уходили на фланги, но в лес соваться было опасно. Тем более оттуда тоже постреливали, пусть и не сильно. Похоже, Московский полк на подходе. Кирасиры проверять количество злых русских солдат не стали и начали отход, вторично угодив под орудийный обстрел и теряя товарищей.

Первый раунд мы свели вничью. Это далеко не победа, но кавалерия попалась в ловушку и понесла серьезные потери. Да и боевой дух пруссакам изрядно подпортила артиллерия. Теперь уже по нам заработали пушки, пробивая бреши в рядах. Наши орудия отвечали, но у пруссаков больше стволов, и заткнуть их совсем не просто. Счастье, что пока ядра все больше пропадали попусту. В основном перелеты. Только это ненадолго.