Плата за капельку счастья - Евгения Михайлова

Она постояла под горячей водой, вышла розовая и покрытая каплями, как роза в росе. Боже, дошла до сравнений безумной Офелии. Подруги очень любили выражать Берте сочувствие по поводу того, что ее бросил муж. Она не портила им удовольствия. Не говорила, что не страдает, что не любила своего Колю, а уж тем более не любила так, как любят в книжках, как предок-дворянин любил Берту Альтан. Как Иван-кузнец влюбился в другую Берту Альтан, раз свободой и жизнью рисковал, чтобы добиться разрешения на брак с врагом народа. Сильный, красивый сибирский мужик с могучими и талантливыми руками продавал овощи со своего огорода хозяйственной службе лагеря для политических заключенных, неподалеку от которого он жил. Берту Альтан он увидел сквозь колючую проволоку, когда она шла с отрядом на работу. И запомнил ее бледное и светлое, как солнечное сияние, лицо. Влюбился. Стал приезжать именно в это время, стоял и смотрел. А потом Берту выпустили досрочно из-за подозрения на чахотку. Она вышла из ворот, в резиновых сапогах на босу ногу, в списанном ватнике, прошла десяток метров и упала без сознания. И было первым везением этих двоих то, что нашел ее именно он, Иван-кузнец. Принес на руках в свой дом, вызвал хорошего врача, который был у них в поселке на поселении, выходил. Потом продал дом, все хозяйство со скотиной и повез Берту в Москву, к известному хирургу с письмом от его ссыльного коллеги. Иван добился разрешения на брак. Хирург сделал Берте операцию на легком. Они со всем справились. Это была красивая, любящая семья. Родился сын. И началась война. Из-за судимости Берты Ивана отправили в штрафной батальон. Воевал и погиб. Без могилы.

Берта больше всего любит покой и тишину. Ей хватило грома, крови и страданий предков. Она легко отпустила Колю к его новой избраннице – богатой наследнице Клаве. Объективно они больше подходят друг другу. А Берте подходит, когда ее не попрекают каждый день тем, что она неэкономная, нехозяйственная, нестрогая мать, не наказывает сына, не… «А не пошел бы ты…» – сказала однажды Берта. И с нетерпением ждала, пока Коля упакует свою дорогую электронику. Кстати, прихватил и кое-что из того, что сам купил сыну. Когда за ним закрылась дверь, Берта сбегала и купила точно такие же ноутбук и планшет в ближайшем салоне. Владику сказала, что Туся сбросила со стола и разбила старые. Сын обрадовался новым гаджетам.

Сейчас Владик в деревне у мамы. Ему там хорошо. Мама тоже больше всего любит покой и тишину. Ее зовут Мария.

Выйти завтра в то же время, пройти по тому же месту. Берта видела, из какого подъезда он вышел со своей золотой собакой. Встретиться и спросить: как я тебе показалась? Просто спросить! Как Туся сегодня спросила у этой золотуньи. А та, как графиня, сказала: ты мне вообще не показалась. У меня род древнее и краше. Сколько ерунды в отношениях придумали люди, как ушли они от простоты и естественности, вот почему они так невыгодно отличаются от своих братьев и сестер меньших.

Но она утром пойдет туда. А пока нужно одеваться, готовить еду, брать чистые и сухие подстилочки из одеял, детские простынки, оставшиеся от Владика, и бежать к Рексу.

Берта бежала к тому двору, где ее ждал Рекс, и вдруг сообразила, что мужа, который сказал: «Только попробуй. Или я, или еще одна собака», – этого мужа больше у нее нет. И она может привести Рекса к себе домой! Какая же она глупая! Она не смогла перестроиться после ухода Коли, решала какие-то свои дела, а Рекс все это время ждал. Только не надо торопиться теперь. У нее скоро потечет Туся. Это большая проблема. Но она решаемая. Сейчас все же лето. Рекс пережил такую ненастную весну в своих будках, которые она ему старательно строила. Кто-то их постоянно уносил или рубил топором, а она вновь заказывала по Интернету, нанимала рабочих, и Рексу ставили новый дом. Он побудет еще недельку в том дворе, где дети выплакали у родителей разрешение, чтобы он жил у них. Это дети назвали его Рексом. Ей хотелось бы назвать его Джоем. Она просто тает от его красоты и благородства. Это не пес, а радость. Но пусть будет Рекс, как называли дети. Он привык.

Еще не все закончили учебный год, Рекс продолжит, как всегда, провожать их в школу, пока не разъедутся по дачам и лагерям. «Ничего не делай резко, – так учила Берту мама. – Ко всему нужно привыкнуть и дать привыкнуть другим».

И Берта позвонила в ближайшую ветклинику, записала Тусю на стерилизацию.

– Ничего, детка, – сказала она вопросительным карим глазам. – Тебе не будет больно. Зато потом у тебя появится брат и защитник.

В общем, все так и решится. Берта, конечно, знает, что стерилизовать необходимо, что опасно пропустить возраст, когда у нерожавшей и нестерилизованной суки обнаружится онкология, как у большинства. Но так было жалко резать Тусю. Ветеринар всякий раз говорил ей: «Ты все-таки соотнеси несколько часов дискомфорта после операции с опасностью мучительной гибели». Вот Рекс и помог сделать этот шаг, улыбнулась Берта.

Его все называли красавцем. Был момент, когда его, маленьким пушистым щенком, подняли сильные руки над теплой мамкой Симой, сибирской лайкой. Он крутился и пытался лизнуть того, кто его держал. А Сима вдруг завыла. И он сразу замерз. Он уже научился понимать свою мать. Она плакала, умоляла, чтобы ей его оставили, чтобы его не убили. У него заслезились молочные глазки. Ему очень понравилось жить. Он знал своего отца – черного большого ньюфаундленда. И тот в своем вольере тоже завыл, бросился на решетку, зарычал, залаял.

И мужской голос сказал:

– Этого оставим. Этот красавец. Его купят.

И он остался с мамой Симой. Потом его действительно купила женщина с теплыми, добрыми и щедрыми руками. Он так понял, что это тоже его мама. Он ее полюбил. В нем с рождения так билась и рвалась любовь. К другим собакам, к людям, к Симе, к гордому ньюфу, на которого он был похож, только он брак с хвостом сибирской лайки. К этой человеческой маме Марине. К ней больше всех, конечно. Его любовь выросла и стала умной.

Марина водила его на поводке, на площадке отпускала побегать с другими щенками, потом с большими собаками. Она очень им гордилась. Все говорили ей, что он красавец. Она отвечала: «Он – моя радость. Потому его имя Джой». Рекс отлично помнит свое первое имя – Джой.

Как же это потом случилось?.. Они с мамой Мариной вечером, как всегда, легли спать в ее спальне. Он рядом с кроватью, с ее стороны. Проснулся ночью от того, что Марина стонала и плакала, почти, как мама Сима. А никого не было. И ничьи жестокие руки не отрывали ее от него, от ее радости, от ее Джоя. Он подумал, что Марина боится ненастной ночи, что она просто тоскует по утру, по лужайке, на которой будут играть две радости – он и солнце. Но она не встала в их время. Он тихо ждал, старался не шевелиться, чтобы не разбудить. Солнце уже смотрело в окно, оно их призывало и торопило. А Марина спала. Джой мягко прыгнул и лег с ней рядом. И замерз, как тогда, когда его подняли чужие руки. Холод заползал в его теплый мех от Марины. Холод и любовь. Потому он продолжал тихо лежать. Чтобы не разбудить.

Теперь он уже не помнит, сколько они так спали с Мариной. Но вдруг открылась входная дверь, и вошли люди, которые иногда приходили к ним в гости. Марина их почему-то называла «дети». Потом вошли другие люди, совсем чужие – в халатах, в черной форме. Джой лежал в углу комнаты и просто ждал несчастья. То, что это несчастье, он понял, когда люди в халатах накрыли простыней Марину и унесли на носилках. А кто-то из детей Марины дал деньги людям в форме. Джой понял, что это не на мясо для него. Мясо у них было в холодильнике. На него надели ошейник, пристегнули поводок. По поводку к нему побежала рябь от чужих рук. Но он пошел послушно, как хороший пес, как красавец, которого нельзя убивать.