На зоне - Евгений Сухов

– Узнаешь – ахнешь, – ответил тот, проходя в квартиру.

Хозяин захлопнул дверь, первым вошел в гостиную, освещенную мягким боковым светом и, направляясь к окну, за которым уже начинался зимний рассвет, на мгновение задержался возле телефонного столика, чтобы прихватить сигареты.

– Знаешь, я ведь не шучу насчет бабок. Моли Бога… – не оборачиваясь, проговорил он и щелкнул зажигалкой, – моли Бога, чтобы это были действительно наши, солнцевские, а не ментура. Улавливаешь?..

Он не видел, как гость, стоявший в нескольких Шагах от него, вытянул вперед правую руку, в которой был пистолет с длинным глушителем, и нахал на курок.

Раздался негромкий хлопок, зажигалка выпала из мгновенно ослабевших пальцев, и мужчина, так и не успев обернуться, стал падать прямо на телефонный столик. Пуля снесла половину черепа, забрызгав кровью и мозгами пол, стены, дорогой персидский ковер. Гость брезгливо отступил назад на полшага, не сводя глаз с безжизненно ткнувшегося лицом в пол тела.

…Женщина, надевавшая в спальне шелковый голубой халат, услышала грохот. Бросившись к двери и распахнув ее, она увидела распростертое на ковре тело мужа. В следующее мгновение она рассмотрела его развороченный выстрелом затылок, потом – направленное на нее дуло пистолета с черной дырой, из которой вылетела и ее собственная смерть.

Боль в груди отбросила женщину назад. Падая, она ударилась спиной о косяк двери и медленно стала сползать вниз, на забрызганный кровью пол.

Бессмысленными глазами она смотрела вслед страшному гостю, который, сунув пистолет в карман пальто, покинул гостиную, потом перевела взгляд на труп мужа да так и осталась сидеть, чувствуя, как вместе с кровью толчками из ее тела выходит жизнь.

– Полная херня! – громко по-русски сказал Варяг и, не обращая внимания на недоуменные взгляды заключенных, вышел из телевизионного салона тюремного изолятора. В программе местных новостей в очередной раз сообщили об аресте русского бизнесмена Владислава Игнатова, подозреваемого в причастности к убийству босса итало-американской мафии, одного из богатейших и влиятельнейших людей Калифорнии дона Монтиссори. Уже вторую неделю это громкое дело не сходило с экранов американского телевидения. Два десятка трупов, загадочные обстоятельства, крупные политические фигуры, деньги, борьба кланов: все слилось в один кошмарный кровавый узел и не давало покоя журналистской братии и полиции.

Варяг быстро шел по длинному тюремному коридору к телефонным будкам. Конечно, американский изолятор – это не «Матросская тишина», где подозреваемого учат, как свободу любить, с первого момента заключения. У самой двери дорогу ему преградил здоровенный негр-охранник с дубинкой.

– Куда? Если звонить, то опоздал, приятель.

– Дружище, до отбоя еще шесть минут, а мне срочно нужно позвонить моему адвокату. Это будет короткий звонок, два слова, – сказал Варяг, прямо глядя в глаза верзиле.

– Нет. Ты же знаешь – время на телефонные переговоры закончилось.

– Слушай, друг, – по-английски начал заключенный и тут же, не выдержав, перешел на русский. – Гад черномазый, ты же сам – угнетенная раса, что ж ты, гнида, сволочишься? Паскуда вшивая! – и широко, по-голливудски, улыбаясь, добавил, но теперь уже по-английски: – Только минута! Брат! Очень нужно!

По коричневому лоснящемуся лицу пробежала тень снисходительной улыбки. Охранник махнул рукой и кивнул на дверь:

– Только две минуты.

Варяг вытащил двадцатипятицентовую монетку, бросил ее в щель аппарата, снял трубку и набрал хорошо знакомый номер. На другом конце провода царила томительная тишина, время от времени прерываемая гудками, потом что-то щелкнуло и механический голос, как и в прежние разы, произнес: «Меня нет дома, Можете оставить сообщение на автоответчике. Как только смогу, сразу вам перезвоню».

Варяг резко повесил трубку: «Твою мать! Ну куда ты, сука, делся! Вторую неделю тебя нет дома, адвокат сраный. И это тогда, когда все газеты и телевидение кричат о моем аресте. Что-то здесь не так. Неужели предал? Ах, падла! Выйду из этого гребаного изолятора – порву гада».

Светлане тоже сейчас звонить нельзя. Там в доме наверняка все прослушивается. Тем более нельзя засветить Сивого. Варяг вышел из кабинки, кивнул охраннику и в раздумье побрел к своей камере. Там он не раздеваясь лег на койку и стал мучительно перебирать в памяти события последних месяцев. Голова работала ясно, как никогда.

Владиславу Геннадьевичу Игнатову, российскому вору в законе по кличке Варяг, не спалось в американской тюрьме. Ему, СМОТРЯЩЕМУ по России, человеку, наделенному неограниченной властью, распорядителю огромного российского воровского общака, не давало покоя то, что какой-то грязный мудак в форме американского надсмотрщика дает ЕМУ указания, можно или нельзя звонить по телефону. Су-у-ки! Владиславу хотелось кричать, биться о стену.

Не успел. Ничего не успел: в России, здесь, в Штатах. Варяг понимал, если он не сможет выпутаться из этой дерьмовой истории, то без него остановится целый ряд гигантских сделок. Не зная всех деталей, пацаны все завалят как пить дать. А такие деньги пришли из России! Срочно, срочно нужно пихать их в дело. А он здесь на нарах. Владислав от бессилия стиснул зубы: но где же этот долбаный адвокат Билли Шустер? Нужно разобраться. Нужно спокойно во всем разобраться. Взять себя в руки. И все как следует осмыслить.

Закинув руки за голову, Варяг молча лежал на кровати, глядя в потолок. Его новый сосед по камере готовился ко сну. Раздеваясь, он неторопливо, аккуратно укладывал свою тюремную робу на спинку стула. Этот аккуратизм начинал приводить Варяга в бешенство. Кроме того, что-то настораживало его. А может быть, просто нервы. Варяг заставил себя отвлечься и снова задуматься о ситуации с адвокатом.

Итак, что мы имеем?

Первое. Билли Шустер примчался в тюрьму буквально через час после ареста: адвокат компании «Интеркоммодитис» был рад служить хозяину. Его суждения, высказываемые сквозь облака табачного дыма, звучали веско и непререкаемо. Обвинение в убийстве? Какая чепуха… Вне всякого сомнения, следствие во всем разберется, а он сам в первую очередь сделает все, чтобы мистера Игнатова, уважаемого, весьма уважаемого в США бизнесмена, выпустили до суда под залог. Да и, скорее всего, никакого суда не будет! Адвокат был абсолютно уверен в этом.

Потом, приехав через два дня, Шустер уже не излучал столь безмятежной уверенности. А в процессе разговора ни с того ни с сего задал странный вопрос: мол, жизнь в американской тюрьме сильно ли отличается от жизни в российской? Почему адвокат заострил на этом внимание? Может, ему что-то стало известно о российском прошлом Владислава Игнатова? Но откуда? Если и просочилась какая-либо информация, то ни прокурор, ни даже ФБР документально подтвердить этого не смогут…

Варяг поднялся с койки и стал мерить шагами камеру, еще и еще раз прокручивая в памяти этот разговор с Билли. Он, Варяг, тогда ушел от прямого ответа. Сказал, что даже если и есть разница, то ему это неизвестно – опыта нет.