Под плач цветов - Мэйв Флёр

— Что ты наделал… — Второй цветок апатично припал к земле и попытался прикрепить выпавшие лепестки на место, но они вновь падали вниз. — Ты убил мою красоту!

Поль не смог больше здесь оставался и, развернувшись на пятках, пошёл в неизвестном направлении, всё дальше от дома. Резко дёрнувшись с места, он рванул на встречу ветру. Раскрыл руки в стороны и прикрыл глаза. Он не боялся упасть, споткнувшись об камень или что-то ещё. Поле всегда было идеальным, без единого изъяна.

В этом мире всё идеально. Нет ничего неправильного или уродливого. Но в то же время, всё одинаково и однообразно. Всё такое неестественно белое, чистое, идеальное, аж до тошноты. Этому месту можно петь дифирамбы, представлять раем, но Поль-то давно понял, что что-то в нём не так. Точнее не так, что всё так. Слишком так.

Вдруг, мальчик цепляется за что-то ногой и падает вниз, в последний момент выставив перед собой руки. Ударяясь о землю, он всё еще не до конца понимает произошедшие, и только болевые ощущения возвращают его к реальности.

Потирая саднящий локоть, Поль переворачивается на спину и смотрит на облака. Они, гигантские комки белой ваты, неторопливо плавают по синему небу, как пушистые самолёты. Хочется дотронуться рукой хотя бы до одного и узнать каково оно на ощупь. Мягкое, как сладкая вата или неощутимое, как сгусток дыма. Хотя Полю ни то, ни другое сравнение вовсе не знакомо. Ведь в мире, в котором он существует, не бывает сладкой ваты и ни разу не наблюдалось никакого дыма. Но, быть может, он просто этого не помнит…

От, переполненной догадками, головы, веки отяжелели. Ощущая усталость, мальчик закрывает их, лишь только на мгновение, отбрасывая мысли в сторону и сосредоточившись только на том, как трава, движимая ветром, бережно гладит его ладони, как воздух проникает в лёгкие, как размеренно бьётся сердце… С каждым ударом, дыхание замедляется. Тело расслабляется. И Поль отправляется куда-то вверх к облакам…

Внезапно, мальчик оказывается в неизвестном месте. Точнее, в том же самом месте, где он был до этого, но в изменённой его версии. Некогда зелёная трава засохла, стала редкой и колючей. Земля, прежде мягкая и плодородная, затвердела, покрывшись пеплом и прахом растений. Небо также помрачнело, приобретая серый оттенок. Тучи почернели и зловеще сгустились.

Поль вскочил на ноги, в испуге оглядываясь по сторонам. Он собрался уже побежать, но трава опутала его ноги, не давая сдвинуться с места. Она дёрнула его вниз, и мальчик упал на колени.

Он хочет закричать, но связки словно парализовало. Всё что он может, наблюдать за тем, как впереди него из земли вылезает каменная плита.

Читая выгравированную на ней надпись, Поль впадает в тремор. Он дрожит от страха. Внутри что-то вспыхивает, как спичка. Какое-то глубинное воспоминание.

— Мама… — Перечитывает Поль вслух.

На глаза набегают слёзы. Скатываясь по щекам, они капают на землю. И в тех местах, куда они падают, мгновенно прорастают чёрные, как смоль, розы. От их красоты невозможно отвести взгляда и, Поль, утерев лицо тыльной стороной ладони, машинально тянется к одной из роз, пытаясь сорвать её. Но, задевая пальцем шип, мальчик тут же отдергивает руку. Из раны выступает кровь. Она, не останавливаясь, стекает по трясущейся руке, пачкает лепестки роз и впитывается в землю.

От боли и ужаса Поль вновь заливается горячими слезами. Вблизи раздаётся оглушающий гром, и перед глазами проносится вспышка молнии. Могильная плита рассыпается в прах, и её остатки уносят за собой потоки ветра. На окровавленную руку Поля садится белая бабочка.

— Что ты делаешь? — Шепчет Поль, будто надеясь, что безмолвное существо ему ответит.

Однако бабочка всё же молчит, то-ли на самом деле не умея разговаривать, то-ли просто не желая отвечать на вопрос. Поль ощущает как ещё одна бабочка садится ему на плечо, потом ещё одна на волосы…

Вскоре целая свора летающих насекомых начинает порхать над мальчиком. Он пытается отогнать их руками, но любые действия оказываются бесполезны. Бабочки продолжают лететь на мальчика, как мотыльки на свет. Они трогают его своими хоботками, пьют солёные слёзы, поглощают свежую кровь. И сразу после падают замертво…

— А-а-а! — Внезапно проснувшись, Поль вскрикивает. Мальчик тяжело дышит и, оглядываясь, понимает, что всё увиденное было сном.

Сейчас он всё также лежит на зелёной траве, небо всё такое же синее, облака такие же белые и пушистые, и бояться совершенно нечего. Теперь всё позади. Уже всё хорошо.

Поль поправляет свитер, прилипший к вспотевшему телу и, приподнявшись, оглядывает свою руку. На секунду, мальчику показалось, что он заметил царапину на одном из пальцев, но через мгновение она уже исчезла.

Поль вздыхает.

Он поднимается на ноги и уходит прочь, в сторону своего дома. Мысли путаются в голове, наслаиваясь друг на друга.

Больше всего мальчика волнуют, преследующие его, сны. Могут ли они что-то значить или не значить ничего? Но зачем тогда они ему снятся, если не имеют никакого смысла?

Поль останавливается и потирает зудящие виски. От многочисленных размышлений гудит голова. Поток мыслей прерывает шелест травы, раздавшийся откуда-то сбоку. Поль переводит туда взгляд и удивлённо разевает рот.

На траве, прижав к себе колени, сидит какое-то непонятное существо. На фоне этого мира, оно кажется чересчур неправильным и инородным, но в то же время, добавляет ему какую-то особенность и ценность. У существа нет отличительных признаков, нет ни лица, ни определённой формы тела. Оно будто и человек, и будто что-то совсем на него не похожее. Что-то не к чему не относящееся и ничему принадлежащее. Что-то не от мира сего, за гранью человеческого понимания.

— Кто ты? — Спросил мальчик у незнакомого объекта.

Существо шумно выдохнуло и ничего не ответило. Оно даже не двинулось.

— Я тебя прежде не видел. — Продолжал Поль, не обращая внимания на замкнутость незнакомца. — Откуда ты?

Существо медленно развернуло свою голову в сторону мальчика, подняло эфемерную руку и указательным пальцем показало прямо на Поля. Однако он не до конца понял, как воспринять этот жест.

— Вы умеете говорить?

Вместо ответа, существо слегка тряхнуло сжатой рукой и раскрыв ладонь, продемонстрировало Полю живую бабочку.

От воспоминаний об недавнем сне, спина мальчика покрылась мурашками. Бабочка махнула крыльями и полетела прочь. Поль смотрел насекомому вслед, пока оно не уменьшилось настолько, что совсем пропало из виду.

Поддаваясь какому-то порыву, Поль подходит к существу, припадает перед ним на колени и неуклюже обнимает.

Руки не проходят сквозь эфирное тело, не утопают в нём как в дыму. Оно ощущается не как облако, а