Принцесса Линдагуль и другие сказки - Сельма Лагерлеф

– А на кого похож я? – спросил старый тролль.

– Сдаётся, на самого обыкновенного человека, – решил Улле.

Старому троллю стало так смешно от этих слов, что он громко расхохотался. И в тот же миг Улле исхитрился кинуть ломтик хлеба ему прямо в глотку.

– Это тебе за то, что ты добрый, а ещё за то, что никакой ты не старый тролль, – сказал мальчик.

– О-хо-хо, о-хо-хо! – закашлялся старый тролль и попытался выплюнуть хлеб. Но ему это не удалось. А лишь только тролль проглотил ломтик хлеба, он уже не мог смотреть на Улле прежними глазами.

Вот так чудо! Теперь, получив от мальчика ломтик хлеба, он не желал ему больше дурного – наоборот.

– Вон что, стало быть, по-твоему, я смахиваю на человека, – сказал он. – Никто мне никогда ничего подобного не говорил. Но коли я смахиваю на человека, то я, верно, и вести себя должен по-человечески. Вот послушай-ка!

Тролль вынул небольшую дудочку из кармана и сыграл какую-то песенку. И тут Улле показалось, будто слышится ему, как козы блеют.

Тролль снова заиграл на дудочке.

Улле опять прислушался и услышал вдруг топот множества козьих копытец, одни легко, другие тяжело топтали лесной хворост и мох.

Старый тролль заиграл в третий раз.

Тут что-то светлое замелькало меж деревьев, и в ту же минуту к Улле бросились Цветик и Жемчужинка, батюшкины с матушкой козы. Они сразу признали хозяйского сынка и давай его тормошить, давай его бодать. Сомнения нет, это были они, их украденные козы, целы и невредимы. Улле не помнил себя от счастья; он кричал от восторга и прыгал на одной ножке.

Но что это? Следом за Цветиком и Жемчужинкой появилась чуть ли не сотня маленьких козлят, нежных и хорошеньких, словно белые комочки мягкой пушистой шерсти.

– Откуда они? – спросил Улле, глядя на старого тролля.

– Видишь, сколько рождается козлят, когда их родители, как Цветик и Жемчужинка, пасутся у старого тролля с Высоких гор, – ответил тролль и потрепал Улле по волосам. – Однако же пора в путь, надо тебе успеть домой раньше отца с матушкой.

И не успел Улле вымолвить слова, как тролль, кивнув ему головой, поспешно исчез среди деревьев; тролли терпеть не могут, когда их благодарят. Подивился было сперва Улле, куда девался этот старичок, но тут же и думать забыл о нём и вместе со всем стадом отправился домой.

Только кто бы им ни встретился на пути, все останавливались и диву давались при виде маленького мальчика с двумя козами и огромным стадом козлят. Немало людей пошли следом за Улле до самого его дома, а когда он впустил своё стадо на выгон, изгородь со всех сторон облепили зеваки.

А тут отец с матушкой вернулись. Увидели они своего сынка посреди огромного стада коз, да так тут же и сели. Рассказал им Улле свою историю, а они только руками всплеснули да заохали.

Кто бы это мог быть? Ну, который играл на дудочке и позвал коз? Похоже на троллевы проделки, на волшебство, но не может быть, чтобы старый тролль выказал вдруг такую доброту?!

– Нет, это не он, – сказал Улле. – Хоть брови у него и густые, но они вовсе не похожи на кусты. И хоть рот у него большой, но всё же не до ушей. И никакой волчьей лапы на левой руке у него нет. Она только обмотана шейным платком, потому что рука у него болит.

– Ой! Ой! – закричали торпарь, его жена и все люди, что столпились вокруг козьего выгона. – Стало быть, это был всё же старый тролль; это он как раз и перевязывает свою волчью лапу, чтоб его не узнали, когда он рыщет по округе.

Улле без конца оглядывался по сторонам. И всё не мог понять, как это получилось: не вязался подарок тролля с тем, что о нём рассказывали, об этом старике.

– Ну, стало быть, и старые тролли могут быть добры, да, и они тоже, – наконец сказал Улле.

И никто из тех, кто видел коз с козлятами, перечить ему не стал. Однако ни один человек на свете прежде в это не поверил бы.

На камне в глухом бору сидел Никлас, а рядом с ним стояла корзина, полная древесной коры. Он собрал её, чтобы жена добавила её к скудному запасу спорой[2] ржаной муки, которую ему выплатили за подённую работу в господской усадьбе.

А иначе этой муки не хватило бы на все голодные рты в его лачуге! Однако же Никлас так устал и был в таком отчаянии, что не мог идти дальше, прежде чем немного не передохнёт. И вот он сидел, думая о том, когда же придёт конец великой нужде, что обрушилась и на него самого, и на его соседей. Засуха сожгла почти все посевы и всю траву, а в ту страну, где свирепствует засуха, всегда приходят следом голод и нужда. Тысячи людей и целые стада скотины умерли или пали с голоду, да и кто знает, скольким суждено пережить грядущую голодную зиму.

Вдруг он услышал скрежет лопаты, который бывает, когда она наталкивается на мелкие камешки. Сквозь кусты, возле которых он сидел, Никлас увидел старого тролля, вскапывающего землю под высокой сосной.

Тролль работал не разгибая спины, пыхтел, но дело у него спорилось. Вскоре он, отбросив лопату, вытащил большой кожаный мешок и развязал его.

В тот же миг рядом с троллем на краю ямы слегка приподнялся большой камень и показалась голова старой троллихи.

– Послушай-ка, муженёк, – сказала она, – ты не забыл, что тебе надо посеять шесть зёрнышек пшеницы вместо четырёх? Муки-то мне для пирушки побольше надо!

– Хорошо, что напомнила об этом, – ответил, почесав голову, старик, – но я и сам бы не забыл.

Старая троллиха исчезла, закрыв лаз вместо творила камнем. А Никлас подивился: какой же добрый урожай можно получить из шести зёрнышек пшеницы!

Однако старый тролль отсчитал шесть пшеничных зёрнышек из кожаного мешка, завязал его и снова спрятал. Потом посадил по одному зёрнышку в каждом углу поля, а два – посередине да и уселся в траву с таким видом, словно чего-то ждал.

Никлас тоже стал ждать вместе с ним: очень уж хотелось поглядеть, что из всего этого получится. И вскоре на его глазах случилось настоящее чудо. Там, где были посажены зёрнышки, проклюнулись зелёные стрелочки и тут же полезли из земли всё новые и новые росточки. Они тянулись в вышину, покрывались колосьями, и внезапно перед Никласом раскинулось и заколыхалось целое пшеничное поле. Колосья набухали, желтели и стали под конец такими тяжёлыми, что свисали до самой земли.

Тогда старый тролль топнул оземь ногой, и из-за каменных глыб и земляных куч выползла целая орава маленьких троллят. Они вырывали пшеницу с корнем, отряхивая тяжёлые колосистые снопы в огромные мешки, которые притащили с собой. И посыпались из колосьев спелые, золотистые зёрна. Когда мешки наполнились доверху, троллята взвалили их себе на спины и исчезли вместе со старым троллем. Исчезли словно дым среди кочек и горных расселин.