Принцесса Линдагуль и другие сказки - Сельма Лагерлеф

– А-а-а ты-ы кто такой?

– Я – белочка, хозяйка всему орешнику. И я вылезла из дупла, чтобы собрать орехи. А ты кто такая?

– А я Анна-Лиса, а мои хозяева – мама с папой. И я тоже вышла из дому за орехами.

– Я тебе покажу, как собирать мои орехи, – прошипела белка и больно куснула Анну-Лису за руку.

– Ой-ой-ой! – Анна-Лиса опустила подол передника, и орехи, словно горох из стручка, посыпались на землю.

– Убирайся прочь отсюда! – закричала белка.

Анна-Лиса заплакала и убежала. Она бежала, бежала, сама не зная куда – лишь бы подальше от орехового дерева. Когда же она остановилась и вытерла слёзы, то увидела, что вся земля под ногами была красной от крупной спелой брусники.

«Какое замечательное место!» – подумала Анна-Лиса.

Она уже наполнила доверху передник ягодами и уже собралась было вернуться домой, как вдруг услыхала, что кто-то барабанит по земле! Да так чудно! И совсем рядом увидала она зверя, который был во много раз крупнее белки. Он стоял на задних лапках, у него были длинные острые зубы и короткий хвост. «Если это не медведь, то, по крайней мере, очень на него похож», – подумала Анна-Лиса. И, стуча зубами, спросила:

– Т-ты к-к-кто та-а-к-кой?

– Я – заяц, – ответил зверь и стал шевелить своими длинными ушами, приветствуя девочку. – А ты думала, я кто?

– Я думала, ты – медведь, – сказала Анна-Лиса.

Заяц так и покатился со смеху! И он хохотал, хохотал, пока у него не лопнула губа. Глядя на него, рассмеялась и Анна-Лиса. Но тут она выпустила из рук подол передника, и красные ягоды дождём посыпались на землю. Миг – и заяц уже тут как тут, взял да и слопал все ягоды.

– Что же я стану есть? – расстроилась Анна-Лиса. – Ведь я голодная.

– А у тебя что, дома есть нечего? – спросил заяц.

– У меня есть три бутерброда, но я хотела бы и чего-нибудь вкусненького на закуску, – ответила Анна-Лиса, этакая лакомка.

– А я знаю средство, как тебе помочь, – сказал заяц. – Если ты пройдёшь чуть дальше в лесную чащу, ты встретишь маму-козу. Это она варит вкуснейший сыр. Он такой сладкий, такой хороший.

– Мумс, мумс, как вкусно! – причмокнула Анна-Лиса. – Сыр – самая моя любимая еда.

И, пожав лапку доброму зайцу, она попросила простить её за то, что приняла его за злющего медведя.

– Слишком большая честь для меня, – прошепелявил заяц своей раздвоенной губой. – Но помни, будь очень вежлива с мамой-козой. Видишь ли, она немного обидчива.

Анна-Лиса пообещала быть вежливой. А заяц, пошевелив ушами, длинными прыжками кинулся прочь через брусничник. Анна-Лиса же всё дальше и дальше уходила в лесную чащу. Её животик сводило от голода, ведь червяк испортил её яблоко, белка не дала орехов, а заяц слопал ягоды.

«До чего трудно жить на свете! – подумала Анна-Лиса. – Но если я раздобуду большой кусок сыра, то-то мой животик обрадуется!»

– Ме-е-е-е-е, – услыхала она у самого уха и увидела козу.

Тут-то Анна-Лиса и позабыла всё, о чём предупреждал её заяц. Она не поздоровалась, не поклонилась, не попросила вежливо у козы сыра, она сразу закричала:

– Сыр, сыр, дай мне скорей сыру, да побольше!

А ей не следовало бы так говорить.

– Ме-е-е сыр, ме-е-е сыр! – заблеяла коза. – Сама ты ме-е-е – сыр!

И, наставив свои ужасные рога на голодный животик Анны-Лисы, сердито боднула его. Вот тебе и сыр!

Сидит Анна-Лиса в лесу, вздыхает, потирает свой животик.

– Ой-ой-ой, сколько неприятностей! – вздохнула Анна-Лиса. – Червяк обманул меня, белка укусила, заяц одурачил, а коза боднула. Что же было бы, если бы я встретила в лесу самого злющего медведя?

Тут в лесу всё захрустело, ветки и сучья затрещали, и из лесной мглы вышла высокая чёрная фигура. Она шла прямо, как человек, и была похожа на углежога, пока он не смоет с себя сажу.

«Медведь», – подумала Анна-Лиса.

Она так испугалась, что не могла ни слова вымолвить, ни пальцем шевельнуть. Она только полными ужаса глазами смотрела на страшную фигуру. Наверно, это разъярило зверя, и, как ей показалось, он разинул пасть и высунул длинный красный язык.

– Мама, мама, медведь! – закричала Анна-Лиса и бросилась бежать.

Стук-стук-стук! – забарабанили её башмачки.

Но чёрная фигура, удивлённо глядя ей вслед, воскликнула:

– Эй ты, глупая девчонка, никакой я не медведь! Я Ханс-углежог и иду прямо из угольни в лесу.

Однако Анна-Лиса не слыхала его слов, она неслась сломя голову, не видя, что лес становится всё гуще и темнее. И она поняла, что дорога не приведёт её домой, к маме. Но она знала, что далеко-далеко, в лесной чаще, есть яма, где отец её жёг уголь. Туда-то она и хотела добежать. Хижина отца была сложена из прутьев, веток и жердей, так что Анна-Лиса могла бы там переночевать. Тогда, верно, отец проводит её утром домой.

– Ой-ой-ой-ой! – Теперь она уже не думала о том, что хочет есть и пить. Только бы ей добраться до отцовской хижины!

А что это такое? Разве это не хижина из прутьев и жердей прислонилась к упавшей сосне? И разве не сидит на земле перед хижиной огромный чёрный старик? До чего ж он некрасивый, стало быть, это не отец. Тогда это, пожалуй, какой-нибудь другой углежог, их ведь так много в лесу.

Анна-Лиса бросилась прямо в объятия старика и закричала:

– Милый, добрый, хороший, спаси меня от медведя, спаси меня от медведя!

– Кто ты? – проворчал старик.

– Я – мамина и папина Анна-Лиса.

– А как ты думаешь, кто я?

– А ты, верно, углежог.

– Ты так думаешь, – сказал старик. – Но ты должна знать…

Оказывается, Анна-Лиса оказалась в объятиях у самого Мишки-Медведя.

– Пойдём-ка к моей старухе, – смущённо проворчал Мишка. Он взял Анну-Лису на руки и внёс её в хижину, где играли два медвежонка, а сама же фру Медведица стояла в углу и готовила ужин из орехов и мёда.

– Кто это с тобой, отец? – пробурчала она.

– О, это всего лишь маленькая девочка, которая прыгнула прямо ко мне в объятия. Она такая лёгкая, совсем пустая от голода, так что лучше всего, если ты дашь ей поесть.

Анне-Лисе дали и орехов, и мёда, и ягод. Она наелась так, что чуть не лопнула. А потом оглядела горницу.

– У вас тут очень уютно, – сказала она, – но если бы мама была здесь, она бы прибрала получше.

– Что это такое – «прибрать»? – спросила фру Медведица.