Наследник Альфы - Екатерина Лира

— Да-да, конечно! Проходи, милая… — засуетилась я, мгновенно вскакивая с места.

Убрала документы обратно на полку, вытерла суп с пола. Затем усадила малышку на стул, а сама принялась смотреть, что есть из продуктов. Готовить я не очень любила, и состояние этой кухни не располагало к кулинарным шедеврам, но выхода не было.

Супа после борова не осталось. Мужем этого чудака на букву «м», который, очевидно, любил распускать руки, язык не поворачивался назвать.

Все, что не съел, он пролил, и теперь приходилось срочно готовить заново.

Под раковиной нашла немного подгнившей капусты, картошки. Можно было бы потушить первую и пожарить вторую, но это все не очень быстро, а ребенок есть хотел уже сейчас. В холодильнике обнаружила десяток яиц и молоко.

— Машенька, давай я тебе омлет сейчас сделаю по-быстрому? А потом, как картошка пожарится, покормлю картошкой.

Девочка просияла и кивнула, вот только стоило ей увидеть, как я достаю пачку молока, она вдруг сжалась и прошептала:

— Это ведь папино!

Приехали…

Я мысленно огрела этого самого «папу» сковородкой потяжелее. Он мало того, что руки распускает, еще и продукты делит на свои и общие? Неудивительно, что девочка тонюсенькая, кожа такая бледная, что, кажется, просвечивает. А что на ней надето? Футболка не по размеру, явно принадлежащая Людмиле, которую Маша носила как платье, подпоясав какой-то бечёвкой, чтобы не болталась.

Сейчас я видела, что футболка все же чистая, но при этом застиранная, с желтыми пятнами, которые уже не вывести.

— Не переживай, солнышко, я немного молока возьму, папа не заметит, — с этими словами я разбила два яйца, а потом спохватилась: — А где Миша? Он, наверное, тоже кушать хочет, надо и для него сделать.

Девочка не ответила, и я продолжила взбивать яйца. От вида съестного в животе заурчало. Пожалуй, сделаю и для себя.

Хорошо взбитый омлет на молоке с солью и черным хлебом был одним из самых моих любимых завтраков. Нежный сливочный вкус взбитых яиц, пропитанный в оставшейся после них на сковородке водичке хлебушек — полезно, питательно, а главное — быстро. Аж слюнки потекли. Если я действительно беременна, то даже если ребенок не мой, оставаться голодной нельзя.

Где-то на периферии сознания, я при этом удивлялась сама себе. Почему сейчас так спокойна? Почему еще не забилась куда-нибудь в угол с криками: «Кто вы все такие, что происходит?»

Да и вообще, я, по сути, еще двадцатилетняя сопля, которая детей видит вблизи впервые в жизни!

Почему меня не кидает от всего происходящего в истерику? Раньше я даже во время ПМС была не всегда адекватной, а тут — беременность!

Вздохнув, попыталась сосредоточиться на готовке, но от беременности, мысли сами собой скользнули к контракту. Может быть, не все так плохо? Что я знала о суррогатном материнстве? Что отчаявшиеся завести обычным способом ребенка пары были готовы платить огромные деньги за то, чтобы кто-то другой выносил их ребенка. Странно, правда, что в договоре в качестве заказчика был указан только один человек. Ну да я таких прежде никогда и не видела. Мало ли, может, там фигурирует только тот, кто оплачивает услугу.

Также я слышала, что беременной женщине по таким контрактам выдается ежемесячное содержание, а после родов оставшаяся сумма переводится единым траншем.

То есть, даже если у Людмилы Клеевой сейчас нет работы, то себя и детей она прокормит. По крайней мере — в ближайшие девять месяцев. Вот только как избавиться от борова?

— Так что там Мишенька? — немного повеселев, спросила я. Маша по-прежнему молчала. Я повернулась к ней, вопросительно подняв брови: — Что-то случилось? — сердце предательски сжалось.

Я мгновенно забыла и про яичницу, и про картошку.

— Папа его наказал за то, что он тебя защищал, — тихо шепнула Маша. — На балконе он.

Я всплеснула руками и выбежала из кухни, не сразу сообразив, что не знаю, где тут балкон находится. Я даже не могла сообразить, квартира это или частный дом. За окном было темно, хоть глаз выколи. По лбу стекал холодный пот. Что этот ублюдок мог сделать с ребёнком?! И где, черт возьми, этот самый балкон?!

Оббежала все комнаты — в них балкона не оказалось. Оставалась одна, где я еще не посмотрела. Приоткрыла дверь — на большой кровати громко храпел Василий, а в комнате витал тяжелый запах перегара. В конце комнаты за балконной дверью маячила маленькая детская тень.

Вдох. Выдох.

Я никогда не считала себя жалостливой, но сейчас от невыносимой муки сдавило сердце. Что натворил этот урод? И как так вообще вышло, что эта самая Люся терпела распускающего руки на нее и детей мужа-пьяницу столько времени?

В моем окружении сейчас было модно рассуждать об абъюзивных отношения, о созависимости. Но то, что происходило в семье Клеевых, казалось чем-то за гранью всех этих рассуждений.

По-хорошему, взять бы сейчас детей, собрать вещи и убежать из квартиры. Но… куда отправиться? Разве что на содержание к этому неизвестному Руслану Галавицу. Вот только кто его знает, как обстоят дела. Быть может, этот Галавиц какой-нибудь уголовник, а Клеев его сообщник? И, показав свое намерение сбежать, я только подпишу себе приговор.

Или я все усложняю, и лучше не рассуждать, а действовать?

Узнать бы, где деньги лежат, найти телефон и понять, в каком городе я вообще нахожусь. Хотя по-хорошему надо бы не самой бежать, а от мужа как-то избавляться.

Сделала пару осторожных шагов внутрь и не смогла сдержать нервный смешок. Да уж — «избавляться»… Сама же и думаю как заправская уголовница. Может быть, это Люсины замашки? И она была любительницей «закладывать за воротник»?

Василий громко всхрапнул, что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. Я замерла, боясь пошевелиться. Постояла с минуту. Вроде бы спит.

Добравшись до балкона, дернула на себя дверь. На меня сразу дохнуло морозным воздухом. В квартиру ворвалось несколько снежинок. Балкон оказался маленьким, не застекленным. Этаж, судя по веткам деревьев, вторым, а сам дом — маленьким деревянным бараком на несколько квартир.

— Мама? — вопросительно пискнул Миша, стоящий босиком на заледенелом бетоне в одной лишь безразмерной футболке.

«Убью гада!» — мысленно пообещала я себе. Ну как можно было в таком виде ребенка выгнать из квартиры? Даже в качестве наказания!

— Давай быстрее на кухню! — шепнула я ребенку.

Тот опасливо покосился на кровать, но спорить не стал и проворно юркнул мимо. Вот только на выходе поскользнулся мокрыми после снега пятками и, проскользив, врезался в косяк, отчего дверь громко хлопнула.

Я с упавшим сердцем смотрела, как Василий сел на кровати, пустым взглядом смотря перед собой.

— Какого лешего ты его выпустила? — набычившись, спросил он. — Щас сама на балкон отправишься. Опять мне детей воспитывать не даешь, а потом пилить будешь, что я плохой отец?!