Солнце и пламя - Андрей Васильев

Самое странное – мне почему-то не захотелось ему возражать. Нет, Ворон всегда был и останется для меня наставником, тем, чье место в моем сердце не займет никто, но ответить на слова барона мне было нечем. Выглядело-то все именно так, как он и сказал.

– Тебя там не было, отец, – хмуро проворчал Карл, наполняя пивом и наши кружки. – Да еще этот Альдин, чтобы ему пусто было. Он посильнее Ворона маг, поверь.

– Они одного помета, сын, – буркнул Хицкварт. – А свой со своим завсегда сговорится, мне ли не знать? Вас-то этот Альдин выпустил, да еще и помог. Ему нужна была жизнь Ворона? Так в чем же дело, убил бы, только чуть позже, особливо если ваш наставник сам был не прочь помереть. Что, не дал бы этот Альдин старому дружку порезвиться напоследок? Ха! А так – один окочурился без толку, второму вы теперь должны по гроб жизни. И кто ваш учитель после этого? Олух, как я сразу и сказал.

Прямой и открытый барон резал по живому, вскрывая те мысли, которые мы от себя гнали все это время.

– Все случилось так, как случилось, – Рози обглодала куриное крылышко и вытерла пальцы о скатерть так же, как тут делали все. – Ваша милость…

– Дядюшка Хицкварт, – брякнул кружкой о стол барон. – Здесь у нас все просто, без этих западных ужимок. Ты женщина лучшего друга моего сына. Лучший друг моего сына – все одно что мне самому родич. Да, может, оно так и есть, у нас в Лесном Краю все в хоть каком-то, да сродстве.

Если честно, меня всю дорогу беспокоил тот факт, что отец Карла может знать, как выглядел тот бедолага, прах которого давным-давно развеял ветер над морем. Они тут и на самом деле все обо всех знают. А я на настоящего фон Рута вообще не похож, от слова «совершенно». Тот, помнится, был здоровяк хоть куда, губастый и щекастый, и потому никакие объяснения, что, мол, заматерел и возмужал, не помогут. Да еще и светловолосым он был, а это уж ни в какие ворота не лезет. Разве что рост у нас более-менее совпадает.

Но – обошлось. Слыхать про фон Рутов барон Хицкварт, конечно, слыхал, моего родителя тоже знавал, выпивали они на ежегодной ярмарке в одной компании несколько раз, даже о смерти его скоропостижной ведал, но настоящего Эраста он не видел. Повезло мне.

– Дядюшка Хицкварт, – моментально отозвалась Рози тем тоном, от которого мне всегда немного не по себе становится. Это значит, что моя избранница что-то задумала. – Нас ведь искать станут.

– Пущай, – хохотнул барон, сделал гигантский глоток, пролив часть пива себе на грудь. – Уфффф! Как приедут, так тут и останутся. У нас озер много, рыбке что-то кушать надо.

– Вот это как раз ни к чему, – вкрадчиво мурлыкнула Рози. – Пусть приедут – и уедут, живые и здоровые.

Старший Фальк икнул, вытер рукавом пену с губ и посмотрел на де Фюрьи, причем его мутные от хмеля глаза весьма проницательно сверкнули.

– А и правда, – наконец пробасил он. – Чего их убивать? Встретим честь по чести, как положено. Пускай убедятся, что нам скрывать нечего.

– Вот-вот, – поддержал его сын. – Только ты конюхов да девок-служанок предупреди, чтобы они лишнего не сболтнули. Если заявятся те, о ком мы думаем, так они не дураки. И спрашивать умеют, и одно с другим в целое складывать. Сильно умные, стервецы. Я их убивал, знаю.

– А вы завтра, как рассветет, проваливайте в охотничий домик, – велел Хицкварт. – Сидите там тихо, пока все вокруг не уляжется. Припасы раз в неделю подвозить станем. А если что – не умрете от голода, лес вокруг, он и накормит, и напоит. Ну а чтобы не заскучали – делом там займетесь. Кабанов близ озера развелось многовато, перебьете часть, а после окорока их закоптите.

Рози все рассчитала верно, представители Ордена заявились в дом Фальков недели через две после того, как мы отбыли в лесную глушь. Три дня они провели у барона в гостях, опросили всех, кого только можно, прислугу и стращали, и пытались подкупить, но так ничего и не вызнали.

После попытались сунуться в лес, сдуру потревожили медведицу с медвежатами, после чего вскоре откуда-то прибрел папа-медведь, который без особых раздумий одного из горе-следопытов задрал насмерть, второму изрядно располосовал когтями грудь, а остальных напугал до икоты.

В общем, плюнули вскоре чернецы на розыск беглых подмастерьев да и убрались обратно в Империю.

Собственно, с того момента наша жизнь стала совершенно безоблачной и, как я говорил, очень скучной. В своей предсказуемости скучной. Даже учитывая то, что никто без дела днем не сидел, поскольку жизнь мага есть постоянное стремление к познанию нового, а при невозможности последнего – совершенствование уже изведанного. Короче – если не хочешь одичать, каждый день оттачивай свои навыки. А то все, кончишься ты как маг, – это нам Ворон в головы вбил накрепко. Эх, сюда бы еще нашу замковую библиотеку…

И как же мне лично было жалко расставаться с этой скукой весной, когда пришло время отправляться обратно на земли Империи. Если бы не друзья, которых очень хотелось повидать, то… Ну да, скажем честно – десять раз бы подумал, прежде чем покидать этот дом, который за зиму стал нам родным.

Прогорело многое в душе. Прогорело. Ненависть ко всем тем, кому нужна была наша жизнь, осталась, это так, но желание прямо сейчас, немедленно, добраться до их глоток не то чтобы исчезло, но стало подобно утреннему туману над водой. Зыбким стало, невесомым. Убить их всех нужно, но стоит ли с этим спешить? Ни Форсез, ни мастер Гай – они ведь никуда не денутся. Напротив, лет через пять-десять они уже не будут ждать нашего возвращения, а мы тут как тут.

Впрочем, не думаю, что я и мои друзья занимаем столь почетное место в мыслях мастера Туллия. Уж кто-кто, а он-то про нас наверняка уже и думать забыл. Точнее – он не берет нас в расчет, за ненадобностью. Так-то мастер Гай никогда ничего и никого не забывает, мне ли не знать?

Так вот – если бы не Гарольд и остальные, я бы никуда не поехал, признаюсь честно. Ну да, сидеть на шее у семейства Фальков – это не слишком правильно, но с другой стороны, мы свое проживание честно отрабатываем, в основном лекарскими навыками. Вот, невестку барона спасли этой зимой: она никак разродиться не могла. Да и ему самому застарелый свищ в ноге вылечили, тот гноиться перестал.

Но Рози и – совершенно неожиданно – Фальк все равно ни мне, ни Магдалене, которая во многом разделяла мои взгляды, остаться бы тут не дали. Их тянуло в дорогу. Первой жутко наскучила местная глушь, в которой она не могла найти применение своим многочисленным талантам, второй не любил откладывать на завтра убийство, которое можно совершить сегодня.

Сборы были коротки, и в апреле, сразу после того, как сошел снег, а земля задышала, как младенец в утреннем сне, мы отправились обратно в Центральные Королевства. Ах, простите, в Империю.

Кстати, представители Линдуса Второго по зиме тоже нанесли визит к нескольким местным баронам из числа тех, чьи голоса на общих весенних и осенних ярмарочных сходах звучали погромче остальных. Приехали, подарили немудреные подарки и между прочим сказали, что Император добр к тем, кто внимает его словам, но крайне суров с теми, кто предпочитает делать вид, что ничего не слышал, или, того хуже, не согласен с изреченным.