Солнце и пламя - Андрей Васильев

– Хорошо, – совсем уж растерялся я. – А это у тебя что такое?

Я не ошибся – Гарольд прижимал к груди какой-то сверток, более всего похожий на запеленатого младенца. Да так оно и оказалось! Сверток пискнул, дернулся, из тряпок показалась маленькая белая ладошка, весело ударившая моего друга по щеке.

– До чего вертлявая, – вздохнул Монброн. – Вся в мать!

– Ай! – вскрикнул я от неожиданности, когда острие кинжала чиркнуло меня по руке. – Ты чего?

– Того, – хмуро буркнул Гарольд, поморщившись, ткнул самым кончиком оружия в маленький детский пальчик, отчего сверток немедленно разразился плачем, и начал что-то шептать себе под нос.

– Что происходит? – повернувшись к пантарийцу, спросил я. – Эль, может, ты объяснишь?

– Присоединяюсь к вопросу, – потребовала Рози, но уже у подруги.

– Да помолчите! – шикнула на нас Миралинда. – Сейчас все узнаете! Эраст, подойди к Монброну поближе.

Острие кинжала сначала покраснело, потом побелело, словно раскалившись до предела, а после из него появилась тонкая призрачно-золотистая цепочка, выписывающая в воздухе забавные кульбиты.

Она несколько раз опоясала сверток в руках Гарольда, крутанулась, свившись в несколько петель, а после скользнула ко мне, словно объединяя в одно целое с младенцем, который никак не желал угомониться.

– Будь я проклята! – охнула Эбердин. – С ума сойти!

– Ты проспорила мне ужин, – невозмутимо заявил Эль Гракх. – С вином!

– Луара сказала правду, – пробормотал Гарольд. – А ведь был уверен, что врет, что пытается свой грех прикрыть.

– Ничего не понимаю, – потряс головой я, немного кривя душой. Кое-что для меня лично прояснилось, вот только это «кое-что» было слишком нереально. Даже для нашей компании, которую, кажется, уже ничем не удивить. – Гарольд, что все это значит? Кто этот ребенок?

– Это Люсиль, моя племянница, – охотно ответил мой друг. – Но, как ни странно, не это сейчас главное. Кто ты такой, Эраст? Даже не так. Как твое настоящее имя, друг?

Скажем так – после увиденного я ожидал чего угодно, но только не этого вопроса. Мне вообще казалось, что данная тема навсегда забыта и похоронена. Ошибся.

– Ладно, будь по-твоему. Вот это – «шутка богов», – прервал установившееся молчание Монброн, слегка тряхнув младенца, который наконец начал умолкать. – Так Люсиль назвал Унс, а он, как ты помнишь, при всей своей экстравагантности и непредсказуемости был очень знающим магом.

– Я совсем запутался, – пробасил Карл, подходя к нам поближе. – Эраст, не Эраст, Унс этот шебутной опять же… Вы вообще о чем речи ведете? Монброн, ты хочешь сказать, что это фон Рут твоей сестре ребятенка заделал?

– Подобное невозможно, – влезла в разговор Магдалена. – Все знают, что…

– Невозможно, – подтвердил ее слова, которые даже не дослушал, Гарольд. – Если боги не надумают пошутить, а здесь все именно так и вышло. Я ведь, признаться, не сильно в них верил, в эти высшие силы. Ну, вроде как они есть, вроде как надо их бояться, но кто из нас все это всерьез-то воспринимал? Знаете, когда я понял, что они существуют? Когда нас Ворон на площадь у замка весной вывел и стал делить на живых и мертвых. А теперь вот еще раз в этом убедился.

Он откинул серую тряпку, и я увидел недовольную детскую мордашку.

– Стоп! – попросил я. – Слишком много новостей! Нельзя вот так, сразу…

Рози за моей спиной то ли шумно вздохнула, то ли начала злобно рычать. Звук был настолько насыщенный, что определить точно, какое из предположений было верным, возможным не представлялось.

– Согласен, – кивнул Гарольд. – Давай начнем с самого начала. Кто ты такой на самом деле?

– Эраст, не переживай, – мягко произнесла Миралинда. – Ты как был нашим другом, так им и останешься. Для меня – точно, клянусь в этом своей жизнью. Но не выяснить у тебя, кто ты есть, мы не можем, хотя бы из любопытства. Мы же с Эбердин девочки, оно наша суть. И потом – может, там какая романтическая составляющая есть?

– А я должен знать, кто отец моей племянницы, – добавил Монброн. – Хотя Мира все верно сказала. Тут я неправ, неверный тон с самого начала взял, вот ты и подумал, наверное, что-то не то.

– Сволочь он, – выкрикнула Рози. – Гад! Предатель! Девчонке год где-то, да девять месяцев ее вынашивали. Значит, он ее тогда сделал, когда мы в Силистрии были. Мы! Оба! Выбрал момент и, значит, в постель твоей сестрицы нырнул, потаскухи так… Угмп!

Судя по всему, Эбердин зажала моей невесте рот, а по ее невольному вскрику я сделал вывод о том, что разъяренная Рози пустила в ход зубы.

– Де Фюрьи, прошу тебя, выбирай выражения, – помрачнел Гарольд. – Луара уже давно преклонила колени у Престола Владык, и где именно ее душа находится сейчас, ведают только они. Но это не означает, что память о ней тоже мертва. Это была моя сестра, она принадлежала к роду Монбронов Силистрийских, и ты не имеешь права порочить нашу честь. Да, род почти прервался, собственно, я и эта кроха являемся последними его представителями, но…

– Она больше не будет, – пообещала Эбердин. – Рози, не вертись. Потом отрежешь своему фон Руту мужские причиндалы, я даже кинжал свой тебе для этой цели одолжу, поверь.

Ого. Стало быть, невесело моим друзьям в Силистрии пришлось. Если Монбронов вырезали под корень, то дела там еще те творились.

– А Унс? – зачем-то спросил я. – Он как?

– Все мертвы, – буркнул Монброн. – И Унс, и Борн, и наш славный король, который тебе так понравился. От моей страны осталось только ее название, да и то, думаю, ненадолго. Скорее всего, в ближайшее время ее переименуют в Силистрийский Асторг, или в Асторг Силистрийский, уж не знаю, что вернее. Теперь земляки де Фюрьи – хозяева наших бывших морей, земель, виноградников, замков и всего остального. Почти все представители старых фамилий уничтожены. Мы выбрались оттуда чудом, по-иному не скажешь.

– Если бы не Два Серебряка, то и не выбрались бы, – заметил Эль Гракх, который уже отхватил от окорока кусок и теперь его жевал. – Отчаянный был дядька, да помилуют его душу Владыки. Так по нему и не скажешь, а на деле… Ух!

– Долгий рассказ. – Монброн покачал девочку, которая начала сонно похлопывать глазами. – Но прежде…

– Меня зовут Крис, – сказал я, ощущая себя как в детстве, когда я впервые сиганул в воду с Королевского Утеса, что высился над портом Раймилла. Если у мальчишки с улиц моего родного города имелось желание доказать все остальным, что ты чего-то стоишь, то начинать следовало именно с этого. Прыжок с утеса был пропуском в темные подворотни и тайные подземные переходы города. Смог, сиганул – значит, не совсем ты тютя и тряпка, с тобой можно начинать разговор. Постоял, повернулся, ушел прочь – все, ты не свой, ты не наш. И второго шанса у тебя не будет. Я прыгнул, хоть было очень страшно. Так же, как сейчас. – И я вор. Самый обычный вор из трущоб.