Каширская старина - Дмитрий Васильевич Аверкиев

была, такой стала.

   Дарьица. И откладывать нечего: сейчас к нему пойдем. Приходить, коли согласна, приказал.

   Марьица (собирается). Пойдем, пойдем.

   Глаша (подошла к ней). Постой, чтой-то и поцеловать себя мне не велишь! Что замуж идешь, заспесивилась. Ну, Савушка, совет вам да любовь... (Целует Марьицу.)

ЯВЛЕНИЕ V

Те же; Живуля, в шубе, из двери выглянул, и как Глаше Марьицу целовать, он заговорил.

   Живуля (из-за дверей выглядывает). Глафира Юрьевна.

   Дарьица. Глаша, слышь, тебя кличет кто-то.

   Глаша (оглянулась). Кто там?

   Живуля (так же). Аль не время?

   Дарьица (увидала его). Да это ты, проклятый. Вон пошел.

   Живуля. Не к тебе, Дарья Карповна.

   Глаша. Вы идите; я его, проклятого, сама погоню. Еще веселей ждать вас будет. (Голова Живули скрывается.)

   Савушка. И то, матушка, пойдем. А потом мы с тобой в церковь: молебен отслужим.

Уходят: Дарьица, Марьица, Савушка; тотчас после их ухода Живуля входит. Он теперь без шубы.

ЯВЛЕНИЕ VI

Живуля, Глаша.

   Глаша. Ты по какой же это дорожке пришел? У дьячихи сказано -- не смел бы.

   Живуля. Слышал, да не смог. Полюбил,-- от того. Духом не смел, сами ноги сюда приволокли.

   Глаша. Уж и полюбил?

   Живуля. Как же нет. Хоть сейчас возьми: дьячихе, чтоб тебя на пир позвала, рубль дал, поклоны не в счет. Целый ведь рубль взяла -- загребущие ее руки! Опять: пирог из моей же муки печен; начинка моя же. Не любил, не стал бы. И для чего все? Чтоб повидать тебя. А знал ведь: ругать меня будешь. Это ль не любовь есть? Какой же тебе еще надобно?

   Глаша. На целый рубль полюбил! Ай, девка! разорила подьячего. Сюда зачем же пришел?

   Живуля. Как у дьячихи ругала ты меня,-- подумал, и сюда пошел. Чтоб сразу уж. Судьбу, значит, решить: пан или пропал?

   Глаша. Ты, что ж, сватаешься?

   Живуля. Точно.

   Глаша. Что ж сватов не присылал, сам пришел?

   Живуля. Сватов прогонишь...

   Глаша. И тебя прогоню.

   Живуля. Самому все лучше: виднее. Реши ты меня!

   Глаша. Изволь: вот бог, вот порог.

   Живуля. За что же?

   Глаша. За то: зарока моего не сдержал, Парфен Семенычу наябедничал.

   Живуля. Как бог свят, сдержал. Ни слова не промолвил: самого спроси. Еще тебя выгораживал. А только в том моя вина: при том был. Хоть и молчал, лицом своим окаянным поддакивал.

   Глаша. Все одно.

   Живуля. Ты зарекала: слова не молвить бы, про лицо ничего не заказывала. Я и разрешил, лицу то есть.

   Глаша. Вдругорядь меня спрашивайся.

   Живуля. И буду. Весь век буду, только теперь согласись. А там вольна со мной что хочешь делать: под башмак меня кинь, век пролежу. Бей-топчи, не шелохнусь.

   Глаша. Под башмаком лежать будешь, за пятку, боюсь, укусишь.

   Живуля. И, что ты!

   Глаша. Тебе этого не скажи, опять божиться станешь, на счет-де кусанья уговора не было.

   Живуля. И ни в жисть! И ту-то поруху, прежнюю, выкуп иль малость пред тобой согрешил, с Пелепёлихи выкуп взял.

   Глаша. За свой же грех, да с других выкуп!

   Живуля. Для тебя же. Ты добыть велела.

   Глаша. Ничего не приказывала.

   Живуля. А в Петров день. Поцеловать просил. Сережки -- изумруд да яхонт -- добыть велела, за них поцеловать хотела. Вот они. (Показывает.)

   Глаша. Покажи-ка. В руки дай.

   Живуля. Не отымешь?

   Глаша. Ишь, подьячая душа! Жениться хочешь, а боишься, что украду.

   Живуля. Даром давать зачем же. Ну, да тебе верю: возьми, полюбуйся.

   Глаша (взяла). Хороши. Уж как хороши-то! Жаль, Марьицы нету, а то на нее надеть бы, полюбоваться.

   Живуля. А ты мне дай. Я окол ухов подержу, а ты посмотришь.

   Глаша. Ну! (Отдала ему серьги.)

   Живуля (держит серьги у ушей). Гляди, а я помотаю. Шибче горели бы, (Исполняет.) Что ж, хороши?

   Глаша (любуется). Уж как хороши-то! За поцелуй подаришь?

   Живуля. Накинь маленько.

   Глаша. Ну, за три.

   Живуля. Чтоб моей, на всю жизнь, стала.

   Глаша. Много хочешь. За три -- изволь.

   Живуля (играет серьгами). А погляди, как горят-то. Что, хороши? Твои ведь будут. Навек.

   Глаша. Хороши-то, хороши. Только все ж за тебя не пойду.

   Живуля. Ты вглядись в них хорошенько.

   Глаша. Слушай, не выйду я за тебя,-- на что тебе серьги? что делать с ними станешь?

   Живуля. Ты спроси, с собой что сотворю, коль за меня не пойдешь.

   Глаша. Что же?

   Живуля. Утоплюсь.

   Глаша. А утопишься,-- на что тебе серьги? Лучше мне оставь. По крайности, утопать будешь, вспомнишь, каково сладко тебя целовала... Веселей тонуть будет. Ты подумай. Я погожу. Слышь еще: не три, десять раз поцелую. Целых десять. Думай же. (Небольшое молчание, в течение которого входит Марьица.)

ЯВЛЕНИЕ VII

Живуля, Марьица, Глаша.

   Глаша. Вернулась уж? Что скоро? Аль в церковь не пошла?

   Марьица. Притомилась что-то. И опомниться, Глаша, не могу: скоро все так сделалось. Садись-ка, поговорим еще.

   Глаша. Сейчас. Что ж, Живуля, надумался?

   Живуля. Надумался. В последний раз спрашиваю: идешь ли за меня?

   Глаша. Нету. Давно, слышь, уговор у нас был: коль Марьица за Савушку, я за Абрама. Теперь за Абрама, выходит. Прощай.

   Живуля. Прощай. Лихом не поминай.

   Глаша. Аль утопишься?

   Живуля. В прорубь головой.

   Глаша. А серьги? Что ж, за десяток идет?

   Живуля. Серьги? Так на же, вот они, подавись! (Кидает ей к ногам и уходит.)

ЯВЛЕНИЕ VIII

Марьица, Глаша.

   Глаша (ему вслед). Ишь шустрый какой!

   Марьица. И какая ж ты, Глаша, бесстрашная! Сохрани бог, руки на себя наложит,-- ведь на тебе грех.

   Глаша. Думаешь